В шаге - Юрий Никитин

– Никто вас маршировать не заставит, – сказала она убеждённо. – К счастью, наши результаты нельзя публиковать вот так сразу из соображений секретности. Мало миру грёбаной гонки за искусственным интеллектом, так ещё и за первенство в нейролинке!.. Шеф, вот предварительный анализ пропускной дельты, только что сделали Фраерман с Анатолием, а Фауст проверил.

– Ну, если Фауст проверил, – пробормотал я, – чего ещё?

– Ваше дозволение, – сообщила она, – начинать новый этап. Надо, шеф! Кто успеет раньше, тот властелин мира!

Я сказал с тоской:

– Да это и такой беспечной козе, как ты, понятно… Ладно, стучи копытцами дальше. Конечно, дозволяю, кому ещё нести ответственность, как не директору?

Она с преувеличенным испуганным видом опустила на край стола листочки с цифрами и графиками, попятилась и быстро вышмыгнула из кабинета.

Я придвинул их к себе ближе, но пересматривать не стал, если уж Фауст проверил, чего уж, подумал с нарастающей тоской, что сейчас всё делается с опасливой оглядкой на общественное мнение, хотя у той аморфной массы, которую называем обществом, своего мнения нет и никогда не было, а только то, что удавалось всобачить пропагандистам.

Алармистские настроения высоки, как никогда, потому сейчас всё делается и сообщается с оглядкой и опасливым расчётом, примет ли общественность, а иначе всё, крах, демократия кухарок на марше.

Потому, начиная с первых упоминаний о нейролинке, нами сразу бодро сообщалось в прессе и сетях, что это исключительно для парализованных инвалидов. Сейчас занимают места в больницах, где их кормят с ложечки, а с нейролинком смогут пользоваться компьютером, а потом и управлять всем умным домом.

Первое, как его назвали, поколение нейролинка вошло в мир достаточно быстро и без особых помех, хотя, конечно, без них не обошлось, особенно в странах консервативного толка, где традиционно церковь имеет голос и даже вес.

Второе поколение было рассчитано на управление различными роботизированными девайсами дома, типа включить-выключить телевизор, музыкальную колонку, тостер, кофемашину, кондишен, а самое главное – экзоскелет!

Всего через месяц, как эти экзоскелеты стали поступать в широкую продажу, на улицах начали появляться счастливо улыбающиеся люди в экзоскелетах. Те самые, что раньше находились в постелях под присмотром медицинского персонала.

Свершился настолько гигантский прорыв, замеченный обществом и раздутый газетчиками и блогерами, что сразу в ряде стран объявили о начале попыток вторжения в неокортекс, ту часть мозга, что занимается уже мыслительными процессами, где память и всё-всё, самое важное.

Либеральная часть населения возможность внедрения нейролинка в кору мозга, что контролирует двигательную активность человека, приняла хоть и настороженно, однако митингов не устраивала, два-три на Болотной не в счёт, но насчёт неокортекса сразу взорвалась бомба.

Буря неожиданно грянула на самом высоком академическом уровне. Сразу несколько лауреатов нобелевских премий выступили резко против. Почти одновременно с ними о недопустимости вторжения «в человеческую душу» заявили патриархи православной церкви, папа римский, все крупнейшие деятели ислама, даже буддисты, которым вроде бы все по фигу, и те выступили с осуждением.

Хуже того, Штаты и практически вся Европа заявили, что приостанавливают эксперименты для детального выяснения всех рисков и возможных катастроф, к чему может привести бесконтрольное вторжение в человеческий мозг.

Китай, Россия, Иран и некоторые страны Южной Америки промолчали, ещё не выработав собственную позицию. Там везде опрашивали профильных учёных и старались свести их разноречивые выводы в один пучок, чтобы выработать решение на государственном уровне.

Те и другие ссылаются на этические ценности, но уже даже дворники понимают, что этика в наше время ничего не значит. Ею удобно прикрываться, но никто не руководствуется, в расчёт не принимает, не Средневековье, чай.

Наступил новый мир, мир всеобщего бандитизма на всех уровнях жизни и общества. Это называется демократией, хотя какая это демократия, просто либерализм в самом откровенном виде…

Глава 5

Всё-таки наша охрана, о которой вообще не думал и которую почти не замечал, работает успешно. Их старший не просто обходит территорию и проверяет, как работают видеокамеры, но и общается с персоналом своего уровня, то есть слесарями, электриками, уборщиками и прочим людом, без которого не обойтись пока что ни в одном НИИ.

Это он заподозрил двоих, что работают на кого-то ещё. Переговорил с одним и другим, первый быстро раскололся, слишком уж неопровержимые улики предъявили, второй учуял сжимающиеся тиски и пытался бежать, но старший передал мысленный сигнал охране, и того подстрелили в прыжке, когда с разбега перемахнул декоративный заборчик. С пулей в ноге он сразу раскололся, кому передавал сведения о нашей работе.

Когда я утром явился в институт, там уже все только и говорили о попытке ночного взлома.

Уткин, весь взъерошенный и с блестящими от возбуждения глазами, бросился мне навстречу.

– Ну кто бы подумал! – вопросил он потрясённым голосом. – Ну кто бы предположил такое?..

Я двинул плечами, вопрос риторический, зато Марат гордо ответил за меня:

– Наш шеф ждал. И даже был готов. Потому мышеловка и сработала.

Уткин отмахнулся.

– Шеф не мы, он уже почти не человек, раз директор, а вот кто из людёв мог предположить такую гнусность? Мирно так трудимся, в тетрис играем тайком от начальства, а тут джеймсбондовские страсти в нашем болоте!

Подошёл Данила, спокойный и вальяжный, сказал сытым голосом:

– Да ладно, тоже мне джеймсбондовские. Никто по крышам не прыгал и автомобили бабахами и фейерверками не портил. Так, постреляли малость по мелочи!.. У казино такое каждую ночь, уже привыкли.

– Так то казино, – возопил Уткин, – а то мы, люди!.. Человеки!.. У нас же нет обезьянства!.. Или есть?

– Да мы во всём обезьяны, – сказал Данила успокаивающе. – Не прыгай, не прыгай. А то банан не дам. Шеф, к вам вопросы были?

Я отмахнулся.

– Стараются не тревожить, чтоб работу не тормозить. Главное, защита сработала. Не зря жалованье получали просто так.

– Не просто так, – вступился Марат, – а в ожидании вот такого вот.

Уткин подтвердил:

– Тот случай, когда даже я, демократ и почти либерал, одобряю наличие карательно-репрессивного аппарата по подавлению и непущению!.. Здесь им не там. Можем, когда хотим. Хотя обычно чего хотим, не знаем. Но у нас же человеческий фактор с полудемократическим лицом?

Подошёл завхоз, долго и нудно начал, что ещё нужно докупить по мелочи и что в запас. Я и так уже на взводе, подумал со злостью, да чтоб ты сдох, старый пень, сам не можешь решить, что ли?.. Не директорское это дело за каждым гвоздём следить, это твоё дело, ты ж дурак и на что-то большее не способен.