Так держать, сталкер! - Алексей Калугин

Полусогнутая кисть левой руки трагга медленно поплыла вверх. Трагг был похож на дирижера, готовящегося к началу концерта.

– Откуда ты узнал об Искупителе на Марсе? – спросил Серегин.

– Мы наблюдали за тем, что здесь происходит. Выводы сделать не трудно.

– Ты хочешь уничтожить Искупителя?

Трагг сделал быстрое движение сразу обеими руками. Как будто хотел поймать бабочку, не повредив ей крылья.

– Да.

– Это приказ вашего командования?

– Нет, мое собственное решение.

Серегин покосился на двух неподвижно стоявших неподалеку от них траггов.

– Они – это я, – верно истолковал взгляд человека тот, что с ним разговаривал.

Может быть, все они братья, подумал Серегин. Или – отец и сыновья. Если они всей семьей покинули свою планету, то и сражаться должны локоть к локтю.

– А при чем здесь я? Зачем ты остановил меня?

– Ты бы на моем месте поступил иначе?

Серегин задумался. В самом деле, как бы он сам поступил, оказавшись на месте трагга?

– Должно быть, для тебя я уже мертв?

Трагг собрал пальцы левой руки вместе, так что кисть стала похожа на готовый распуститься бутон тюльпана, а затем резко развел их в стороны.

– В какой-то степени. Какая разница?

– Что ты предлагаешь?

– Уничтожить Искупителя.

– Ты знаешь, как это сделать?

– Да.

– Тогда идем.

Опершись прикладом трассера о землю, Серегин поднялся на ноги.

Трагг взял свое странное оружие и встал рядом с ним.

– Кстати, меня зовут Владимир.

– У меня нет имени.

И они пошли. Человек и трагг. А следом за ними – двое других.

– Вам очень повезло, что на вашей планете не было Искупителей.

– Были. И не один.

Трагг дернул головой из стороны в сторону. Удивленно, а может быть, недоверчиво.

– Правда?

– Не уверен, но это было очень похоже на то, что ты рассказываешь.

– И чем это закончилось?

– Мы выжили.

– Каким образом?

– Не знаю. Но – выжили.

Он увидел стену, иссеченную пулями. И тело Бронкса.

– Внимание!

Они взяли оружие на изготовку.

– А что мы станем делать потом?

– Когда?

– После того, как уничтожим Искупителя?

– Не знаю.

Это был не последний день войны.

Голова была похожа на старый мяч для регби. Или, если пренебречь размером, на высушенный финик.

Чейт А озадаченно посмотрел по сторонам.

От горизонта до горизонта простиралась плоская, иссушенная солнцем равнина. Клочья желтой, пожухлой травы да невысокие кустики с иголками вместо листьев – не в счет. Спрятаться среди этой убогой растительности могли разве что только ящерицы да карфанги – мелкие, но до безумия дерзкие зверьки, помимо отъявленной храбрости отличавшиеся еще и патологической агрессивностью. Чейт, пока спал, лишился трех пар отличных мокасин из натурального кожзама, разодранных карфангами в клочья.

С первого взгляда было ясно, что голова когда-то принадлежала гуманоиду. Остатки волос были собраны в хвост на макушке, как это делали дзиттеры из племени шохенов.

В справочнике, который Чейт пролистнул перед высадкой на Дзитту, говорилось, что на бескрайних просторах равнины Чок-М-Чол обитает порядка полторы сотни племен дзиттеров. Племена попеременно то воевали друг с другом, то заключали союзы против других племен, то приносили жертвы одним и тем же богам, то убивали друг друга во имя все тех же богов. В общем, все как у людей. Чейта это мало интересовало. Он имел дело только с шохенами. И то, что найденная им мертвая голова могла принадлежать шохену, было нехорошо. Во всяком случае, так он поначалу подумал. По здравому же размышлению выходило – совсем плохо. Стоило только Чейту подумать об этом, как сразу нарисовался целый ворох проблем. Главная же заключалась в том, что Чейт понятия не имел, что с этой самой головой делать?

Казалось бы, само собой напрашивалось простейшее решение – забыть о странной находке и заниматься дальше своими делами. Однако, как подсказывал опыт, наиболее простое решение могло оказаться заодно и самым глупым. В примитивных общинах ритуалы, традиции и установленные кем-то в незапамятные времена правила играют чрезвычайно важную роль. Чейт знал, как вести переговоры с шохенами. Знал, как решить интересующие его практические вопросы. Но он понятия не имел, какими правилами руководствуются шохены в повседневной жизни. А не зная их, можно было запросто попасть впросак. К примеру, что, если человек, не подобравший найденную в пустыне голову, совершал тем самым тяжкое преступление? В соответствии с кодексом чести шохенов, разумеется. Могло такое быть? Да запросто! За годы странствий по чужим планетам, населенным самыми удивительными и причудливыми обитателями, Чейт А и не с таким сталкивался. Весь его богатый жизненный опыт свидетельствовал о том, что ни в коем случае нельзя подходить к инопланетянам с людскими мерками. Даже если внешне они очень похожи на людей. В этом случае как раз, наоборот, следует быть предельно осторожным и осмотрительным, постоянно напоминая себе, что имеешь дело не с человеком. Чисто внешнее сходство вовсе не означает, что инопланетянин мыслит так же, как человек, и к любым жизненным ситуациям подходит с людскими мерками.

Чейт сел на землю и задумчиво посмотрел на голову. Он умел справляться с нештатными ситуациями. Внезапные удары судьбы, которые любого другого непременно выбили бы из колеи, действовали на Чейта, как тонизирующая смесь, включающая все жизненные ресурсы на полную катушку. У этого физиологического эффекта даже было какое-то мудреное научное название. Архенбах выудил в сети статью на эту тему и показал ее Чейту. Да только Чейт все равно позабыл. Не потому, что название оказалось очень уж заковыристым, а потому, что в принципе не имел привычки запоминать ненужное.

Итак.

Кожа, обтягивающая кости черепа, была сморщенной и имела темно-коричневый, почти что черный цвет. Она не была похожа на пересохшую бумагу, готовую рассыпаться от первого прикосновения. Скорее она напоминала плохо выделанную, скукожившуюся и местами потрескавшуюся воловью шкуру. Следов разложения заметно не было, что свидетельствовало о хорошей работе бальзамировщиков. Срез в области шеи был ровный и аккуратный, как будто голову снесли одним точным, умелым ударом острого как бритва топора. Чейт видел у шохенов такие – тяжелые боевые топоры с широкими, слегка закругленными лезвиями. Грозное оружие в умелых руках.