Тайные общества смерти. Очерки истории террористических организаций - Максим Леонидович Токарев

свои лица — под белыми полумасками, вообще популярными в Венеции с ее знаменитыми карнавалами. Как и в случае с «Гардуной», исчезновение тайной корпорации этих убийц по найму было вызвано изменениями социально-политического устройства Венецианской республики, с которыми сошла на нет и былая нужда в бравое.

Что до «Мстителей» и «Беати Паоли», то, несомненно, их деятельность имела много общего и была напрямую связана с печально знаменитой сицилийской мафией, впервые упомянутой в хрониках IX века н. э. В отличие от них, утвердившаяся в Неаполе «Каморра» изначально имела ряд присущих только ей особенностей. Та же мафия (она же «Коза Ностра», что переводится с итальянского как «Наше дело») или, скажем, «Ндрагетга», действующая с начала XX века в итальянской провинции Калабрия, исторически сформировалась в бедных аграрных регионах Италии и «решала вопросы», связанные прежде всего с земельными отношениями. Тогда как «Каморра» появилась в крупном торгово-портовом городе и паразитировала на его нелегальных, а зачастую и на легальных промыслах.

Так, еще в начале XIX века каморристы облагали данью притоны Неаполя, местных контрабандистов, грабили путешественников, насильно навязывали свои услуги «охранников» приезжим купцам. При этом в «Каморре», как некогда в «Гардуне», существовала своя внутренняя иерархия. На ее нижней ступени стояли кандидаты на вступление в общество, именовавшиеся «Пичийото ди Граппо». Обычно они могли претендовать на прием в «Каморру» лишь после года добровольного служения ей в качестве агентов. Разумеется, кандидат был обязан быть «добрым католиком». Что до его лояльности к австрийской династии Бурбонов, правивших Королевством обеих Сицилий, куда с 1504 по 1860 годы с небольшими перерывами входил сам Неаполь и окружавшая его историческая область Кампания, то от претендента не требовалось быть поклонником, либо, напротив, противником Бурбонов.

В назначенную ночь кандидата приглашали на заседание «первичной ячейки» «Каморры», состоявшей из двух-трех десятков человек и возглавляемой председателем — «Викарио» (их также именовали «капорежиме» — правители). Вместе с секретарем и казначеем ячейки председатель садился за стол, на котором были загодя разложены кинжал, пистолет, стакан с отравленным вином и ланцет хирурга. Этим ланцетом он вскрывал вену на правой руке кандидата, который брал ею со стола стакан с ядом, подносил его к губам и, не прихлебывая из него, произносил страшную «клятву верности». Подразумевалось, что в случае ее нарушения любое вино, выпитое клятвопреступником, станет для него смертоносным ядом. После того, как претендент заканчивал клятву, «Викарио» брал со стола пистолет и выстрелом из него разбивал стакан с отравой, а затем вручал новичку кинжал, делавшийся не просто его личным оружием, но и знаком принадлежности к рангу «джионкамоти» или же «новичков».

Следующая, более высокая ступень членства в «Каморре» именовалась «пичиетти» и была открыта лишь для тех участников организации, которые пробыли в «новичках» от 3 до 6 лет и совершили по приказу руководителей хотя бы одно убийство. Достигнув возраста 35–40 лет, они обычно переходили в самый почтенный разряд «камористи» — хранителей традиций организации, воспитателей ее молодого пополнения. Именно из них избирались руководящие кадры «Каморры» — те же председатели, казначеи и секретари. Верховным управляющим органом «Каморры» был нерегулярно собиравшийся Великий Совет. В промежутке между его заседаниями всю полноту власти в организации имел Великий Мастер. Это наименование «крестного отца» преступной структуры было позаимствовано «Каморрой» у монашеских орденов, как бы подчеркивая особую ее приверженность католической вере.

Считается, что первый серьезный удар по «Каморре» был нанесен австрийскими властями Неаполя при подавлении национальной революции, вспыхнувшей там в 1820–1821 годах. Ее главной движущей силой являлись отряды-«венты» революционеров-карбонариев, объединявшие по всей области Кампания в общей сложности до 300 тысяч человек. Неудивительно, что интересы карбонариев и каморристов нередко пересекались. К примеру, когда речь шла о контрабандном ввозе в Неаполь оружия для революционного подполья. Поэтому провалы идейных борцов за независимость порою влекли за собой аресты сотрудничавших с ними по коммерческим соображениям «деловых людей» из «Каморры». Однако двум этим категориям арестованных австрийцами неаполитанцев была уготована разная участь. Первых ждали долгие годы тюрем и каторги, тогда как тогдашнему Великому Совету «Каморры» удалось в 1822 году выторговать у властей прощение для арестованных собратьев-каморристов в обмен на данное австрийцам обещание впредь помогать им.

До освобождения Неаполя из-под власти Бурбонов в 1860 году именно «Каморра» играла в городе и его окрестностях роль своего рода «эскадрона смерти», действуя там, где формальные законы ограничивали тяжесть ударов австрийской полиции по местной оппозиции. Почти четыре десятилетия убийцы-«пичиетти» творили бессудные расправы над таившимися от властей карбонариями. Начальники их группировок вымогали деньги у зажиточных неаполитанцев, подозреваемых в симпатиях к революционерам, угрожая донести властям об их настроениях, если жертвы отказывались платить. Именно в ту эпоху «Каморра» представляла собой организацию, о которой через сто лет упомянул в своей обвинительной речи на процессе «троцкистско-бухаринского блока» в 1937 году тогдашний генеральный прокурор СССР А. Я. Вышинский, имевший еще дореволюционное университетское образование: «…Перед нами на скамье подсудимых — в буквальном смысле слова шайка бандитов, грабителей, подделывателей документов, диверсантов, шпиков, убийц! С этой шайкой может сравниться лишь каморра, объединявшая итальянских вельмож, босяков и уголовных бандитов…»[17].

Неудивительно, что уже в 1862 году, всего через два года после присоединения Неаполя и Королевства обеих Сицилий к объединенному Итальянскому королевству, новые городские власти Неаполя, среди которых хватало патриотов, пострадавших от «Каморры» при прежнем режиме, всерьез ополчились на нее. Тогда были арестованы и осуждены не одни ее киллеры, но и ряд главарей. С того времени «Каморра» уже не претендовала на особую политическую роль и на долю в прибылях крупного неаполитанского бизнеса, переключившись на контрабанду спиртного и табака, «покровительство» игорным притонам и борделям Неаполя, рэкет мелких торговцев, рыбаков, извозчиков.

Подробное представление о деятельности «Каморры» конца XIX века дают воспоминания посещавшего тогда Неаполь писателя из России М. А. Осоргина: «Каморра имеет своих сановников, свои уставы, свое ученичество, свои испытания, свои степени дворянства, Ее закон — право сильного, ее конечная цель — эксплуатация слабого сильным; собрания каморристов происходят на галерах, в игорных домах, в казармах, в дурных местах, их место действия — везде. Каморристы не имеют им одним свойственного костюма: они встречаются в лохмотьях среди улиц, их также видишь изящно одетыми на публичных гуляниях.

Это общество делится на два больших отделения: внутренние и иностранные дела. Путешественники, багажи, дилижансы, железные дороги, пароходы, отели и т. д. принадлежат ко второму отделению, первые разветвляются до бесконечности, смотря по сущности работы. К одному из этих разветвлений относится то высокое искусство воровать, которое не имеет себе подобного в свете, что очень хорошо знают иностранцы. Вор,