Аленький цветочек - Татьяна Кашпур

Впервые после похорон Настя навзрыд плакала, опустившись на ковер возле старого слуги и друга, положив голову на старческие колени. Дрожащая рука опустилась ей на голову, трясущиеся губы возносили молитвы Аллаху.

— Вся беда Сулеймана и твоя, что вы не верите в Бога… Но надеюсь, что грехи ваши столь малы, что Всемогущий отпустит их вам. Я молюсь о вас… Но ты напрасно говоришь — зачем мне все это… У тебя есть дочь! Не тебе, так ей пригодится! И еще — вот ключ. Он от…

— Нет! Нет! Я знаю! Но я никогда не спущусь в это страшное подземелье! Вдруг там… Я… я боюсь!

— Анастасия, сейчас в мире неспокойно, рядом, совсем рядом, ты же знаешь, идет война! Иногда по ночам слышно гул самолетов в небе! Мы говорили с Сулейманом, что все то, что хранится там, нужно положить в банки! Он хотел посоветоваться с Майклом… Он уже многое отправил за это время в Швейцарию… Часть старинных вещей подарил в Музеи. Но там еще много осталось всего… Не хочешь сама — попроси Майкла… И не бойся — тот Зверь уже никогда не потревожит покой этих мест!.. А вот война… Сулейман очень по этому поводу беспокоился!.. О Аллах, — подняв к небу раскрытые ладони, он начал истово молиться.

Анастасия, погладив его по плечу, поцеловала в мохнатую щеку и ушла к себе. Ее не радовало богатство, ее богатством был Сулла, ее золотом была любовь… Но старик прав… У нее Жасмин — копия Сулеймана, и наверное будет кто-то еще… Майкл и Джимми, приехав, не узнали Насти. Чуть располневшая, цветущая женщина встретила их. Легкая грусть делала ее глаза еще прекраснее, а еле заметные коричневатые пятна на лбу и на верхней губе, выдавали ее состояние. Мужчины переглянулись. И когда же это они успели?

— Да! Да! Вы абсолютно правы! Я беременна! У нашей Жасмин будет не только братик, но и сестричка! Дорогие мои, я так рада! УЗИ показало двойню! Это будут Сулейман и Фатима вторые! Жаль, что он не радуется вместе с нами…

Все вместе они навестили дорогую могилу. Анастасия была печальна и задумчива. Никто не догадывался, скольких усилий требовалось ей все это время, чтобы не предаваться всепоглащающему отчаянию. Иногда ночами ей казалось, что уже нет сил держаться над пропастью безумия. В эти минуты, она, собравшись в комок, стиснув до боли зубы, уходила к дочери. Ложилась возле нее или забирала к себе в постель, чтобы спрятаться за хрупкое тело от ужаса одиночества черной арабской ночи. Когда зашевелились малыши — ей стало чуть легче.

Теперь у нее было трое защитников, и она не могла подвести их, не оправдать их доверия.

Иногда, то днем, то ночью, в ее грезах к ней приходил Сулейман, ласково обнимал за плечи и терпеливо выслушивал мысленную исповедь любимой. Сначала она боялась, что сошла с ума, но потом с удовольствием общалась с вызванным своей тоской, призраком мужа, правда общение было односторонним. Она рассказывала ему об успехах Жасмин, о том, что Карим болеет, о том, что вернулся его внук Али, красивый юноша, ветеринарный врач. О том, что в стойлах появилось с десяток новых жеребят, с прекрасными статями от титулованных родителей и т. д. Она старалась, удлиняя свой рассказ, продлить невесомое прикосновение дорогих рук… Но, пробыв возле нее несколько мгновений, он исчезал… Анастасия, прикрыв глаза, продолжала и продолжала свой монолог – он услышит, он должен услышать, узнать о…

— Майкл! Признайся, ты наверняка знаешь о подземелье? Сулла мне говорил, но я не придала значения. Теперь Карим мне дал ключи, но я боюсь туда спускаться… И потом… Я., я… не знаю, что со всем этим делать?.. Сулла что-то планировал… Я хочу, чтобы все было поделено между моими детьми и… если можно… не на три, а на четыре части… Кто четвертый? Нет не я… Потерпите немного, я скажу… Я еще не знаю… Четвертую часть можно пока оставить здесь… А остальное — в хранилища… Драгоценности, старинные антикварные вещи… Я… я совсем не знаю, как всем распорядиться… Я даже еще не видела всего…

