Наделенные силой. Тайны индейских шаманов - Юрий Стукалин

Существовали недомогания, излечить которые шаманы не могли, но были способны принести облегчение. Одним из подобных недомоганий была зубная боль. Чирикауа-апачи лечили ее комбинацией молитв и лекарственных средств, а в тяжелых случаях приглашали шамана для исполнения необходимых церемоний. Оджибвеи и чирикауа-апачи вставляли в дупло зуба нагретое шило, а пайюты прокалывали десну иглой дикобраза. Шаманы оджибвеев всегда носили с собой щепки от дерева, в которое ударила молния, применяя их в качестве ланцета. Если у человека болел зуб, они вскрывали этими щепками его десну «чтобы потекла кровь». Если зуб надо было удалить, по нему сильно били, чтобы расшатать. К расшатанному зубу привязывали нитку сухожилия и дергали.

Лечение травм и ранений

Все белые современники признавали, что в лечении травм и ранений индейские шаманы были экспертами высочайшего класса. Краснокожие постоянно воевали, и умение лечить раны было жизненной необходимостью. Ноа Смитвик писал, что никогда не видел ни одного индейца с врожденными физическими дефектами, но они очень гордились полученными в боях шрамами, особенно от пуль, и делали вокруг них татуировки. Выбитые глаза и челюстно-лицевые травмы не были редкостью среди воинов Великих равнин. Бойцы, лица которых были изуродованы, обычно прикрывали их от взоров соплеменников. Пиеганы в начале XX века помнили воина, который носил кусок кожи, скрывающий нижнюю часть его лица, изуродованную ужасными шрамами. А кроу по имени Скальповое Ожерелье скрывал изуродованный подбородок под полоской из оленьей кожи, на которую подвешивал каждый снятый им скальп до тех пор, пока на ней не осталось свободного места.

Ранения были иногда очень серьезными и оставляли воинов калеками. Особенно часто встречались травмы ног. Некоторые бойцы, например великий вождь сиу Сидящий Бык, оставались хромыми, но могли участвовать в племенных войнах. Другие были вынуждены навсегда забыть о военных походах и пытались найти себя в жизни племени, становясь, к примеру, стрелоделателями. Но боевой дух не оставлял многих калек. Кроу Ищущий Смерти, которому пуля сиу разбила бедренную кость так, что он с трудом передвигался, во время нападений на родной лагерь просил соплеменников привязать его к седлу боевого скакуна и сражался среди них на равных, защищая лагерь от врагов.

Живучесть краснокожих была просто поразительна. Один боевой офицер отмечал: «Воля к жизни у краснокожего и количество ранений от пуль, которые он способен выдержать, указывают на наличие у него такой притуплённой нервной системы, которая бывает скорее у диких зверей, чем у людей. Удар пули обычно парализует так много нервных окончаний и мышц у белого человека, что сбивает его на землю, даже если пуля не задевает при этом жизненно важных органов. Индеец же не обращает на такие раны внимания, и, чтобы он упал, пуля должна войти ему в мозг, сердце или перебить позвоночник. Я сам видел, как индеец не остановился, когда две пули пробили его тело в дюйме от позвоночника, но он лишь перешел с бега на величавый шаг». В истории множество примеров подтверждают слова этого офицера. В бою со своими исконными врагами пиеганами индеец кроу выстрелил одному из них в спину из лука и попал в плечо. Вот как вспоминал об этом Два Леггина: «Пиеган дотянулся до стрелы рукой, вырвал ее, сломал и бросил наземь, затем выхватил свой нож и побежал ко мне. Отскочив в сторону, я выстрелил ему в грудь. Пиеган снова вырвал стрелу, сломал ее и выкинул. Я пытался держаться подальше от него и выпустил третью стрелу, попав ему в живот. Он зарычал, но сломав и эту стрелу, сделал мне знак, чтобы я уходил. Я знаками показал ему, что собираюсь убить его. Тогда противник предложил мне подойти ближе, чтобы он мог драться со мной ножом, но я ответил ему отказом. Пиеган уже был едва жив, и опасаться его причин не было… Он попытался увернуться от моей следующей стрелы, но она вонзилась в его грудь так, что наконечник вышел из спины.

