Семейство Тенявцевых - Юлия Шолох

Всей гурьбой мальчишки побежали в сказочную комнату. Ворвались, словно банда грабителей – внутри тихо и темно, глаз можно выколоть. Кто-то врубил свет. В пустой комнате стоял у стены всего один стол, а на нём – коробка, почему-то розовая. Но разве до таких мелочей, когда исполняется мечта?

Панкрат схватил коробку, попытался разорвать, но сил не хватило, пришлось открыть. В этой коробке оказалась другая, поменьше. В ней – третья. Пришлось открывать ещё и ещё. Мальчишки вокруг гомонили и подзадоривали, даже девчонки какие-то появились, дом просыпался и наполнялся звуками, вокруг уже лежали горы разноцветного картона, а коробки всё не заканчивались, только становились раз от раза меньше. Верно в последней – ключ-карта!

Вот она последняя, в сердечках. Панкрат оторвал крышку и от неожиданности отбросил коробку в сторону. Из коробочки выскочил цветок, который чуть не ткнулся ему в глаз, и Панкрат не сразу понял, что цветок не настоящий, а иллюзорный.

Коробочка тем временем упала на пол, приземлилась на дно. Цветок – прекрасная радужная роза покачивался, тряся лепестками, а потом над ним соткалось лицо. Машкино. Она мило покраснела и чётко сказала: «Я тебя люблю!»

Все замерли. Пацаны стояли вокруг и лупали глазами, Панкрат не сразу очнулся.

– Что-о-о? – наконец, завопил он. – Где мой аэробайк?!

Каждый, вероятно, способен понять, как сильно разочарование человека, который протянул руку за тем, о чём давно и горячо мечтал, а эта вещь растворилась и прошла сквозь пальцы. И ничего после себя не оставила. Вот такое чувство нахлынуло на Панкрата.

Он оглядывался, белый от ужаса и шока. Его аэробайк, смысл всей его недолгой жизни, где он? Вокруг его не было, зато была девчонка по имени Машка, незаметное белокурое создание, похожее на выряженную куклу. Это она, она всё испортила!

Панкрат подлетел к Машке, схватил за грудки и стал трясти, словно дерево со спелыми яблоками.

– Это ты? – кричал он, брызжа слюной. – Куда ты дела мой аэробайк? Где он? Дура! Что ты с ним сделала? А? Говори!

Тут и взрослые подоспели. Няни охали и ахали, отрывая Панкрата от Машки, воспитатель строго прикрикнул:

– А ну хватит!

Воспользовался паузой и быстро объяснил:

– Аэробайк твой в сарае стоит. Доставили поздно ночью, мы не успели его запаковать. Думали, пока вы на завтраке, справимся, а ты тут спектакль устраиваешь! Вы почему не подождали завтрака?

– В сарае?

Панкрат моментально забыл и про Машку, и про взрослых, его и след простыл – он уже бежал в сарай. Кодла пацанов и девчонок как бешеная карусель неслась за ним.

Никто не вспомнил про Машку и не заметил её разбитого сердца. Разве что старая нянечка, однако её жалость Машке была нужна меньше всего. Дети веселились где-то там, вдалеке, прыгали и вопили на улице, потом в столовой, с жаром обсуждали аэробайк, пока она, сбежав ото всех, пряталась в детской, и даже Всемира не составила ей компанию, предала, развлекалась там, с остальными.

Машкино сердце было растоптано. Её любовь превратилась в яд и медленно травила душу. Когда после завтрака её нашла воспитательница и сказала, что некое семейство Тенявцевых хочет познакомиться с Машкой, вдруг они понравятся друг другу и смогут жить вместе, она сама настояла на своём немедленном отъезде, хотя обычно встречу готовили некоторое время. В этот раз Машка была готова за полчаса, в течение которых указывала биоту в спальне, какие вещи собирать.

Она ушла из детдома, где провела всю жизнь, и не оглянулась. Ушла и унесла знание о том, что все мужчины – бездушные гады.

⁂

Прошлое мучило Марию всю ночь. Каждую секунду своего подросткового унижения, своей оглушительной боли они пережила так ярко, словно это произошло только что. А потом ломала голову, зачем он явился…

Много лет назад при первой встрече Виола, когда увидела Машку, расплакалась. Мария помнила, как она вошла в комнату, где её ждали предполагаемые родители, как она вся ещё была мыслями в прошлых переживаниях, выпячивая подбородок и твердя, что никогда и никого больше не полюбит, будь она проклята! И увидела Виолу, у которой задрожали губы, и потом та расплакалась.

– Доченька, – хлюпнув носом, сказала Виола. – Ты же моя дочка, правда? Ты же пойдёшь к нам жить? Ко мне и папе?

Мужчина, который стоял с женщиной рядом побледнел и выглядел таким испуганным и взволнованным, словно вот-вот грохнется в обморок. Его усы забавно шевелились.

Машка посмотрела на них и забыла, что минуту назад клялась всеми ей известными страшными клятвами до конца жизни больше ни к кому ни за что не привязываться. Но ведь родители – это другое? Для них ведь можно сделать исключение?

Она моментально нарушила клятву и полюбила их. За это желание заботиться в глазах, за слёзы, за надежду, которой они все были окутаны. Полюбила, потому что не могла иначе.

Конечно, она уехала с ними. В свой новый дом, к своей новой семье, к новой, счастливой жизни, где всё иначе, всё другое, даже имя. Мама, кстати, и предложила изменить панибратское «Машка» на взрослое и элегантное «Мария».

В общем, жизнь тогда неожиданным образом наладилось и не сказать, чтобы она часто вспоминала прошлое, однако… что же он тут делает? И что это за заявление прозвучало, будто он обещал её найти? Мария не помнила, чтобы Панкрат сказал ей хоть слово после тех сумасшедших криков, когда он её тряс и орал, требуя вернуть свой проклятущий аэробайк. Как будто такую махину можно спрятать в тумбочку!

И всё же… Он здесь, искал её, и не просто так.

Наверное, хочет отомстить?

Мария обняла подушку, опухшими от слёз глазами уставилась на стену, куда в окно светила луна и представила, что Панкрат все эти годы ненавидел её с тем же непрошибаемым упорством, с которым он добивался в собственное владение гоночный аэробайк. М-да…

Не складывается что-то. Они уже не подростки, чтобы вкладывать себя целиком в какую-то идею, будь то любовь или ненависть. В общем, нет, он никак не мог преследовать Марию, чтобы отомстить. А что тогда? Может, влюбился? Понял, что наделал, когда было уже поздно, и много лет страдал, и пытался это исправить? Тоже нет, так только в фильмах бывает, подумала Мария. В тех, которым она давно уже не верит.

Неизвестно, почему он явился. Скорее всего… если уж по правде и исключить всякую мистическую ерунду, Панкрат просто нашёл работу и приехал работать, а Марию встретил случайно, ну и от неожиданности брякнул первое, что в голову пришло. Да, такое объяснение весьма разумно, уж всяко разумней кровавой мести или безумной любви.

Тогда что делать?

Мария прислушалась к себе, к своему сердцу и неожиданно испугалась. Кажется, оно билось не так спокойно, как долгие годы до этого. Конечно, как и каждая девушка Мария верила в любовь… гипотетически, однако не могла представить, что сама способна кого-то полюбить. После того ужасного случая, навсегда оставившего сердце разбитым? Нет, нет, это невозможно!