Выстрел в чепчик - Людмила Милевская
Шрифт:
Интервал:
— Я уйду на часик по делам, — сообщила я бабе Рае, на чтоона с осуждением ответила:
— А чего еще от тебя ждать.
* * *
Юля была напугана изрядно и долго не хотела мне открывать,досконально выспрашивая, кто я, и заставляя все ответы подкреплятьдоказательствами. В конце концов мне удалось ее убедить, что я — это я, а незлоумышленник, и она впустила меня в квартиру.
— Вставь в дверь «глазок», — тут же посоветовала я.
— Ах, до этого ли мне, — пожаловалась Юля.
— Ты права, — согласилась я. — Что ты там говорила прокартину?
— Она упала.
— Нет, я о другом. Кто подарил ее тебе?
— Ты.
— Я?!!
Можно представить мое изумление.
— Ты, ты, — заверила Юля.
Тут задумаешься.
— И когда это было? — после секундного, но тщательногоанализа спросила я.
— Вчера, после того как мы расстались.
«Началось. Неужели у меня та же болезнь, что и у Пупса? —испугалась я. — Что может быть страшней: совершать поступки и тут же забыватьоб этом?!»
— Где эта картина? — спросила я.
Юля повела меня в комнату и показала на лежащие в углуобломки рамы. На спинке стоящего рядом стула висел вполне целый, жуткоиспачканный краской холст. Я его развернула, посмотрела и пришла в ужас — мойСанька рисует значительно приличней. Да что там Санька, перевернутая банка скраской способна на большее в смысле искусства.
— Ты хочешь сказать, что, после того как мы расстались, явернулась и подарила тебе эту.., картину? — содрогаясь от отвращения, спросилая.
— Не вернулась, но подарила, — ответила Юля.
Однако я не слушала ее, я была потрясена уродством картины.
— И ты рискнула повесить это на стену? — возмутилась я. —Твое счастье, что оно свалилось. Это же позор всему, что имеет руки.
— Мархалева, как ты можешь так говорить о художественномпроизведении, — укорила меня Юля.
— Не называй это художественным произведением.
Кто-то просто чистил кисти о холст, а потом загнал эту грязьпо пьяни, совести не имея. Неужели я это в руки брала? Бррр! Поверить не могу.Если я вернулась с этой картиной, предоставь доказательства.
— Нет, я этого не говорила. Ты не вернулась. Пришел какой-томальчишка и принес замотанный в газеты сверток. Я удивилась, а он сунул свертокмне в руки, сказал, что ты мне в подарок передала, и убежал.
Я сверток развернула, и там оказалась эта картина.
— Не называй это картиной! — взмолилась я. — В противномслучае все то, что висит в Эрмитаже, надо как-то по-другому называть. Да чтотам в Эрмитаже!
Называть по-другому надо даже то, что продается на Арбате.Кто-то просто посмеялся над тобой.
— Этого не может быть, — обиделась Юля.
— Посуди сама, стала бы я заворачивать свой подарок вгазеты? Неужели я приличней ничего не нашла бы? Я знаю, кто послал этот ужас!
— Кто?
— Тот, кто прострелил шляпку и стрелял из арбалета. Он ибезобразие это прислал.
Юля смотрела на меня с недоверием.
— Зачем? — спросила она.
— Чтобы оно со стены упало. Разве ты не в курсе?
У Розы так было, потом у Тоси, потом у Ларисы и у Маруси — ивот теперь у тебя.
Я подробно поведала Юле все, что знала. Не могу сказать, чтоона мне полностью поверила, но призадумалась.
— Софи, а зачем это нужно? — спросила она, ни на секунду ужене допуская, что на нее покушались.
— Видимо, есть причина, но нам она неведома.
— Могу предположить лишь одно, — сказала Юля. — Развлекаетсякакой-то маньяк.
— Похоже, но странно другое. Кстати, это Маруся открыла. Всеэто передается, как зараза. Знаешь, от кого ты заразилась? От Маруси.
— Ты уже говорила.
— Но не говорила как. Она рассказала тебе о шляпке и стреле,и ты тут же заразилась.
— По телефону? — удивилась Юля.
— Увы, да, эта гадость передается даже по телефону.
Видимо, здесь дело не в том, каким путем. И передается онане всем подряд, а лишь тому, кто услышал историю о шляпке и стреле первым.
И тут-то до меня наконец дошло.
— Юля, — завопила я, — ты, кроме меня, кому-нибудь об этомрассказывала?
— Нет, — грустно покачала она головой.
— Ну все, я влипла, — пригорюнилась я. — Теперь и у меняначнется. Надо выбрать все же шляпку похуже, а то есть у меня тяга красточительству.
Я не просто влипла. Теперь, когда я постигла способ передачиэтих неприятностей, на мне лежала большая ответственность.
Выразить не могу, как неприятно осознавать, что ты заразна.И зараза какая-то странная, непонятная и науке неведомая. А я очень осознавала,как говорит Маруся, прямо вся осознавала, что могу еще кого-нибудь заразить.Поскольку делать мне этого не хотелось — брать на себя такой грех, — я решиламолчать и никому о своих бедах не рассказывать, что бы со мной ни случилось.
«Штука эта абсолютно безобидная, — успокаивала я себя, —подумаешь, кто-то прострелит мою шляпку, раз — и все, я даже не почувствую.Шляпку жалко, конечно, но если вспомнить про голову… Тут и речи нет, пускайстреляют, лишь бы не промазали. Вот Марусе повезло, она даже головой нерисковала, а все потому, что не носит шляпок. А кто заставляет меня их носить?»
Когда со шляпкой я нашла решение, встал вопрос о стреле.
«А что стрела? — подумала я. — Маньяк этот, видимо, пареньметкий, раз так точно промахивается. Он уже неплохо зарекомендовал себя, такпочему я должна ему не доверять? Со всеми же он промахивался, значит,промахнется и со мной, точнее в меня, ну, в смысле, в меня не попадет. А чтокасается картины, тут и вовсе нет никакого риска. Картина упадет, и я человексвободный — буду жить-поживать и ни о чем не волноваться. И вообще, если всеэто происходит без жертв, то и сейчас волноваться не стоит. Не стоит и дальшепередавать эту заразу, поэтому буду молчать. Кто знает, может, все и закончитсяна мне, может, на мне все и прекратится, раз я буду молчать и никому не передамэту заразу».
С помощью такого тренинга я окончательно успокоила себя, новсе же предприняла кое-какие меры безопасности. На всякий случай сняла со стенысвой огромный портрет и спрятала его подальше, а чтобы не разочаровыватьманьяка, повесила в зале на стене малюсенькую картинку, ее падение уж точно непринесет никакого вреда ни Саньке, ни паркету.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!