Кровь хлестала из его рта и носа, пока он шел по направлению к своим. Я выстрелил еще раз, пиеган споткнулся, упал и через мгновение умер».

Порой операции приходилось проводить в походных условиях. Кроу упоминали любопытный случай, когда один из воинов был ранен во время рейда: «Пуля пробила его живот, и кишки стали вываливаться наружу. Тогда его друзья взяли иглу и сухожилиями зашили ему живот».

Индейцы были весьма умелы в лечении переломов костей, растяжений связок, контузий и ран от огнестрельного и холодного оружия. Брекенридж писал в 1811 году, что арикары «весьма успешны в лечении ран». Если рана не поддавалась обычному лечению, ее прижигали, и заживление проходило гораздо легче. Надо отметить, что, согласно Денигу, индейцы редко промывали раны. Дэниел Барнет в 1847 году сообщал, что команчи «являются экспертами в лечении пулевых ранений». Манданы, подобно многим другим племенам, вытаскивали пули и стрелы, выдавливая их из плоти. Естественно, что во время хирургического вмешательства могли быть срезаны некоторые участки мышц. В одной из битв шайен был ранен стрелой в лопатку Наконечник вошел в кость, а древко обломилось. Несколько человек держали пациента, а еще двое прижимали голову Его друзья попытались вытащить наконечник, но не смогли его подцепить. Им пришлось срезать часть мышц вокруг раны, но и это не помогло. Тогда они взяли очень острый нож, вогнали его в кость рядом с металлическим наконечником с каждой стороны и, двигая им из стороны в Сторону, расшатали его, и извлекли. В течение всей операции молодой воин ни разу не вздрогнул. Способ извлечения из мягких тканей стрел с зазубренными наконечниками заключался в следующем. Расщеплялась ивовая палочка, концы которой закруглялись так, чтобы легко войти внутрь по стреле и закрыть зазубрины. После этого палочка крепко привязывалась к древку и стрела вытаскивалась, не разрывая мышц.

Извлечение застрявших наконечников было настолько серьезной задачей, что шаманы за успешное его выполнение получали целое состояние. Манданы вспоминали, как в бою с сиу один из их воинов был ранен стрелой в живот и наконечник застрял в кости. Его семья объявила, что тот шаман, который сумеет извлечь наконечник, получит великолепную бизонью лошадь, две вьючные лошади, огромное типи из 20 шкур, мула, женское платье из кожи горного барана, украшенное 500 оленьими зубами, военный головной убор и большое количество одеял и бизоньих накидок.

Иногда вытащить пулю или наконечник стрелы вовсе не представлялось возможным. Сиу Летящий Ястреб вспоминал: «Мой отец был вождем. В битве с кроу стрела вонзилась ему под правый глаз и засела так глубоко, что ее можно было вытащить только продавив через ухо». Но сделать этого было нельзя. Отец выжил, и спустя много лет после его смерти сын навестил место, где на помосте был похоронен старик: «Лишь кости остались от него. Ржавый наконечник стрелы торчал в задней внутренней части его черепа». Наконечники боевых стрел крепились слабо, чтобы противник мог вытащить древко, но наконечник остался в теле. Помимо того, что раны от стрел были опасны сами по себе, засевший в теле наконечник был опасен и по ряду других причин. Во-первых, даже легкая рана плохо заживала. Во-вторых, это приводило к нагноениям, что могло вызвать заражение крови. Наконечник начинал двигаться в мягких тканях и мог задеть жизненно важные органы и привести к летальному исходу. В 1862 году вождь кайовов Сатаморе был ранен стрелой пауни в ягодицу. Древко вытащили, но наконечник остался внутри. Бедняга мочился кровью, но рана быстро заживала, и уже через несколько недель он смог отправиться на бизонью охоту. Сатаморе вел активную жизнь, пока спустя семь лет рана не начала беспокоить его, и в августе 1869 года он обратился к военному хирургу форта Силл. После операции камнесечения из мочевого пузыря был вынут огромный камень длиной 6,2 сантиметра, внутри которого оказался наконечник.