Французская мелодия - Александр Жигалин

попридержать рвущуюся наружу обеспокоенность, проговорил Илья.

— Да, — улыбнувшись уголками губ, произнес в ответ незнакомец.

— В таком случае — прошу.

Пропустив гостя, Богданов жестом дал секретарше понять, что его ни для кого нет.

Войдя в кабинет, Илья прежде, чем предложить незнакомцу присесть, попытался удержать направленный на него взгляд, что оказалось совсем непросто.

— Краснов Алексей Фёдорович, — протягивая руку, произнёс гость, всем видом показывая, что он человек оттуда, откуда приходят в случае крайне необходимости.

— Богданов Илья Николаевич, — отвечая на рукопожатие, произнёс Илья, не забыв при этом добавить. — Я в курсе, кто вы и откуда.

— Тем лучше, — улыбнулся теперь уже открытой улыбкой Краснов. — Я так же, как и вы, за то, чтобы люди избавляли себя от ненужных формальностей. Так проще и удобнее.

Рукопожатие было крепким, но недолгим, с полным вложением мыслей в простой, в то же время объемный по своему значению мужской ритуал.

Илья попытался сравнить полковника с незнакомцем, чей образ жил в сознании согласно описаниям компаньона. Рождённый воображением он почти полностью соответствовал оригиналу.

Судя же по тому, как разглядывал Илью Краснов, тот будто сопоставлял имеющиеся у него данные, не оценивающе, без подозрения, но с долей интригующего интереса.

— Располагайтесь, где будет удобно, хотите за столом, хотите на диване.

Оставаясь хозяином положения, Богданов предоставлял гостю право выбора.

Краснов выбрал диван.

— Кофе, чай?

Вопрос прозвучал несколько традиционно.

Что касается ответа, тот не столько ошеломил Илью, сколько заставил задуматься.

— Что предложите, тому и буду рад.

Связавшись с компаньоном, Богданов дал понять, что он на месте, в рабочем расположении духа, но в ближайшие полчаса, а то и час будет занят. Чем уточнять не стал, всё ясно было без лишних слов.

Положив трубку, Богданов с долей подчёркнутого внимания занял место за столом, напротив Краснова

— Ну, так с чего начнём?

— С цели моего визита. Думаю, вы догадываетесь, о чём и ком будет идти речь, — проговорил Краснов.

— Да уж, — ухмыльнулся Богданов. — Было нетрудно. За последние сорок восемь часов я только и делаю, что обсуждаю одну и ту же тему, при разных вариантах общения с разными людьми.

— Судя по вашему лицу, варианты не всегда вас устраивали?

— Вообще-то да, — попытался изобразить улыбку Илья.

Секунды безмолвия стали свидетелями того, что сидящие напротив друг друга люди, получив первую дозу информации, пытались извлечь из неё хоть что-то, что могло и должно было дать возможность сыграть в открытую.

— Откровенность за откровенность, — став вдруг не похожим на прежнего Красного, нарушил молчание гость. — Мы в курсе всего, что произошло с вами с момента прибытия в Москву.

— Всего? — ухмылка скользнула по губам Ильи, — а собственно, чему я удивляюсь? ФСБ оно и в Африке ФСБ.

— Я не из ФСБ.

— Не из ФСБ?

— Ведомство, которое я представляю, решает те же задачи, что и ФСБ, только в иной направленности, что делает нашу работу более невидимой.

— Что значит в иной направленности?

— ФСБ отвечает за безопасность страны в общем. Служба внешней разведки отвечает за попытку вмешаться в эту самую безопасность извне.

— Выходит, вы из СВР? — ощутив что-то вроде взрыва внутри себя, переспросил Илья.

— Да. Я руководитель одного из отделов внешней разведки.

По тому, как гость преподнёс чашку с чаем к губам, стало понятно, преодолев первый этап, полковник решил перейти к следующему. Для того, чтобы сделать это, необходимо было придать разговору иное направление.

Сделав глоток, Краснов, цокнув языком, произнёс:

— Отличный чай.

Илья почувствовал, как в душе наступает штиль.

— Настоящий, зелёный. Друзья из Китая присылают. Лет пять назад посетил Пекин, пригласили на чайную церемонию, на настоящую, не ту, которую втюхивают туристам. Испробовали несколько сортов чая. Понравился этот. С тех пор пью только его.

— В жизни придерживаетесь тех же правил?

— По возможности. Не всегда, правда, удаётся.

— В таком случае, что могло заставить вас ввязаться в историю поисков тайника?

— Любое правило может иметь исключение. Одно из них подтолкнуло и к тому, в чём я начинаю разочаровываться.

— Разочароваться?

— Да. Не надо было ввязываться в то, что изначально отдавало авантюризмом.

— Вас не удивляет, почему делом, связанным с тайником Соколовых, кроме ФСБ, занимается ещё и контрразведка?

— ФСБ тоже?

— Да. Служба безопасности держит на контроле всё, что происходит вокруг госпожи Лемье, а с недавнего времени и вокруг вас.

— Выходит, вы представляете сразу два ведомства?

— Нет, только службу разведки.

— Интересно знать, что имеет в виду представитель внешней разведки, говоря о задачах?

— А вы не догадываетесь?

— Нет.

— В таком случае, — качнув головой, опустил глаза полковник. — Мне бы хотелось ввести вас в курс дела по поводу хранившихся в архиве документов.

— Нет необходимости, — быстрее, чем ожидал Краснов, произнёс Богданов. — Я в курсе и о происхождении бумаг, и о том, какая скрыта в бумагах тайна, а также о намерении Элизабет довести до ума дело отца и деда.

— И об этом вам рассказала Лемье?

— Нет. О секретном оружии я услышал от Виктора Рученкова, бывшего сотрудника ФСБ.

— Даже так. В таком случае о Рученкове мне бы хотелось поговорить отдельно. Кстати, ваша первая ошибка напрямую связана с вашим другом.

— В чём именно? В том, что поделился с Виктором информацией о поездке в Петербург?

— И в этом тоже.

— Интересно знать, как бы поступили на моём месте вы, узнав, что за вами следят? Голова шла кругом, а тут ещё «Мерседес» с затемнёнными стёклами.

— Не знаю.

— Не знаете, а по поводу Рученкова укоряете.

— И правильно делаю. Позже поймёте почему.

Отодвинув чашку в сторону, полковник словно освобождал место для предъявления вещественных доказательств. Однако вместо того, чтобы достать эти самые доказательства, он только лишь провёл по полированной поверхности стола рукой.

— Для того чтобы разговор выглядел более продуктивным, мне бы хотелось вернуться к документам.

— Чего к ним возвращаться, если о существовании документов я узнал только вчера?

— Допустим. Но в таком случае вы не можете не знать, были ли они в тайнике.

— Конечно, не могу. Ни бумаг, ни самого тайника в квартире на Гороховой не оказалось.

— Не понял.

— Тайник отыскать не удалось. Причина неизвестна. Как считает Элизабет, она не до конца разобралась в подборке кода к завещанию. Отсюда ошибка в прочтении.

— Получается, тайник вы не нашли?

— Не нашли.

— Знали, в какой квартире, и не смогли отыскать?

— Совершенно, верно. Знали и не смогли.

— После чего мадам Лемье вылетела в Париж, чтобы ещё раз всё основательно проверить?

— Да. Всё именно так и было.

— Ну, что же, ничего другого я от вас и не ждал.

— То есть?

Илья не знал,