Теорема существования. Инвариант - Ann Up

был мундир младшего офицера императорской армии Хистерана, который мы приобрели в деревне на постоялом дворе. Темный китель с воротом стойкой, украшенной тонким золотым шитьем. Белый подворотничок. Еще более темные брюки из очень плотной ткани напоминающей тонкое сукно. Нашивки на мундире были спороты, сапоги пришлось искать отдельно, они оказались велики и порваны по голенищу. Пришлось их наскоро штопать. Как пояснил нам трактирщик, мундир вместе со всем своим нехитрым багажом забыл один из постояльцев. Наверняка врал, но выяснять правду смысла не было.

 Птичку, увы, пришлось продать в той же деревне. Как не хотелось мне оставить её у себя, но содержание лошади в городе стоило дорого. А расходов на конюшню, питание и конюха, я позволить себе не могла. Кроме того существовал риск, что её обнаружит и узнает прежний хозяин.

– Ты уверен, что это хорошая идея? – я с сомнением оглядывала варево в небольшой кастрюльке стоящей на погасшей спиртовой горелке.

Там был расплавленный с жиром, глиной и краской, воск. Смесь по виду напоминала потекший от жары пластилин, цвет мы старались сделать максимально похожим на цвет кожи Яна. Получилось, если честно, не очень.

– Нет, но мои раны заклеенные этим самым твоим ликапластырем будут привлекать внимание, – он проверил пальцем температуру смеси. И скрутив длинной колбаской наклеил её на лицо, размазал края, недовольно покачал головой, – значит, надо его замаскировать.

– Ну да, а наклеенные шрамы не будут, – съехидничала я, – ты как это отлеплять будешь? Вместе с бровями?

– Об этом я потом подумаю, – он повернулся ко мне, – воск слишком блестит. Не очень естественно выглядит, что думаешь?

Я критически осмотрела творение Яна со стороны.

– Это выглядит совсем не естественно, сейчас, обожди, – решительно подавив в себе жадность я залезла в мешок и достала косметичку. За год я использовала гигиеническую помаду и духи, а все остальные микро тюбики лежали без дела. Пускай поработают на благо, пока окончательно не испортились.

Ян с любопытством косился на извлекаемые мной тюбики и коробочки. Я аккуратно прошлась по шраму тональником, выравнивая тон кожи и наклеенного воска. Кисточкой нанесла бледно – розовые перламутровые тени, чтобы придать характерную белизну. В жизни никогда ими не пользовалась. А теперь самый неходовой в моей мини – паллетке оттенок пригодился, причем весьма оригинальным образом. Темным коричневым кое-где обозначила неровности. Растушевала и осторожно припудрила, чтоб убрать блеск.

– В темноте сойдет, – я нанесла еще несколько слоев пудры.

– Моя кожа похоже на алорнский фарфор, – Ян осторожно покрутил головой разглядывая творение рук моих, – всегда знал, что женщины способны с помощью этих своих штучек нарисовать все что угодно, обманщицы вы, хитрые.

– Сказал парниша, который себе на физиономию клеит шрамы из воска, – парировала я, – вся эта красота через пару часов потечет, и будет выглядеть не столь натурально.

– В таком случае, стоит поторопиться, – он подмигнул, глядя на меня через зеркало.

– Держи пилюльки, – я выложила на стол две таблетки обезболивающего, – надеюсь это поможет тебе не свалиться, пока мы будем туда добираться.

– А ты собираешься как-то менять свою внешность? – Ян заинтересованно уставился на меня.

– Внешность нет, разве что ресницы с бровями пудрой присыплю, чтобы белесыми казались, а внимание будет отвлекать вот это.

Я достала из коробки «это» и продемонстрировала Яну. Он сдавленно хрюкнул.

– Где ты взяла этот ужас?

– Где взяла, там уже нет, я секретные места не выдаю. Вдруг ты решишь составить мне конкуренцию.

– У такой красоты конкурентов быть не может, – засмеялся Ян.

***

Вечером, уже в сумерках, к конторе мэтра Вастаба, стряпчего, подошла странная пара. Высокий мужчина был одет в потрепанный военный мундир со снятыми знаками различия. Голенище на одном из его весьма поношенных армейских сапог было порвано и явно зашито кем –то не слишком умелым. При ходьбе он опирался на тяжелую деревянную трость с металлическим набалдашником. Несколько уродливых и, очевидно, свежих шрамов пересекали все его лицо: подтягивая веко правого глаза и правую бровь к виску и оттягивая левую щеку и угол губ вниз. Короткая стрижка позволяла увидеть так же шрамы на затылке, спускающиеся вниз под белоснежный, но потрепанный воротничок кителя. Руки мужчины скрывали перчатки.

Мужчину сопровождала женщина в сером практичном платье горожанки, впрочем, не лишенном некоторого кокетства: воротничок и манжеты платья были отделаны белым деревенским кружевом. На голове женщины красовалась немыслимого вида шляпка, очень странной формы, напоминающая смятый сверху и приплюснутый с боков шар. В цвет платья, украшенная перьями явно выдернутыми из хвоста петуха и огромными искусственными белыми розами. Но даже под этой, призванной скрывать недостатки женского лица, кокетливой шляпкой было видно, что женщина отличается удивительной бесцветностью.

 Она торопливо шла, ухватившись обеими руками за видавший виды потрепанный черный ридикюль, плотно сжав бледные губы, еле успевая за размашистым шагом своего спутника.

– Могу я увидеть мэтра Вастаба? – низким голосом поинтересовался мужчина у взъерошенного молодого человека сидевшего за столом в приемной.

– Вам назначено? – молодой человек оценивающе окинул взглядом посетителей, мельком отметив, насколько нелепо смотрятся яркие перья и цветы на бесформенной шляпке женщины. Женщина, почувствовав на себе оценивающий взгляд секретаря, поджала и без того тонкие губы и заносчиво вздернула вверх подбородок. Секретарь про себя усмехнулся: « Обедневшие горожане средней руки пытающиеся выглядеть благородно». Вынес он свою суровую оценку.

– Нет, я не успел связаться с мэтром письменно, – раздраженно сообщил мужчина, – меня зовут Дарбай Канорус, это моя, – он смерил шляпку на женщине недовольным взглядом, – супруга. И у меня есть рекомендательное письмо от эрра Гаррарта Рош Экита. Предъявлю лично в руки мэтру Вастабу, – усмехнулся мужчина глядя на протянутую секретарем руку и убрал свиток во внутреннний карман сюртука.

Секретарь замялся. Разумеется, он оценил все. И потрепанную одежду посетителей, и бледный вид женщины, и шрамы мужчины. Их платежеспособность вызывала некоторые сомнения, но имя предполагаемого рекомендателя говорило о многом. Такие имена просто так вслух не произносят. После секундного раздумья секретарь кивнул и попросил их немного подождать.

Он нырнул в кабинет мэтра, произнес пару коротких рубленых фраз. Открыл дверь шире и посторонился, приглашая посетителей пройти в кабинет мэтра Вастаба. Они не спеша последовали в открытую дверь. Женщина поддерживала мужчину за локоть с тревогой наблюдая как он тяжело опирается на трость.

 Кабинет был мрачен. Стены обитые синим ситцем, казалось, добавляли темноты еще больше и свет трех масляных ламп был не в состоянии её полностью разогнать. Довольно большое окно было плотно зашторено. Вдоль стен стояли шкафы темного дерева, с многочисленными ящиками и написанными на этих ящиках буквами и цифрами. Рядом с окном за массивным конторским столом