Смертельный рай - Линкольн Чайлд

— Вы тоже были тогда у него в первый раз. И вы никогда не говорили мне, как вам понравилось в его апартаментах.

— Сейчас мы говорим о вас, а не обо мне.

— Как хотите. — Вернулся официант со счетом. Лэш достал бумажник и вложил кредитную карточку в кожаную папку. — Когнитивный бихевиоризм, верно.

Тара подождала, пока официант отойдет.

— Похоже, я проспала лекции по психологии. Что означает этот термин?

— Он означает, что я не сосредотачиваюсь на подсознательных конфликтах, на том, насколько часто мать обнимала кого-то в двухлетнем возрасте. Меня интересует то, о чем данный человек думает, каков его набор правил.

— Набор правил?

— Каждый живет в соответствии с собственным комплексом принципов, даже если сам этого не подозревает. Если знать их, можно понять и предвидеть его поведение.

— Предвидеть. Наверняка именно этим вы и занимались в ФБР.

Лэш допил коктейль.

— Что-то в этом роде.

— А если… если окажется, что это дело рук убийцы, вы сможете предвидеть, как он станет действовать теперь?

— Будем надеяться. Вот только в том личностном профиле, что мы имеем на данный момент, масса противоречий. Что ж, может, он и не потребуется. Узнаем завтра утром.

Лэш вдруг заметил, что официант стоит рядом с ним.

— Да?

— Мне очень жаль, сэр, — сказал официант, — но эта карта заблокирована.

— Как? Проведите еще раз через считыватель.

— Я уже дважды пытался, сэр.

— Не может быть, ведь на прошлой неделе я послал чек…

Лэш открыл бумажник. Все было именно так, как он и опасался: у него оказалась одна кредитная карточка. Пошарив в кармане, он нашел только два доллара. «Я настолько устал, что забыл сходить к проклятому банкомату», — подумал он.

Спрятав кошелек, он с глупым видом посмотрел на Тару.

— Сможете одолжить мне? — спросил он. Тара взглянула на него. — Завтра отдам.

Неожиданно на ее лице появилась широкая улыбка.

— Забудьте, — сказала она, бросая на стол двадцатку. — Стоит заплатить хотя бы за то, чтобы увидеть, как вы выходите из роли самодовольного психоаналитика.

Она рассмеялась — коротко, но достаточно громко, чтобы привлечь внимание половины посетителей заведения.

Когда Лэш в среду утром добрался до вестибюля «Эдема», прошел через несколько постов охраны и поднялся на шестнадцатый этаж, было около половины десятого. Он направился по бледно-фиолетовому коридору мимо своего кабинета прямо к кафетерию.

— Большой эспрессо? — спросила бармен Маргарет, которая, похоже, заранее знала, кто что закажет.

— Маргарет, твой кофе самый лучший в трех ближайших штатах. Я мечтал о нем все время, пока ехал сюда.

— Золотце, при том количестве кофеина, что ты поглощаешь, можно приделать тебе колеса, и машина была бы тебе не нужна.

Он сделал глоток, потом еще один. Горячая жидкость разогрела уставшие руки и ноги, ускорила сердцебиение. Лэш улыбнулся Маргарет и пошел обратно по коридору.

Он с трудом приходил в себя, чувствуя апатию, имеющую мало общего с усталостью. Как ни странно, отчаянная спешка, которой сопровождались поиски, действовала на него усыпляюще. А опыт, приобретенный в ФБР, подсказывал, что это неправильный подход к делу. Нет смысла сидеть в кабинете над распечатками. Понятно, что они могут помочь при классификации и составлении психологического портрета. Но при охоте на возможного преступника, который готов снова нанести удар, нужно кружить по городу, искать следы, беседовать с родственниками и свидетелями. Ожидание в этом небоскребе и собирание данных, вдали от трупов и мест совершенных убийств, казались ему идиотизмом.

Но несравненные возможности «Эдема» в области обработки информации были всем, чем они располагали.

Идя к своему кабинету, Лэш увидел через стеклянную дверь, что коробки с документами целиком закрывают одну стену. Едва он успел войти и поставить кружку на стол, как появился Мочли, а с ним Тара.

— А, вы уже здесь, доктор Лэш, — сказал директор вспомогательной службы. — Как видите, процесс сбора данных завершился раньше, чем мы предполагали.

Улыбнувшись Лэшу, Тара подошла к компьютеру и просканировала свой браслет. Мочли закрыл дверь и опустил жалюзи.

— Начнем с тех трех отбросов.

— А если мы не найдем нашего убийцу?

— Тогда займемся сотрудником «Эдема», Хандерлингом. Хотя это маловероятно.

— Как скажете.

Лэш прекрасно разбирался в людях, но Мочли оставался для него загадкой. Он казался тусклой личностью, неспособной к быстрым сменам настроения и даже к проявлению чувств.

— Начнем, — сказала Тара.

Лэш впервые увидел ее деловитой и энергичной. Если при одной лишь мысли об ожидающей их работе Лэш ощущал тоску, Таре подобная перспектива, похоже, придавала сил.

Они заняли места за столом. Лэш отхлебнул кофе. Директор открыл первую папку и извлек ее содержимое.

— Грант Атчисон, — прочитал Мочли с первой страницы. — Прошел вступительное собеседование двадцать первого июля две тысячи третьего года. Двадцать три года, белый, окончил Университет Рутгерса со степенью бакалавра по экономике, проживает на Оберн-стрит, 3143, Перт-Эмбой, Нью-Джерси.

— Это его собственный дом или родителей? — спросил Лэш.

Тара взяла несколько листков и просмотрела их.

— Родителей.

— Хорошо.

— Работает на фабрике химических красителей в Линдене. — Мочли перевернул страницу. — Прошел наше вступительное собеседование, обследован в июле. Кандидатура отклонена старшим психологом доктором Аликто.

Лэш ожидал, что Мочли посмотрит на него, но тот не отводил взгляда от документов.

— Причина? — спросила Тара.

— Прежде всего — масса неверных ответов во время тестов. Показатель валидности намного ниже нормы, — читал Мочли. — Трудности с самоконтролем, эмоциональная неустойчивость, отсутствие чувства удовольствия и так далее.

— Он был в Аризоне в то же время, когда умерли Торпы, — сказала Тара.

— Откуда вы знаете? — спросил Лэш.

— Из нескольких источников. Человек покупает билет через Интернет, и с этого момента он в реестре авиакомпании. Он платит кредитной картой и фигурирует в базе данных банка. Берет напрокат автомобиль в Фениксе и попадает в списки прокатной конторы.

Она пожала плечами, словно подобное должно было быть известно каждому.