— Правильное решение! Я всегда говорил Сулейману, что глупо держать у себя под ногами пещеру Алладина. Всему должно быть свое место, каждая, сколько либо стоящая вещь, должна работать. Золото и серебро — находится в банках, принося доход. Драгоценности — украшать женские шейки, пальчики, ручки, ушки, головки, антикварные раритеты радовать глаза коллекционеров и посетителей музеев. В результате все и всем хорошо! А кто четвертый? Или это тайна?

— Нет… Не тайна, но мне нужна твоя помощь, Майкл, еще в одном вопросе, вернее участие в мероприятии… Я не прошу Джимми — он просто не сможет… Вот, что я задумала… Не только я одна, Сулла… он тоже одобрял мое желание… Вы знаете, наверное, что там у меня есть маленький братишка… Юрочка…

Она с трудом узнавала, когда-то бывший родным, маленький городок. Сотни коммерческих палаток, торговки на улицах, разместившие свой товар на картонных коробках, а то и прямо на земле. Яркие неоновые рекламы казино и супермаркеты. Последних было немного. Несколько высотных элитных новостроек… Такси, поплутав по улочкам окраины, остановилось возле старой хрущевской пятиэтажки.

— Майкл, пожалуйста… Я сама, подождите меня в машине.

Неужели он теперь живет здесь? Майкл навел справки об Иване очень быстро. Бывший друг опустился на дно жизни. За долги у него отобрали квартиру и имущество. Катерина забрала все ценности и с любовником укатила в неизвестном направлении, оставив спившемуся мужу его «ублюдка-сына». Дочери еще раньше разъехались кто куда, отцом не интересовались.

— Может, ты его простишь?.. Он же твой отец… Ты была в свое время очень привязана к нему! Он тебя любил, гордился тобой, — перед отъездом и в самолете не настойчиво советовал Майкл.

— Я ненавижу его… Майкл, я… потеряла… Майкл! Неужели ты не понимаешь! Он убил Суллу! Он врал мне! Он предал меня! Он… Хватит об этом, Майкл! Юрочка — вот кто меня интересует. Что с ним? Если ему хорошо, и я это увижу собственными глазами… Если он не захочет… А пока все! Тема закрыта! — женщина была непреклонна, ее глаза сузились, взгляд стал суровым и жестким.

Анастасия открыла облезшую дверь подъезда. В лицо ударил резкий запах мочи, гниющего мусора. Она чуть не задохнулась и, подавив приступ тошноты, поднялась мимо исписанных непристойностями стен на нужный этаж, стараясь не прикасаться к грязным, оплеванным перилам. На удивление звонок работал.

— Ну, вам кого? — на нее смотрели недружелюбно из-под лобья. — Вы кто? Что вам нужно еще? — дверь захлопнулась.

Настя позвонила опять. Она была в растерянности.

— Ну, что вам нужно? Дома никого нет! — мальчонка раздраженно разглядывал незнакомку.

— Мальчик, погоди, не закрывай дверь. Ивановы здесь живут? — Анастасия внимательно вглядывалась в лицо, фигурку ребенка. Короткий ежик на головке, исхудавшие личико, на котором в темных кругах большие карие глаза, серьезные не по годам. Старенькие застиранные джинсики и клетчатая синтетическая рубашка, явно с чужого плеча, лопнувшие на изгибах кроссовки…

— Ты… ты… Юра? Юрочка? — слезы градом покатились из ее глаз. Она прижала упиравшегося мальчонку к себе, поцеловала в колючую макушку.

— Отстань! Ты кто? Что нужно? Да, я Юрка, ну и что? Тебе нужно отца? — раскрасневшийся, злой, он вырвался из ее объятий. — Ты… ты… Настя? Сестра? Но… ты… того… двинутая, — он непроизвольно покрутил пальцем у виска, — ты сумасшедшая!