Гнев викинга. Ярмарка мести - Джеймс Л. Нельсон

Луи по привычке выдернул меч прежде, чем труп увлек его за собой, выпрямился и оглянулся в поисках следующего противника. Пожилой рыжеволосый человечек с широко раскрытыми светлыми глазами бросился на него с мечом и щитом в руках. Луи шагнул вперед, поудобнее перехватывая меч. Вдруг прямо перед Луи возник Лохланн и яростно замахнулся мечом на ирландца.

Ирландский воин отбил удар Лохланна щитом и занес собственный меч, однако Луи оттолкнул Лохланна в последний момент, убирая парнишку с траектории удара. Лохланн, спотыкаясь, отлетел в сторону, а Луи вогнал свой меч в бок рыжеволосого ирландца, ему под мышку. Он почувствовал, как кончик клинка скользит по кости и движется дальше. Ирландец замер, кровь хлынула из его рта, и Луи выдернул из него меч.

Лохланн лежал на земле.

— Не лезь передо мной, никогда больше не лезь передо мной! — рявкнул Луи.

Лохланн, распахнув глаза, быстро закивал, Луи понял, что на земле тот пока находится в относительной безопасности, и вернулся к битве.

Воины сражались в полную силу, северяне возвращались к лагерю. Луи видел Айлерана и его людей в сотне ярдов от палаток. Те пробились сквозь три первые линии защиты и теперь дерзко закрепились на краю открытого пространства.

Отряд Луи прошел через первые ряды разбитого врага, но теперь ирландские воины — воины Кевина мак Лугайда — становились в боевой порядок и готовились наступать. Эта атака была относительно организованной, но немногие имели щиты, и никто не надел кольчугу.

— Воины Глендалоха, за мной! — крикнул Луи, вскинул свой меч и огляделся. Они шли за ним.

И он двинулся на строй ирландцев, ведя за собой клин воинов, наконечником которого теперь стал. Они кричали, обрушиваясь на врага, их мечи, щиты и боевые топоры не знали устали. Ирландцы отбивались, не отступая, встречая их лицом к лицу. Но существовала огромная разница между теми, кто готовился к бою, и теми, кого он захватил врасплох, поэтому ошеломленные ирландцы все чаще падали под ударами воинов Луи.

Падали, но не все, а прочие смыкали ряды, отчаянно сражались и держали напор с решительностью, которая впечатлила Луи настолько, что он едва не пожалел о том, что ему предстояло сделать.

— Копейщики! В атаку! В атаку! — крикнул он, и пришло время крестьянам ввязаться в схватку.

Луи знал, что атмосфера битвы наделяет боевым безумием всех, кроме разве что самых отпетых трусов. Стоило скреститься клинкам, и страх отступал, сострадание и разум умолкали, и каждый думал лишь о том, как вогнать свое оружие в брюхо врага. Он надеялся, что так случится и с боэре, как только те увидят настоящих воинов в битве. И надеялся не напрасно.

Крестьяне завопили, бросаясь в бой, выставив копья параллельно земле, проходя между воинами Луи и врезаясь в ирландцев за ними. Эффект был шокирующим и кровавым. Тех воинов, что секунду назад бились мечами и щитами с такими же мечниками, внезапно пронзили длинные пики с железными наконечниками, бьющие быстро и незаметно. Одни рухнули, хватаясь за животы, другие дико размахивали мечами, отбиваясь от копий. И пока ирландцы беспорядочно пытались защититься от новой угрозы, мечники продолжили свое смертоносное дело.

Лохланн снова был на ногах, стоял плечом к плечу с Луи, работал мечом и щитом так, как Луи его научил. Его лицо было залито кровью, но на движениях это не сказывалось, так что Луи решил, что у него нет серьезных ран.

— На них! — снова закричал Луи, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно громче и яростнее.

Он не знал, на ирландском кричит или на франкском, но значения это не имело. Враг и без того пребывал на грани паники — он это видел, и последний его клич, словно вопль банши[15], толкнул противника за эту грань. Защитники Глендалоха ринулись вперед, их противники подались назад, смешали ряды и побежали, роняя оружие и щиты, спотыкаясь о мертвецов, спасая свою жизнь.

«Вот так», — подумал Луи. Именно этого он и добивался. Они нанесли врагу урон, они показали, что налет на Глендалох будет делом непростым, что врагов там ждут настоящие воины. Он посеял сомнения в их рядах, которые наверняка приведут к взаимным обвинениям.

Лохланн устремился вслед за бегущим противником, и Луи попытался перехватить его, но не смог, поскольку обе руки у него были заняты, поэтому он просто крикнул: «Лохланн, стой!», и Лохланн, к счастью, услышал его и остановился.

— Труби в рог, — крикнул Луи. — Сейчас!

Какое-то время Лохланн с недоумением смотрел на него. А затем смысл слов Луи дошел до него сквозь туман боевого безумия, парнишка кивнул и схватился за рог, который носил на цепочке на шее. Он поднес его к губам и исторг из него длинную резкую чистую ноту. Единственную ноту, которую он мог извлечь, но большего им и не требовалось — только сигнал к отступлению, который услышат на всем поле битвы и их бойцы, и люди Айлерана.

Воины сомкнули ряды и отступили, сталкиваясь с копейщиками, которые все еще не пришли в себя после атаки и не помнили, что им нужно делать.

— Эй, вы, дайте нам… — начал Луи, оборачиваясь, и осекся.

В десяти шагах за копейщиком стояла Фэйленд. Ее волосы сбились в копну, лицо было перепачкано то ли грязью, то ли кровью. В руке она держала короткий меч, поблескивающий алым. Один из ирландских воинов бился у ее ног в агонии, и, прежде чем Луи сумел заговорить, Фэйленд вскинула меч и опустила его на шею раненого.

«Mon Dieu…»[16] — подумал Луи, а затем Лохланн толкнул его локтем, крича: «Капитан! Капитан!»

Луи снова обернулся. И увидел, что к ним приближается новый враг. Луи собирался выйти из боя, воспользовавшись паническим бегством ирландцев, надеялся, что ему хватит времени увести своих людей за деревья. Но этой надежде не суждено было сбыться.

«Варвары…» — подумал Луи. Это были не ирландцы, а норманны, со щитами и в кольчугах. Один из них, огромный, как гора, нес алый штандарт с раздвоенными концами и каким-то серым изображением в центре.

— В линию, в линию! — закричал Луи. — Копейщики назад!

Они застали противников врасплох, как Луи и планировал, они ранили медведя. Луи рассчитывал, что они скроются так же быстро, как и напали.

Но теперь он видел, что все будет далеко не так просто.

Торгрим Ночной Волк так мечтал вогнать свой меч в брюхо Оттара, что поначалу шум атаки не проник сквозь слепящую алую пелену ярости. Все вскочили и выхватили оружие, но Торгрим не обратил на них внимания. Он неотрывно смотрел на Оттара, как и Оттар на него.