Падение кумиров - Фридрих Вильгельм Ницше
Шрифт:
Интервал:
126
Мистические объяснения. Мистические объяснения считаются глубокими; на самом же деле их нельзя назвать даже поверхностными.
127
Последствие древнейшей религиозности. Всякий глупец бездумно считает, будто воля является единственной действующей силой, будто воление – это нечто простое, раз и навсегда данное, неотъемлемое, само собой разумеющееся. Он убежден, что во всяком действии, которое он совершает, – например, удар, – главная сила – он, это он ударяет, и ударяет потому, что ему захотелось ударить. Он вовсе не видит в этом ничего сложного – ему вполне достаточно почувствовать желание, чтобы не только считать, будто он ясно видит причину и следствие, но и свято верить в то, что ему понятна их связь. О механизме действия, о громадной сложнейшей работе, которая должна предшествовать самому удару, а также о полном бессилии воли, не способной своими силами выполнить хотя бы малую толику этой работы, – он не имеет ни малейшего представления. Воля для него сила, оказывающая магическое действие: вера в волю как в некую причину, из которой проистекает следствие, – это вера в силу, оказывающую магическое действие. Так, искони человек, наблюдая за всевозможными действиями, верил в то, что воля есть причина всего этого, при непременном участии неких существ, наделенных личной волей, которые остаются как бы на заднем плане, – понятие механики было ему совершенно чуждо. И оттого, что человек невероятно долго верил только в живые существа (а не в материю, силы, вещи и т. д.), вера в причинно-следственную обусловленность всего происходящего стала его главной верой, которую он повсюду применял, где что-нибудь происходило, – да и по сей день применяет, уже чисто инстинктивно, как некий атавизм древнейшего происхождения. Положения «нет следствия без причины», «всякое следствие порождает новую причину» представляются обобщением более частных суждений: «всякое действие побуждается волей», «действие может быть направлено только на существа, обладающие волей», «всякое действие – всегда нагрузка, воздействие которой никогда не проходит бесследно. Всякая нагрузка возбуждает волю (к поступку, обороне места, воздаянию)» – но в те незапамятные времена человечества все эти положения казались идентичными, то есть первые не были обобщением вторых, скорее вторые поясняли первые. Шопенгауэр, предположивший, что все сущее есть нечто волящее, возвел на трон очень древнюю мифологию; он, кажется, ни разу даже и не попытался провести анализ воли, ибо он верил в простоту и непосредственность всякого воления, немногим отличаясь от всех прочих, тогда как воление – всего-навсего хорошо отлаженный механизм, настолько хорошо, что его даже сразу не заметишь. В противоположность ему я ввожу следующие положения: во-первых, для того, чтобы возникла воля, необходимо представление об удовольствии и неудовольствии. Во-вторых: то, что какое-нибудь сильное возбуждение воспринимается как удовольствие или неудовольствие, является лишь следствием работы интерпретирующего интеллекта, хотя мы, по-видимому, и не осознаем этого, и потому одно и то же возбуждение может быть интерпретировано как удовольствие или как неудовольствие. В-третьих: только у интеллектуальных существ есть удовольствие, неудовольствие и воля; огромное число организмов совершенно лишены их.
128
Ценность молитвы. Молитва придумана для таких людей, которые, собственно говоря, никогда не имели своих мыслей и которым неведомо возвышенное состояние души, – либо они его просто не замечают: что им святыни? Что понимают они в тех важных жизненных положениях, требующих покоя и некоторого достоинства? Для того чтобы они, по крайней мере, не мешали, мудростью всех основателей религии, как малых, так и великих, была им определена формула молитвы, предполагающая продолжительную механическую работу губ в сочетании с напряжением памяти и твердо установленным положением рук и ног – и даже глаз! И пусть себе, как какие-нибудь тибетцы, жуют свою жвачку – «Ом мане падме хум»; или, как в Бенаресе, загибают пальцы, просчитывая имя Бога Рам-Рам-Рам (и так далее, легко и изящно – кто как умеет); или пусть себе славят Вишну, всякий раз обращаясь к нему по-новому – ведь у него имен целая тысяча; или Аллаха – у него девяносто девять имен; и не важно, вертят ли они молитвенные жернова или предпочитают четки, – главное, лишь бы занять их на некоторое время этой работой и придать им приличный вид: их молитвенный обряд задуман во благо благочестивых, которые обладают собственными мыслями и не чужды высоким порывам. Но даже они в какой-то момент порядком устают от благотворного влияния однообразных достопочтенных слов и звуков, от всей этой богоугодной механики. Но даже если предположить, что эти
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!