Плоть и кости - Джонатан Мэйберри

Но мужчина пропустил ее слова мимо ушей. Он сделал еще один шаг им навстречу, не сводя с них пристального взгляда.

— Вы не с Картером, и я это отлично вижу. Вы говорите, что вы дети, но, глядя в ваши глаза, я ощущаю, что тьма уже завладела вашими душами. Вы ангелы тьмы, даже если все еще одеты как дети еретиков. Вы жнецы одиноких полей. Я вижу это по вашим глазам. Вы уже многих одарили благословением тьмы. Очень многих.

Бенни вдруг ощутил, как что-то шевельнулось у него в душе. Дар тьмы. Он понятия не имел, какую религию исповедовал этот человек, но прекрасно понимал, что означала эта тьма.

Смерть.

Но как смерть могла стать даром? Какой смысл это могло иметь в мире, где жизнь была редким и бесценным сокровищем?

Но в то же время его встревожило, что этот безумец как-то догадался, что они с Никс убивали людей. С той ужасной ночи, когда погибла миссис Райли, Никс и Бенни пришлось поучаствовать в нескольких кровавых стычках, сначала с шайкой Чарли Кровавого Глаза, а затем с головорезами проповедника Джека в Геймленде. Они пролили много крови и хотя понимали, что убитые ими люди были злодеями, это плохо помогало справляться с ночными кошмарами. Они не могли забыть, что убивали живых людей. Эта правда оставила неизгладимый след в их душах, и никакая справедливость ничего не могла изменить.

И этот человек сумел это разглядеть.

Как? Кто он такой?

«Бегите, — снова услышал Бенни голос Тома, — бегите подальше от него. Немедленно!»

— Вы пришли, чтобы позволить тьме забрать вас? — Произнеся эти слова, мужчина снова улыбнулся странной, едва заметной улыбкой. Казалось, его нисколько не пугали пистолет Никс и меч Бенни. — Тьма жаждет забрать вас. Тьма жаждет забрать всех нас. Вы не согласны?

— Гм… нет? — неуверенно ответил Бенни. — Спасибо, но не сегодня.

Глаза святого Джона засверкали странным огнем, словно он прочитал мысли Бенни. Бенни подумал, что, возможно, причина кроется не только в безумии этого человека. Здесь явно было что-то еще. Он никогда раньше не сталкивался с подобными вещами, и его сковал леденящий ужас. В глазах этого человека сверкала абсолютно фанатичная вера. Не обычное благочестие, которое Бенни видел у странствующих монахов вроде брата Дэвида, и не отчаянная надежда, всегда светившаяся во взгляде пастора Келлога из его родного городка. Нет, здесь было нечто совершенно иное. Что-то вроде безумия. И, похоже, этот человек вел внутренний диалог с тем, что видел только он. С богами? С монстрами?

После того как они покинули Геймленд, Чонг процитировал Бенни отрывок из трактата немецкого философа Ницше, написанный более века назад: «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому не стать чудовищем». Чонг произнес эти слова, когда они вчетвером возвращались с могилы Тома, а за спиной у них клубился столб из пыли, дыма и пепла, оставшихся от Геймленда. И еще: «Если долго вглядываться в бездну, то бездна начнет вглядываться в тебя».

Тогда при одном воспоминании об этих словах Бенни становилось не по себе, и теперь он снова ощутил неприятный холодок, пробежавший по спине, потому что эти слова как нельзя лучше отражали то, что он видел перед собой. Этот мужчина, абсолютно незнакомый человек и абсолютный безумец, судя по всему, слишком долго вглядывался в бездну. С невероятной ясностью Бенни ощутил это, потому что из глаз этого человека на него словно смотрела бездна. Бездонная пропасть ужаса и смерти. Все эти мысли пронеслись в его голове за долю секунды.

Где-то в лесу, за спиной у них, снова послышались крики. Голоса Бунтарки и Сары. А затем рев преследовавших их квадроциклов.

Святой Джон с серьезным видом кивнул Никс.

— Никс, — произнес он, его взгляд сделался мечтательным, — дочь Хаоса, матерь Тьмы и Света. Матерь Судьбы, Сна, Смерти, Раздора и Боли. Милая матерь всех теней.

Краем глаза Бенни заметил, что пистолет дрожит в руке Никс.

Святой Джон произнес:

— Пожалуйста… прости мне мою слабость, но умоляю, ответь, ты это она? Это матушка Роза позвала тебя из тьмы, чтобы поддержать нас в этот трудный час?

— Послушайте, лучше отстаньте, — предупредила Никс, сжав пистолет обеими руками. — Не знаю, о чем вы, но нам не нужны неприятности.

— Неприятности? — Мужчина выглядел удивленным. — Тебе единственной не стоит опасаться меня или кого-то из наших людей. — Он неожиданно улыбнулся, и на мгновение эта улыбка выглядела искренне счастливой.

Никс откашлялась:

— Мистер, я не понимаю, о чем вы говорите. Вы нас с кем-то перепутали. И мы никак не связаны с тем, чем вы здесь занимаетесь, и не хотим иметь с этим ничего общего. Мы просто хотим уйти, хорошо? Не пытайтесь помешать нам или преследовать нас, или, клянусь богом, я вас застрелю.

Человек, называвший себя святым Джоном, кивнул в ответ, словно Никс сказала нечто, что он понимал и считал правильным:

— Да, да, богиня, я понимаю, что это твое право — дарить тьму, и приветствую твою благодать всем сердцем. Я жнец и принадлежу тебе телом и душой до того мгновения, пока тьма не поглотит всех нас! — Его странные слова звучали словно церковная молитва, и кожа Бенни снова покрылась мурашками. — Убей меня сейчас, или пойдем со мной сеять тьму среди язычников. — Он обвел рукой поле. — А затем я почту за великую честь преклонить перед тобой колени и принять твой дар. Пулю, кинжал… не важно, ведь все это путь к благодати.

— Никс, — осторожно произнес Бенни, — пойдем.

Они осторожно попятились от святого Джона. Поначалу он улыбался, думая, что они собираются увлечь его в поле, чтобы осчастливить нападением, но, заметив, что Никс и Бенни всего лишь пытаются отдалиться от него, он изменился в лице. Выражение радостного ожидания и счастливая улыбка сменились недоумением.

— Святейшая, — воскликнул святой Джон, — куда же ты?

— Подальше отсюда, — ответила Никс, — и от тебя, извращенец.

И стоило ей произнести эти слова, как Бенни понял, что это была ошибка.

Ужасная ошибка.

Недоумение на лице жнеца исчезло, уступив место ледяной ярости, черты его лица заострились.

— Ты не она, — прорычал святой Джон низким, ужасным голосом. Его бледное лицо покраснело, а темные глаза вспыхнули диким огнем. — Ты похитила имя моей богини и осквернила ее святой лик.

Он плюнул на землю.

— Я и не говорила, что я это она.

Бенни потянул ее за руку:

— Никс, пойдем.

— А ты, мальчишка, — проревел святой Джон, — ты проклял сам себя, произнеся ее святое имя, и сделал это в присутствии святого из Церкви Тьмы, священной обители, созданной ее сыном. Нет такого пламени в аду, чтобы очистить душу твою от этого богохульства.

— Эй, послушай меня, приятель, — огрызнулся Бенни, — мы ничего не оскверняем и не хотим кого-то оскорбить. Но если это выглядело именно так, то мы просим прощения. Как она уже сказала, мы не те, за кого ты нас принял, поэтому просто хотим уйти. Притворись, что никогда нас не видел. Иди дальше и занимайся своими делами, а мы исчезнем из твоей жизни и…