Служанка в высшем свете - Элизабет Роллз

— Прошу прощения, мистер Ричард, но я так понял, что господин Ковелл сам себя пригласил. И он очень настаивал, что должен видеть его светлость.

— Рикки, с Ковеллом встречусь я. А ты… — Задыхаясь от стыда, он понизил голос: — Если можешь, найди ее, отведи наверх и позови Хенни. Я не бессердечен, нет. Просто меньше всего на свете она сейчас хотела бы видеть меня.

Челюсти Ричарда сжались.

— Что ж, хорошо.

Макс вернулся в библиотеку и стал ждать, не в силах ясно соображать. Несмотря на теплый день, он промерз до костей от страха. Его преследовало опустошенное лицо Верити. И тихий голос отца после несчастного случая с Ричардом:

— Если ты должен выстрелить из пистолета… — Он слишком хорошо прицелился.

Маленький портрет Ричарда, вставленный в рамку, осуждающе глядел на него со стола. Переплетенные инициалы расплылись перед его глазами. Неужели он никогда не научится думать о последствиях слов, сказанных сгоряча? Он навлек несчастье на Ричарда своей глупой смелостью. А теперь его бездумный гнев оторвал от него Верити.

— Милорд?

Он поднял глаза и заставил себя поздороваться с адвокатами…

— Добрый день, Ковелл. И… э-э…

Ковелл покраснел.

— Милорд, это мой коллега, мистер Уимборн.

Макс кивнул.

— Что ж, садитесь, господа. — Он указал на стулья и сел за свой стол.

Ковелл откашлялся.

— Милорд, я понимаю, что это совершенно против правил, но когда мистер Уимборн подошел ко мне… в общем, дело показалось мне настолько серьезным, что я решил, что будет лучше немедленно представить его вашей светлости.

Макс кивнул в знак согласия:

— Хорошо. Продолжайте.

К его удивлению, заговорил мистер Уимборн:

— Насколько мне известно, ваша светлость недавно женились?

У него вспыхнуло подозрение.

— Если вы действуете в интересах лорда Фарингдона…

Его прервали:

— Мои действия вызваны отнюдь не его интересами, но поскольку вы упомянули лорда Фарингдона, я полагаю, что вы действительно женились на мисс Верити Скотт, дочери покойного полковника Уильяма Скотта?

— Да. — Соблазнил ее, женился на ней, оскорбил ее. И разбил ее сердце.

Губы Уимборна сжались.

— Тогда она не умерла.

— Ну, разумеется, она не… что? — Он перегнулся через стол и очень тихо проговорил: — Пожалуйста, объяснитесь, господин Уимборн.

Маленький человек кивнул.

— Я имел честь действовать в интересах бабушки мисс Скотт, леди Хилсден. Полковник Скотт женился вопреки прямой угрозе его матери лишить его наследства. На ирландской девушке вместо наследницы знатного рода, которую она выбрала для него. Ее милость так и не простила ему, пока не услышала о его смерти. На момент смерти Скотта ее имущество, как предполагалось, должно было быть разделено поровну между двумя другими ее старшими внуками, мисс Селией и…

— Мистером Годфри Фарингдоном, — договорил Макс. — Продолжайте.

Уимборн наклонил голову.

— Леди Хиледен послала за мной… — Он поколебался. — Она была совершенно разбита известием об обстоятельствах смерти ее сына и хотела изменить завещание.

— Она так и сделала?

Уимборн кивнул:

— Согласуясь с ее распоряжениями, я составил завещание, оставляющее все имущество мисс Верити Скотт, и она подписала его. Затем, несколько недель спустя, я получил от нее письмо, где она говорила, чтобы я вернул прежнее завещание, потому что мисс Скотт умерла.

— Что?

— Именно так, милорд, — вмешался Ковелл. — Вот почему я привел мистера Уимборна сюда.

Уимборн продолжил:

— Она сообщила мне, что лорд Фарингдон письменно известил ее о смерти мисс Скотт. Он сказал… э-э… намекнул, что молодая леди была очень расстроена смертью отца и что она, ну… что она…

— Покончила с собой. — Макс чувствовал себя больным. Его собственная жестокость была лишь последней в длинной цепи предательств.

Уимборн кивнул:

— Поэтому я подготовил еще одно завещание и…

— Вы бы лучше сказали леди Хилсден, что у нее по-прежнему есть внучка, — предложил Макс.

Уимборн нахмурился:

— Вы подошли к сути вопроса, милорд. Леди Хилсден только что умерла. Мы улаживали дела с наследством и завещанием, когда я увидел в газетах уведомление о вашем браке.

— Я прошу прощения, Уимборн, — тихо произнес Макс. — Я не хотел вас обидеть. Как бы вы предложили мне действовать? Можно ли оспорить завещание?

— Ваша светлость нуждается в деньгах?

Макс рассмеялся:

— Нет, мистер Уимборн, не нуждаюсь. Но, как и вы, я отнюдь не расположен позволить лорду Фарингдону воспользоваться плодами своего обмана.

Прерывающийся голос Верити прозвучал в его душе: «Это мое… все, что у меня от него осталось. У меня ничего нет».

Мог ли он, по крайней мере, обеспечить ей ее наследство? Устроить так, чтобы у нее было что-то свое, чтобы оно полностью принадлежало ей, и только ей? Независимо от его богатства?

— Как можно оспорить завещание, мистер Уимборн?

Уимборн покачал головой:

— Нет, только не это! Последнее, что вашей светлости стоит делать, — это привлекать внимание к завещанию. Мы должны действовать хитрее, милорд. Как я знаю от мистера Ковелла, ваша светлость является военным? Тут требуется некоторая стратегия. Да, именно стратегия. И вероятно, готовность пойти на компромисс.

— В таком случае продолжайте. В чем состоит ваша стратегия?

— Вашей светлости что-нибудь известно о суде лорда-канцлера?

Макс нахмурился:

— Не так много. Кроме того, что он дает занятие юристам.

Мистер Уимборн улыбнулся почти цинично:

— И богачам, милорд. Видите ли, когда возбуждается дело об оспаривании завещания, имущество замораживается. Оно не может быть затронуто, кроме как для покрытия расходов на ведение дела. Иногда в течение многих лет.

— Лет? — подозрительно спросил Макс.

— Многих лет, милорд. Даже десятилетий. Представьте, у нас есть случай, когда дело ведется с 1798 года. И я осмелюсь предположить, что ваши дети не доживут до того момента, когда дело Дженнигсов будет урегулировано.

— Как велико состояние леди Хилсден?

Уимборн пожал плечами:

— Оно значительно, но недостаточно, чтобы на него жить. Около двадцати пяти тысяч фунтов.

Макс выругался.

— Тогда это бессмысленно. Если я оспорю завещание, все ее имущество может быть потрачено на оплату юридических услуг!