Куриный бульон для души. Мы сильнее наших страхов. 101 история о людях, которые рискнули ради мечты - Эми Ньюмарк

Я боролась с подъемом. Меня обгоняли другие бегуны. Я пыталась догнать их, но безуспешно. На второй половине дистанции я увидела на часах 5.54. Смогу ли я пробежать 6,55 мили меньше, чем за час? Возможно. Я бежала, поглядывая на часы и мысленно подсчитывая время. Мозг мой работал столь же стремительно, как и ноги. Дистанция сокращалась. Я прибавила темп, хотя это было тяжело. Я сбежала с холма, повернула, устремилась к финишу и посмотрела на часы. Прищурившись, я разглядела цифры: 7.02.

На глаза навернулись слезы. Но я напоминала себе: главной целью было финишировать – в любое время. Я способна это сделать. Я сдержала слезы и продолжала бежать.

Подбегая к финишной черте, я поняла, что совершила ошибку. Я приняла секунды за минуты! Часы показывали 6.57.02. К финишу я подбежала в 6.59.19! Сердце мое пело, когда я пересекла финишную черту. Я финишировала, осталась на ногах, меня не тошнило, и я закончила дистанцию за семь часов! У меня даже осталась 41 секунда в запасе. Конечно, я не победила – победители получили медали задолго до того, как я приблизилась к финишной черте. Но это неважно. Я прошла дистанцию за время, которое сама для нее отвела!

У меня акрофобия, или, проще говоря, страх высоты. Всю жизнь я пыталась ее побороть: каталась на американских горках, вжимаясь в сиденье и зажмуривая глаза. Затаив дыхание переходила длинные мосты. Летала на самолетах при условии, что не сижу рядом с иллюминатором.

Однако, боясь взглянуть своему страху в лицо, я упускала много веселого.

Как-то мы оказались в отпуске на пляже вместе со своими друзьями из церкви. На второй день они спросили, не хотели бы мы присоединиться и попробовать парасейлинг. Друзья заранее оплатили экскурсию, но кто-то отказался. Мой муж, любитель приключений, сказал, что с радостью займет освободившееся место, поэтому я согласилась поехать.

Нужно сделать небольшую оговорку. Я думала, что освободилось только одно место, и поэтому только один человек поедет на катере. Кто-то из нас останется на берегу. И так было ясно кто – нам точно не пришлось устраивать никакого голосования!

Мы прибыли на место. Поприветствовав и обняв друзей, мы направились к катеру. Я развернулась и уже было направилась к зоне ожидания, но моя подруга Пэтти воскликнула:

– Нет, ты идешь с нами!

Я ткнула пальцем себе в грудь и ошеломленно переспросила:

– Я?

– Да, ты. У нас два свободных места.

Я возразила, что мне страшно и ни под каким предлогом я не буду покорять высоты на парашюте за катером, надевать на себя страховку и летать высоко над океаном.

Но подруга продолжала настаивать, чтобы я поехала с ними и с ветерком прокатилась на катере. Не успели мы сесть в него, как всем выдали страховку и сказали надевать ее. Я попыталась отказаться, но Пэтти уговорила меня нацепить страховку «просто на всякий случай».

Все начали подниматься вверх. Пэтти взглянула на меня и сказала: «Ты пойдешь со мной. Мы будем последние, поэтому ты можешь посмотреть, как это великолепно». Я твердо заявила, что не собираюсь в этом участвовать.

Потом полетел мой муж, и я решила, что посмотрю на его реакцию, когда он вернется: от этого будет зависеть, полечу я или нет.

Спустившись вниз, муж отнюдь не выглядел счастливым. Его лицо не выражало ничего – оно было совершенно пустым. А он любит экстрим, поэтому я не на шутку обеспокоилась.

Перед нами оставался всего один человек.

– Я не смогу, Пэтти, – прошептала я.

Она не обратила на меня никакого внимания. Я начала отходить назад. Но не успела я и шагу ступить, как инструктор пристегнул меня к страховке парашюта. Я воскликнула: «Нет, нет, только не это!»

Он сказал:

– Мэм, не беспокойтесь. Если вы захотите спуститься, сделайте руками вот так, и я спущу вас вниз. Просто попробуйте!

Отказываться было уже поздно. Я просто закрыла глаза, пока мы поднимались над водой. Когда мы достигли максимальной высоты, я все еще летела с закрытыми глазами и не собиралась открывать их до тех пор, пока мои ноги снова не коснутся палубы катера. Пэтти описывала мне все, что красовалось перед ее взором. Я хотела, чтобы она просто поговорила со мной, но она не унималась.

Сначала я приоткрыла один глаз, а потом набралась смелости и открыла оба. Я просто решила смотреть прямо перед собой – так я не испугаюсь высоты. Немного погодя я убедила себя, что нужно брать от этого приключения все – не пропадать же моим усилиям впустую. В конце концов, это был первый и последний раз, когда я поддалась на уговоры.

Я медленно опустила взгляд вниз, а потом подняла вверх на красивый цветной купол парашюта. У меня внутри смешались чувства восторга и гордости за себя. Я наслаждалась полетом, хотя сама не могла в это поверить.

Когда мы спускались к катеру, я была несказанно рада тому, что не позволила своему страху украсть у меня это веселое и захватывающее приключение. Рот был до ушей – я очень гордилась своим достижением.

Когда мои ноги коснулись палубы, грянул взрыв оваций. До этого все слышали, как я ныла, поэтому поняли, что на их глазах свершилось чудо.

Хочу ли я попробовать снова? Да! Будет ли мне страшно? Разумеется, но я настроена встречаться со своим страхом как можно чаще.

Следующее по списку: попросить место у окна в самолете.

Четыреста килограммов обезумевшей конины сбросили меня в мутную воду, поднялись по крутому берегу и ускакали прочь по проселочной дороге. Копыта коня сверкнули прямо возле моей головы. Поднявшись на ноги, промокшая до нитки, я снова задумалась: «И как я здесь оказалась?»

«Здесь» – то есть на берегу полноводной реки в джунглях южной Мексики. Я никогда не любила походы и теперь гадала, как меня занесло в этот лагерь, где уже два месяца я училась основам выживания – и собиралась учиться еще три.

Прежде чем покинуть тихую гавань поросшего плющом университетского общежития в Нью-Йорке, я прикинула, какие навыки мне понадобятся, чтобы пережить грядущие месяцы. Я в жизни не работала руками и умела разве что лампочку сменить, а теперь мне предстояло построить собственный дом из веток и лиан, собранных в тропическом лесу. Я вечно наматывала круги в хлорированном бассейне, а теперь собиралась сплавляться по бурным рекам в тяжеленном деревянном каноэ. Я изучала в школе испанскую литературу, а теперь готовилась одолеть язык аборигенов, в котором было столько странных звуков, что казалось, будто при разговоре кто-то трясет стеклянную банку, полную камней. Но все эти навыки мне были жизненно необходимы, если я хотела связать свою жизнь с языковыми исследованиями в отдаленных деревушках в стороне от Панамериканского шоссе.