Теорема существования. Инвариант - Ann Up

впадал в странное оцепенение, застывал в одной позе, закрывал глаза и не отвечал, когда я с ним заговаривала. Однажды он начал что-то быстро и сердито говорить на непонятном мне языке, на оклик не ответил, а какое –то время продолжал свой странный монолог. Птичка нервно дергала ушами, слушая как он говорит.

 Я догадалась, что это его родной язык, язык горгов. Мне стало страшно, когда я поняла, что он бредит. Что я буду делать, если ему станет окончательно плохо и он умрет прямо тут в лесу, у меня на руках.

Меня посещали грустные мысли, что надо срочно искать жилище, на долгий срок, и постоялый двор для этого явно не подходил. Лучше всего дом, и лучше всего в городе, там народу много. Есть шанс затеряться в толпе.

– Тебе надо в постели лежать, а не по лесам шастать, вот что мне с тобой делать? – ворчала я остановившись на очередной привал и отпаивая несчастного горга ивовым отваром. Ян морщился, отвар был горьким, но он пил его безропотно.

– На постоялых дворах нам лучше не появляться, – сообщила я горгу результат своих невеселых раздумий, – сомневаюсь, что нас вообще туда пустят, скорее прогонят, приняв за бродяг. Да и вся эта шпионская история с эльфами не дает мне покоя. Может у тебя в Лерте кто-нибудь есть? Родственники, друзья?

– Есть, – выдохнул Ян, – но они меня не возьмут к себе.

– Как это? – возмутилась я, – ты же посол, тебе обязаны ваши официальные лица помогать.

– Как только мои сородичи поймут, что мой горг мертв, меня прогонят, – Ян перевернулся с боку на спину и блестящими глазами уставился на облака, – это обычай такой. Горга потерявшего свою ипостась изгоняют. Так как он все равно умрет. Род не имеет права тратить свои ресурсы впустую.

– Но это же несправедливо, – возмутилась я, – лишить человека которому и так плохо, еще и возможности общения с родными. Их поддержки. Это же чудовищно.

Ян посмотрел на меня с некоторым неодобрением.

– Это вопрос выживания рода. Если тратить ресурсы рода на слабых, род не выживет.

– А по моему это чудовищно, – упрямо повторила я и миролюбиво продолжила, вспомнив поговорку про чужой монастырь, – ладно, скажи мне куда нам идти, если на постоялый двор нежелательно, и на твоих сородичей мы тоже рассчитывать не можем?

– У меня есть в Лерте некоторое количество личных денег и мне отдадут «темный мешок» – это небольшая денежная сумма для изгоняемых горгов. Это же не преступники им надо на что-то жить в изгнании, – пояснил он, – и еще есть дом моей ээээм, – он замялся, – в общем я купил его для…

Ну и чего он вдруг замялся и начал краснеть как красна девица на выданье? До меня медленно доходило, что он пытается сказать.

– Какой ты щепетильный, – фыркнула я, – так бы и сказал: купил для своей любовницы.

– Да, – выдохнул Ян и покраснел.

– А сейчас её там нет?

– Нет, там вообще никого не должно быть кроме сторожа. А Лиамата уезжала со мной в Равенхальм, и предполагаю, что за два месяца моего отсутствия нашла мне замену.

Никакой горечи в голосе, сухая констатация факта, ну да, чистые ничем не замутненные товарно – денежные отношения.

– А дом на тебя оформлен? – поинтересовалась я протягивая ему еще одну кружку с отваром.

– Да, – Ян посмотрел на меня и взяв кружку в руки начал оправдываться, – ты не подумай я просто не успел на нее бумаги оформить, хотел сделать Лиамате подарок, но меня включили в состав Равенхальмской делегации и я не успел…

– Ян, Ян, я не о том тебя спрашиваю, – я помахала рукой перед его носом, – до твоих отношений с твоими женщинами мне дела нет. Если дом официально оформлен на тебя, может быть такая вероятность, что об этом узнают алорнцы?

Нет, ну надо же, додуматься объяснять мне какой он нежадный горг. Дома любовницам дарит. Я возмущенно засопела.

Ян вытаращился на меня.

– Ты думаешь, что там нас может ждать засада?

Я пожала плечами:

– Если кому – то известно что ты владелец, то вполне возможно. Это было бы логично. Если бы ты бежал один, без моей помощи, куда бы направился?

Он озадаченно почесал затылок.

– В посольство в Равенхальме, наверное. Но алорнцы проверят его в первую очередь. Меня похитили из самого посольства, днем. Позвали в комнату, я зашел, а потом очнулся уже в камере.

– А, так у вас там крот роет, – хмыкнула я, – получается, тебе к своим вообще показываться нельзя, сольют.

– Я что-то не совсем понял, о чем ты? – мягко сказал Ян, как-то странно глядя на меня.

– Это жаргон, – рассмеялась я и пояснила, – «крот роет» – значит в окружении есть предатель, а «сольют» значит, что информация про тебя уйдет к эльфам.

– И откуда травница может знать подобный жаргон? – неожиданно низким, суровым голосом поинтересовался Ян.

Я устало плюхнулась на плащ рядом с ним и закрыла глаза.

– Давай, скажи, что я шпионка.

– А ты не шпионка? – с сомнением усмехнулся Ян.

– Неа, – я отрицательно помотала головой, не открывая глаз.

– Тогда кто ты?

– Здесь травница, – я приоткрыла один глаз и посмотрела на него.

– А не здесь? – продолжал настойчиво допытываться Ян.

Я подумала и решилась сказать полуправду.

– Я ученый, математикой занималась, цифрами, пока сюда не попала.

Ян удивленно присвистнул.

– Разве женщина может быть ученым?

– Здесь нет, там где я жила, это возможно.

– А здесь как оказалась?

– Случайно.

– Откуда?

– Издалека. Сильно издалека, – уклончиво ответила я.

– Из-за морей?

– Почти, еще чуть дальше. Мне поэтому и нужен маг, чтобы вернуться домой. Туда не добраться обычными способами.

– Так вот почему ты так просторечно разговариваешь, – догадался он, – тебя так учили. Та девушка, верно?

Я молча кивнула. Ян заулыбался глядя на меня и попросил:

– А спой что-нибудь на своем языке?

Улыбка, надо отдать должное, у него была очаровательной.

Я растерялась, выбор был велик от «во поле березка стояла», до бесконечности, однако петь толком я не умела, голоса особо не было, слух в общем, тоже не особо был, но набрала в легкие воздуха и тихо напела.

– Растворяется в тенях снова прожитого дня

Позабывшая меня твоя печаль. [1]

[1] Ю. Чичерина «Сорок тысяч километров»

Дойдя до второго куплета я сфальшивила и смутилась. Ян подбадривающее мне улыбнулся.

– Странный язык, никогда такого не слышал. А о чем песня?

Похоже, меня сейчас развели как ребенка. Я укоризненно улыбнулась глядя ему в глаза.

– Я ведь сказала, что попала сюда очень издалека.

Его зрачки вдруг сузились превратившись в