Сердце огненного короля. - Анна Шейн

Она несколько раз удивленно моргнула, пытаясь осознать, о чем именно он ее сейчас просит.

Дрожь прошла по всему телу. Княгиня так и застыла изумленно, невзначай уставившись на его красивые тонко очерченные губы.

Ей удалось только кивнуть, казалось, самым неловким образом, каким только можно это сделать.

Лицо Грегора приблизилось, и княгиня ощутила кожей горячее дыхание.

Его руки поднялись от ее талии к шее, нежно прошлись по ней. Грегор запустил пальцы в ее волосы и провел ими, словно бы по глади мягкого красного моря.

Сначала он поцеловал ее в кончик носа, затем в щечку и резко метнулся к шее. Легонько укусив ее в нежное горячее место, он чуть отстранился.

Мирна невольно задрожала, и ноги стали ватными. Жажду его прикосновений уже невозможно было стерпеть…

Грегор смотрел на нее пристально, ожидая, когда все ее мысли, все ее внимание будут направлены только на него. Распознав нетерпеливое желание в ее глазах, он улыбнулся чуть коварно, и, наконец, прильнул к ее рту.

Его губы сперва легко сжали ее, но потом давление становилось все ощутимее, все сильнее.

Мирна положила руки на его твердую грудь, провела по ней, двигаясь пальцами вверх и схватила Грегора за плечи. Ей хотелось почувствовать его тело.

Мирна послушно и радостно отзывалась на каждое его движение. Она решилась сделать и свой нажим сильнее, и в тот же момент почувствовала, как его влажный горячий язык ласкает ее пухлые губы.

Ведомая неизвестным импульсом, она храбро повторила за ним, а потом игриво прикусила его верхнюю губу.

Грегор довольно застонал. В этом звуке было нечто по-первобытному искреннее и настоящее.

Мысль, что придется вскоре покинуть ее приносила физическую боль.

Но пока у них еще было время. Пока утро еще и не думало зардеть на горизонте. И пока они могли поддаться сладкой иллюзии, что этот чудный миг может продлиться целую вечность.

Мысль оставить Мирну сразу после такого важного, особенного момента не понравилась ему с самого начала. Будь его воля - он бы просто предложил ей собрать все свои вещи, упаковался бы сам, и вдвоем они бы уехали на север.

Но даже если он выплатит все долги ее отца, а он уже готов был это сделать, княгине не стать хозяйкой Дурхама, пока она не замужем.

Она находилось под опекой Кристофа, значит, Грегору следовало получить его благословение. Граф Фаулз не знал, насколько серьезен был отец в своем намерении пристроить Мирну к Явику... Наверняка, нашлось много людей, помимо старшего сына, которые начали растолковывать королю, насколько это ужасная идея. И вряд ли Грегор получит от отца отказ... Но он точно не получит разрешение провернуть все до свадьбы принцессы.

К счастью, Лилиан решила поспешить и объявила, что церемония пройдет через два дня. Разве может случится что-то плохое за такой короткий срок?

Грегор со злостью подумал: да, может. С такими «любимцами» судьбы, как они с Мирной - тем более.

Да и внезапное смещение даты праздника не предвещало ничего хорошего. С чего Лилиан решила поторопиться?

Он все еще не знал, каковы ее планы, и потому каждое такое внезапное, непонятное ему действие со стороны сестры вызывали ужасную нервозность.

Но Мирна приносила ему успокоение и придавала силы. Глядя на нее или даже просто думая о ней, граф Фаулз начинал чувствовать, что свернет горы ради своей особенной девушки с севера.

Хотя горы ей, наверное, по нраву. Что больше в духе северян? Убить страшное чудище? Побороть огнедышащего дракона?

Что ж. Последнее вполне соответствует тому, что он делает сейчас. Только вместо дракона - настоящая гадюка, а вместо огня - ее бескрайние интриги и манипуляции.

В той игре, что развела Лилиан, и в которой погрязла Мирна, оказалась и третья сторона. Сторона, с которой Грегор давно пообещал разобраться, а ночью, почти под самое утро, когда они с княгиней прощались, дал слово вывести ее на чистую воду в этот же день.

И пока Мирна изображала из себя ничего не подозревающую послушную веночницу на последнем предсавдебном празднике, Грегор отправился в усадьбу к Стивенсам.

Он планировал застать Виолетту на празднике... Ему не по душе было расставаться с Мирной, пока рядом с ней крутится Явик. Но от организатора мероприятия он узнал, что ни граф, ни графиня в этот день ко двору не прибудут.

У теперь уже отставного генерала прихватило сердце. Врач выписал постельный режим. И чувство вины, которое Грегор все еще испытывал к своему воспитателю, многократно усиливало беспокойство за него.

Да еще и эта ностальгия... Подъезжая к усадьбе, проходя через главный ход, видя знакомые лица старых слуг и сейчас, стоя в гостиной с красными стенами, красными креслами и, чудилось, даже красным воздухом, граф Фаулз ловил себя на мысли, что здесь ничегошеньки не изменилось.

Что когда он был молод и полон надежд, что сейчас, когда жизнь его уже побила... Но, тем не менее, он смеет снова надеяться.

- Когда дворецкий сказали мне, что это ты, я решила, что он впал в маразм и пора от него избавляться, - с такими словами резко и стремительно вошла в комнату Виолетта.

Грегор окинул ее усталым и раздраженным взглядом. Ему пришлось немало подождать. Не меньше получаса. И сейчас он видел, почему: платье, прическа, макияж. Графиня потрудилась навести марафет и теперь стояла перед ним при всем параде, гордо задрав голову, без стеснения демонстрируя невероятно храброе декольте, играя ярко накрашенными глазами.

- Уж прости, что без предупреждения. Ты явно куда-то собралась? - он решил сразу осадить ее, - только, во имя Святого, не ходи в таком виде по Приморской набережной - портовые шлюхи примут за конкурентку, - Грегор громко цокнул, - а я слышал они беспощадны в драке.

Ему подумалось вдруг, что он слишком груб, слишком резок. Открыв Мирне свою душу, он ни с того ни с сего начал печься о чувствах других людей.

Впрочем... Принадлежность Виолетты к человеческому роду можно было поставить под сомнение.

- Ты приехал к Ричарду? - она пропустила мимо ушей его выпад. Следовало отдать Виолетте должное - оскорбления она сносила лучше любого, кто встречался графу Фаулзу на пути. Тут ее было не пробить.

И черт его дернул заговорить откровенно:

- Нет. Я не знал, что это сердце, пока дворецкий не сказал... - его лицо потемнело, - насколько все плохо?

- Никто не вечен, - графиня выговорила равнодушно.

- Как ты можешь...

- Значит, если ты приехал не к Ричарду, - она прервала Грегора, - то ко мне? - самодовольство тронуло ее лицо, - а как же твоя несуразная княгиня?

У него виски запульсировали от злости. Святой! Неужели она еще на что-то надеется?!