Дочь пекаря - Сара Маккой

– Нам эти резиновые пули когда-нибудь выдадут? – поинтересовался Рики.

Резиновые пули оглушали жертву сильным ударом, но не ранили. Клиенты погранслужбы – не злоумышленники, цель – не убивать их, а в США не пропускать.

– А смысл? – пожал плечами Берт. – Если чувак на меня попрет, я его застрелю. Что мне, ждать, пока он швырнет мне подожженную майку в лицо? – Он подтянул ремни бронежилета. – Кэрол моя рожа нравится, – он усмехнулся, – и я к ней тоже привык.

Рики, руля одной рукой, поскреб щетину.

– Сейчас стало много женщин и детей. С ними пистолет не помощник, он их только пугает.

Берт ухмыльнулся:

– В том-то и дело! Напугать их так, чтобы другой раз не лезли. Не распускай сопли, Рик. Прямо не Америка, а кружок слезоточивых. Все всхлипывают: ах, права человека, права человека. А как насчет прав законопослушного человека? А? Им там хорошо философствовать, сидят в своем Нью-Хэмпшире и кушают рогалики с творогом. А нас тут… Блин! – Он подался вперед.

На дорожке у трейлеров, обнаруженных Рики две недели назад, стоял латиноамериканец. Берт включил мигалку. Парень побежал. Рики дал по тормозам возле прицепа. Из-под колес полетели фонтанчики песка.

– Да у нас тут бегун. – Берт выскочил наружу. – 10–33![53]– сказал он в рацию. – Уходит на юг по Рио. Легко найдете. Латиноамериканец в зеленой куртке.

– 10-4, это шеф Гарца. Посылаю за ним тачку. Мимо пронеслась патрульная машина.

– Вас понял, – сказал Берт. – Пошли глянем, что там у них.

Рики неохотно вынул пистолет из кобуры.

У трейлера стоял серый фургон без окон. Сам дом на замке, но с обоих окошек снят гипсокартон.

– Ай да Рик. – Берт надвинул кепку на лоб и вытащил стальную дубинку. – Тут, похоже, целое крысиное гнездо.

Пограничники и полицейские окружили трейлер. – В фургоне пусто, – крикнул один.

Берт и Рики направились к двери, за ними по пятам – остальные.

Рики постучал кулаком:

– Открывай! Abierto!

Не дожидаясь ответа, Берт рукояткой дубинки снес замок со ржавой двери. Шеф Гарца прикладом выломал дверь. Миг спустя они были внутри. Люди жались к стенам и толпились по углам.

– Abajo, abajo![54]– скомандовал Рики, указывая на грязные матрацы.

Иммигранты повиновались и улеглись ничком, как сардины в банке.

– Руки вверх! – Берт стукнул дубинкой по стене. – Вверх, мать вашу!

– Ponga sus manos, – перевел Рики.

Женщины взмахнули руками, как летучие супермены. Мужчины заложили руки за головы.

Агенты и офицеры согнали людей из соседней комнаты в большую.

– Еще кто есть? – спросил Берт.

– По-моему, все, – ответил шеф Гарца.

– Сколько их? – Рики окинул комнату, битком набитую народом, так что стало еще жарче. Он вспотел, форма липла к спине, как горячий воск.

– Двадцать пять. Может, тридцать. Не поймешь, – сказал Берт. – Чертова уйма. – Он сложил дубинку и сунул за пояс. – Как они сами-то выдерживают. – Он промокнул потный нос. – Нужник один, еды нет, тараканов куча, везде паутина «черных вдов». И ради чего? Отправим их обратно, там и то лучше. – Он вытащил рацию: – Эль-Пасо, как слышно? Нам тут автобус целый нужен!

Молодой человек в футболке осмелился поднять голову с матраца.

– Говоришь по-английски? – спросил Рики.

– Да.

– Откуда ты?

– Из Мексики, – быстро ответил тот.

Рики кивнул. Его родиной может быть Гватемала, Гондурас, да хоть Китай, – но все говорят, что из Мексики, надеются, что их отвезут и оставят в миле от границы. Рики знал эту игру.

– Сколько лет?

– Семнадцать.

– А семья где?

Юноша пожал плечами.

Девушка справа от него заплакала, и Рики заметил, что глаз у нее распух и заплыл.

Он опустился рядом:

– Что случилось, сеньорита?

Она всхлипнула и отвернулась.

– Берт, – сказал Рики через плечо, – нужна аптечка. Девчонке, кажется…

Парень в футболке неожиданно вскочил и выхватил нож. Дал Рики ногой в челюсть, рассек бронежилет агента справа и рванул к двери.

Стены закружились и с влажным треском разошлись. Рики привалился к гофрированной металлической стенке. Пришло детское воспоминание: как он ел теплый арбуз на заднем сиденье папиного пикапа. Родители собирали фрукты на полях Канутилло и продавали на обочинах Ай-10. Местный фермер за работу пустил их жить на своей земле и платил процент с продаж. Теперь Рики снова почувствовал арбузную сладость на языке, а за спиной была гофра трейлера. Он сплюнул. Семечки повисли в воздухе, поплыли черными пятнышками в розовом море.

Комната взорвалась криками.

– Ложись! – закричал парню Берт. – Брось нож, а то стреляю!

Девушка завизжала.

Раздался выстрел. Затопали ботинки.

Среди семечек возникло лицо Берта.

– Рик, живой? Кивни, если слышишь.

Рики кивнул. С трудом проморгался. Розовый туман рассеялся, и он понял, что лежит на спине и смотрит в рябой потолок.

– «Скорая» уже едет, – сказал голос.

– Мне… мне «скорая»… не нужна. – Рики попытался встать, но не смог; комната катилась, как арбуз с горки.

– Приедет минут через пять, – сказал тот же голос.

– Я говорю, – Рики привстал и схватил Берта за рукав, – я в порядке.

Берт похлопал его по дрожащей руке:

– Ты-то в порядке, а вот он нет.

Девушка рыдала.

– Lo siento. Tuvimos que hacerlo para nuestra familia. Mi hermano. Por favor. Señor, señor, señor[55], – закричала она и попыталась уцепиться за Рики.

Пограничник заломил ей руку за спину, поставил на ноги и увел.

– У пацана в штанах триста граммов кокаина, – сказал Берт. – Сообразил, что его по-любому повинтят. Чуть было… – Он вытер пот с шеи. – Я его в ногу, остановить хотел. «Скорая» уже едет.

Рики провел рукой по лицу. Кровь. Берт помог ему сесть.

– Он тебе в лицо заехал. – Кадык у Берта дрогнул.

– Адски больно. – Рики судорожно вздохнул. Между глазниц и в затылке пульсировала жгучая боль.