Чудо в тапках - Галина Голицына

– Аня, это ты там шаркаешь? – донёсся его голос из ванной.

Фу ты, господи…

– Что ты там делаешь?!

– А что можно здесь делать? Ванну принимаю. Хочу окончательно хмель выгнать.

– А я пришла спросить, когда тебя будить. На работу не опоздаешь?

– Да какая к чёрту сегодня работа! В милицию надо съездить, потом к Феликсу, с бомжонком этим разобраться, попытаться что-нибудь у него всё-таки выяснить…

Разговаривать через дверь было не слишком удобно, поэтому я сказала:

– Вниз пойду. Тебе что на завтрак приготовить?

– Только кофе. Покрепче. Есть не хочу совсем.

– А друга твоего будить?

– Зачем? Пусть себе спит. А как встанет, пускай проваливает к чёртовой матери и сестрёнку свою заодно прихватит.

На мой взгляд, это он зря, но я не стала спорить. Просто пошла вниз.

Эх, жаль, не спросила, долго ли ещё он намерен лежать кверху пузом в ванне. Когда ему кофе понадобится – сейчас или через час? Да ладно, когда выйдет на кухню, тогда кофе и сделаю. Что там его варить, полминуты…

А пока что я решила вплотную заняться приготовлением завтрака. Его светлость хозяин сказали, что «кушать не хочут», да и бог с ним. У меня же ещё люди есть, полон дом гостей…

Не мудрствуя лукаво, я решила разогреть вчерашний не то плов, не то кускус – в общем, кашу с бараниной. Только вот салатик овощной нарежу, и будет полное впечатление, что завтрак новенький, свеженький!

Если вчерашнюю кашу греть прямо в кастрюле, она может подгореть. Поэтому я вывалила кашу из кастрюли в глиняную супницу и сунула греться в микроволновку, а сама принялась нарезать салат.

Тут в кухню заглянул Игнат. Волосы его были влажными после мытья, и держался он уже молодцом.

– Давай, накладывай.

Я удивилась:

– Что накладывать? Ты же сказал, что будешь только кофе. Я сейчас сварю.

– Ага, ладно. Ты кофе вари, а я пока каши поем. Сама виновата, так вкусно распахлась на весь дом!

Пришлось кормить его полноценным завтраком.

Слава богу, у гостей хватило такта дождаться ухода хозяина. Пока Игнат собирался, никто из них даже носа не высунул.

Проводив работодателя, я поднялась в свою комнату, тихонько заглянула. Липа безмятежно спала, разметавшись по всей кровати. Ну, пускай отсыпается после бурной ночи, полной страхов и переживаний. К тому же она – гость, ей можно…

Потом я так же тихонько заглянула в гостевую спальню. Кирилла на месте не было, но я уже знала, что это может значить. Прислушалась: точно, из ванной комнаты долетал мерный шум воды. В гостевой комнате есть только душевая кабина, и отлежаться в тишине, как это сделал Игнат, у Кирилла не получилось. Плеск воды его выдал.

Успокоенная, я спустилась вниз и снова занялась нарезкой салата. Предыдущий салат съел Игнатушка – тот, который ну совсем кушать не хотел!

За этим занятием меня застал Кирилл. Буркнул мне утреннее приветствие и уселся за стол. Я ответила и спросила, что он хочет на завтрак. Он высказался в том духе, что ему, собственно, всё равно, он неприхотливый и будет есть то, что дадут.

Поставив перед ним полную тарелку вчерашней каши, я уселась напротив, подперла щеку ладошкой и спросила:

– Ну, как вчера прошла судьбоносная встреча с Павлом Александровичем, Сашуркиным папой?

– Чего?.. А-а, нормально прошла. Нормальный он мужик. А ты чего спрашиваешь? Какое тебе дело?

– Ничего себе «какое дело»! – возмутилась я. – Осмелюсь напомнить: я вчера полдня по колясочным магазинам моталась не для собственного удовольствия, а чтобы Ярошенко тебя не растерзал! Или растерзал, но не сразу… Между прочим, с Маней и Сашенькой я общаюсь каждый день, и мне надобно знать: мы с ними ещё дружим домами или уже враждуем?

– Нет, – пожал он плечами, – никакой вражды. Но если бы даже я с ним и поссорился, так ты-то тут при чём?

– Вовсе даже ни при чём, – согласилась я. – Но ты расскажи мне всё по порядку, мне же интересно! Раньше Машкин хозяин был для меня личностью мифической, что-то вроде Волшебника Изумрудного Города. Вроде бы он есть, но никто его не видел. А тебе вот выпало счастье…

– Ага, точно, бо-о-ольшое счастье. А чего это ты меня с утра пораньше пытать вздумала?

– Так ведь пока Липа не встала… Я ей вчера ничего не говорила о твоих приключениях-злоключениях.

– Ну, что я могу о нём сказать… – вздохнул Киря. – Нормальный он мужик, женился только по-глупому. Жена шалопутная попалась…

– Зато, кажется, красивая. И с большим творческим потенциалом. По крайней мере, сама она уверена в своём обалденном успехе в самое ближайшее время.

– Это она сама тебе сказала?

– Откуда сама-то? Я и не видела её ни разу. Маша рассказывала.

– Ох, это ваше сарафанное радио… Всё-то вы про всех знаете…

– Ну, не всё, да и не про всех… Но так хочется – именно всё, именно про всех! Может, тогда бы перестали нас взрывать каждый божий день…

– Да, кстати, расскажи, что ночью было-то? А то я спросонья ничего толком и не понял…

– Потому что выпивши был крепко. А пьянству – бой! – наставительно подняла я палец. – Если бы не мы с Олимпиадой, вас бы, пьяниц, сегодня бы опознавали для протокола! Так что сестре своей спасибо скажи. Ну, и мне заодно…

Легка на помине, в кухню вошла Липочка.

– Слышь, Ёлка, расскажи, что ночью-то было, – попросил любящий братец.

– Ой, Кира, было такое, что и не рассказать! – защебетала она. – Если бы не Аня, мы бы все сгорели в огромном пожаре! Тот гадкий мальчишка – ну, которого ты видел, – обложил дровами дом по периметру и намеревался поджечь! А чего ты у меня спрашиваешь, это же всё при тебе было…

– При мне был финал, а сама драма разворачивалась, когда я мирно спал. То есть я пропустил самое интересное. Как вы догадались на улицу выйти и поймать бомжонка?

– Это всё – Аня. Говорю же тебе, она нас всех спасла!

Тут я гордо подбоченилась, а Липа продолжила:

– Ей послышалось, будто внизу шуршит что-то. И шаги она услышала. Она меня спросила, слышу ли я тоже. Шуршание я слышала, а шаги – нет. Ну, мы сначала решили, что на улице либо мыши в темноте разбегались, либо трава от ветра шуршит. Честно тебе скажу, я бы так и заснула, потому что какое мне дело до тех мышей, они же не у меня в комнате… Но Аня решила на всякий случай пойти вниз и посмотреть ещё из окон первого этажа.

Дальше Липа обстоятельно, не щадя себя, рассказала о том, как она сначала просто боялась, а потом от страха сомлела, то есть по-настоящему потеряла сознание, и очнулась уже тогда, когда в комнате были мальчишка-поджигатель и мужик из службы наружного наблюдения.