Отойти в сторону и посмотреть - Татьяна Соломатина

Когда слово найдено – иди с ним. Произноси его. Когда нюхаешь ландыш в лесу. Когда ешь яичницу на завтрак. Когда нежишься на волне или слушаешь, как Макс с отцом стучат фигурами по доске. Когда пьёшь холодное молодое вино душной ночью или мечтаешь полететь к звёздам… Произноси. Про себя и вслух. Как когда захочется. Уговори его. Тогда оно переведёт тебя через мнимую границу. Переведёт – и оставит. Ибо в этом его единственное умение.

И вот здесь главное – не мешкать. Потому что, хочешь ты или нет, но ты тут же начнёшь возвращаться. Невидимая паутина потянет тебя назад. Чтобы избавиться от неё, ты должна сделать ДВИЖЕНЬЕ. Но, как и со СЛОВОМ, – это должно быть ТВОЁ движенье. Люди ведь по-разному освобождаются от паутины? Кто нервно размахивает руками. Кто, морщась, мотает головой. Кто уклоняется, подныривает, обходит… Миллионы, казалось бы, похожих вариантов. Но любое движенье уникально. И среди них ты должна найти СВОЁ. Которое просто любишь. Которое хотелось бы совершать всегда. Которое не просто танец. Оно – его квинтэссенция для тебя. Оно пробуждает мысль и усмиряет её. Оно в твоей власти, но и само властно над тобой. Это освобождающее движенье. Сделай его. Станцуй. Там, куда приведёт тебя любимое слово, – это будет не трудно. Мысли и чувства в привычном смысле там не работают. Тебе не придётся отвечать на вопросы разума «куда?», «зачем?» и «как?». Ты не сможешь поддаться удручающим сомнениям или обессиливающей эйфории. Одного желания будет достаточно, чтобы ВСПОМНИТЬ и СОВЕРШИТЬ своё движенье.

Тебе покажется, что оно как будто не имеет отношения к телу. Это правда. Ведь оно и призвано скинуть с тебя паутину этого «как будто». Нити условных связей, тени иллюзорных движений… Называй как хочешь.

Согласись, если есть буквы, почему бы не составить из них слово. И не спеть его. В тот момент, когда ты поёшь слово, где-то зарождается жизнь. А может быть, даже новое существо, привлечённое в мир твоим пением, вдруг обнаруживает себя бредущим по тропке меж двух бирюзовых холмов. Просто иди за ним. Иди и пой. Иди до тех пор, пока не увидишь, что смысл покинул это простое движенье жизни. Существо окрепло, и ты можешь больше не поддерживать его своим голосом. Замолчи и отпусти его. Ты уже там, где нет направлений. И поэтому тебе вновь придётся учиться двигаться. Ибо ты, привыкшая к миру, в котором всегда есть направления, – сейчас младенец, не знающий, что для чего. А чтобы чему-нибудь научиться, ты должна сделать первый шаг. Не буквально, конечно. Как и любимое слово, первое движенье само потянет тебя за собой. Танцуй, моя девочка. Но не увлекайся на первых порах. А то шишки и сбитые локотки заставят тебя плакать. Кому понравится, если бирюзовые холмы, где ты распрощалась с существом своего слова, вдруг осыплются едким пеплом вторичного вещества? Будь осторожна!

И помни: когда движенье совершено – ты во сне видишь сон. Поверь, именно таково будет твоё первое ощущение. Власть иллюзий не проходит даром. Но помни одно. Что бы ты ни делала и что бы ни происходило

P.S. Знаю, знаю!

Знаю, что вопросов у вас осталось два чемодана. И Макс с отцом уже успели опрокинуть по вечерней рюмочке за геополитические процессы. Но… вы действительно всё ещё хотите знать, как живут люди в 2046 году? Вы полагаете, что это интересно? Или вы рассчитываете на то, что это интересно? Определились?.. Ну так вот, в 2046 году люди живут ТАК ЖЕ. Только не говорите, что вы ожидали услышать что-то другое!

P.P.S. И последнее.

Не расстраиваетесь, что забыли спросить меня: «How do you do?»

«Fine!» …Шутка!

Я окончательно и безоговорочно счастлива! Так лучше?..

Ну, тогда

See you…

later»

– Всё?

Я повертела в руках обычный лист бумаги, исписанный ровным убористым почерком. И ещё раз заглянула в конверт:

– Всё.

– «Так же». Ну надо же!

– Какой вопрос – такой ответ. Что ты хотел?!

– Я не задавал этого вопроса.

– Но думал же. Может, вопросы, они тоже – живут сами по себе. Бродят вокруг нас и ворчат свои заученные ответы. Просто мы не слышим…

– Крвоч пиун…

– Что?

– Ну, просто… Крвоч пиун. Это такое… В общем, когда мне было четыре – или что-то около того, – я часто видел один и тот же сон. Как фрагмент в другом сне или просто. Странное существо, чем-то напоминающее дикобраза, только ходящее на двух лапах и с собачьей мордой, являлось мне и ворчало: «крвоч пиун, крвоч пиун…» Я его так и назвал. Это продолжалось где-то с год. А потом Крвоч Пиун исчез. Помню, я очень долго расстраивался… Потому что любил его. Ни за что. Просто любил смотреть на него и слушать, как он ворчит… А теперь я вот что думаю: может, не сны снятся не только принцессам?

– Это же классно!

– Что из вышеперечисленного?

– Я думала, у тебя будет проблема с любимым словом!

– Ты полагаешь – это оно?

– Прямоходящий дикобраз с собачьей мордой! Ты смеёшься?! Да лучшего проводника и не придумаешь!

– Ну а ты?

– Во мне-то уже БЫЛО то, что БУДЕТ, правда?! А? Чьи слова?! Так что за меня не беспокойся. А твой ворчащий друг детства мне уже заранее нравится и вполне подойдёт. Надеюсь, у меня будет шанс познакомиться с ним поближе. И мне, в отличие от тебя, уже давно – не со слов – известно, что во времени нет места парадоксам. Как и любое вещество, оно лишь претерпевает изменения…

– Ты – Принцесса. Ты – не можешь не знать. А я просто старый…

– Так, всё! Похоже, Ликин подарок исчерпал себя. Надо двигаться дальше. Представь себе, что мы снова там – хоть ты и недолюбливаешь это слово в последнее время. Вспомни, что ты чувствовал, когда возвращался тогда на самолёте в Москву, оставив меня с отцом? О чём думал?

– Ну, знаешь! Я, конечно, понимаю, что «кто ж не помнит старика Крупского», но…

– Ну, постарайся!

– Когда я вообще смог хоть о чём-нибудь думать, я думал… Обо всём я думал! Вот так! Обо всём без исключения.

– И ни разу не засомневался? Даже тень не промелькнула?

– Я бы не говорил о «сомнениях». Но, примеряя на себя «подарок», пытался представить – как это всё будет… двадцать лет спустя.

– Получилось?

– Да что-то не припомню.

– Ну и как?

– Что?

– Сейчас. Собственно двадцать лет спустя?

– Я абсолютно законченно счастлив.

Я поднимаюсь из кресла, подхожу к нему, ложусь сзади и, обняв одной рукой за плечи, утыкаюсь носом в густую шевелюру.

Надо же – никогда не обращала внимания – не так уж и много у него седины…

– Знаешь, что я тебе скажу… Это у них ТАМ «Двадцать лет спустя». А у нас ЗДЕСЬ всегда