Я не предам тебя - Василина Лебедева

Вернулись в замок только к ужину, уставшие, но довольные – Биаджо тем, с каким ответственным подходом Аделина подошла к выбору дома, Бэттина потому что у Адель, наконец-то было хорошее настроение, ну а Аделина потому как нашла дом, который ей безумно понравился.

– Окна от потолка до пола и дверь стеклянная, выходящая на веранду, – застала Адель слова Бэттины, которая делилась впечатлениями о выбранном доме с Аньезой и при этом обе женщины играли с малышкой в её комнате.

Аделина, приняв освежающий душ, направилась к Софи, чтобы, наконец, потискать дочь, поиграть с ней, расцеловать.

– А холодной трефой дуть не будет? – с тревогой расспрашивала экономка замка и замолкла, заметив Аделину.

Грустно поприветствовав её, сославшись на дела, удалилась.

– Что с ней? – озадаченно спросила Бэттину, подхватывая Софи на руки и целуя щёчки хохочущей малышки. Переждав пока мать нанежится с дочерью, женщина пояснила:

– Опечалена, что мы так быстро нашли дом и тем, что скоро покинем замок, – а увидев непонимание в глазах Аделины, продолжила: – Она же здесь экономка и, несмотря на то, что проводит время с Софи, её обязанности никто не отменял. Соответственно не хочет расставаться с малышкой.

– Я поговорю с Леаном о ней, – проговорила Аделина и не сдержавшись – скривилась, – когда он соизволит меня принять.

– Да столько дел, ведь наверняка времени просто не хватает, – попыталась оправдать герцога Бэттина.

Леандор так и не принял Аделину в тот световик, зато на следующий, они всё же встретились.

Несмотря на прошедший дождь, утро выдалось довольно тёплым и Аделина с Бэттиной с удовольствием прогулялись с малышкой по прилегающему к замку парку. Они, уже вернувшись, поднимались по лестнице в покои Адель, когда услышали гневные возгласы со стороны холла:

– … и мне не сообщили! – женский негодующий вскрик.

– Такова была воля герцога. В связи… – Адель узнала по голосу дворецкого, которого прервало негодующее:

– Да как он посмел?! Я мать и должна…

Наконец спорившие не только появились в зоне видимости, но и заметили застывших в начале лестницы женщин с Софи на руках у Аделины.

– Ох, тьма первозданная! – воскликнув, женщина быстрым шагом подошла к лестнице и, протянув руки, требовательно произнесла:

– Дай её сюда!

У Софи задрожали губки и она быстро спрятала лицо на груди матери, сильно обхватив её ручками, а Аделина, прижав покрепче к себе дочь и одновременно поглаживая её по спинке, выгнула бровь:

– С чего бы? И кто вы такая?

– Я – кто? Да как ты смеешь! – опять повысила голос незнакомка фактически до визга, зато дворецкий, громко кашлянув, представил женщин друг другу:

– Вдовствующая герцогиня лос-Тиаз, позвольте представить – вдовствующая баронесса лос-Гарьяро.

– Ах, – презрительная усмешка исказила губы немолодой, но очень красивой женщины, – Так ты и есть та, что понесла от моего сына? – с презрением осмотрела Аделину.

В это утро Адель на прогулку надела своё самое удобное платье, чтобы играя можно было свободно побегать за малышкой, а при случае и на траву сесть и не жалеть при этом наряда. Волосы во время прогулки растрепались, но она осмотрела стоящую перед ней женщину стараясь вложить во взгляд холод.

Мать Леандора была очень красива. Всё в ней – от кончиков изящных пальчиков, затянутых в кремовые перчатки, до кончиков туфель, выглядывающих из-под подола шикарного повседневного платья – кричало о роскоши, о том, что перед ней истинная аристократка. И хоть было видно, что возраст вдовствующей герцогини отнюдь не девичий, но в волосах не просматривалось ни единого седого волоска, а на лице отсутствовали возрастные морщинки. И только взгляд – колючий, надменный выдавал её возраст.

По сравнению с герцогиней, Адель почувствовала себя уродливой, ущербной. Сразу вспомнились и ехидные усмешки, и высокомерные взгляды, которыми её одаривали в светском обществе, когда её выводила в свет мать. На душе стало противно и мрачно от мелькнувших воспоминаний. Затолкав подальше свои гнетущие размышления, гордо вздёрнула подбородок:

– Я не кобыла, чтобы понести, – ответила холодно, на что герцогиня скривилась в усмешке:

– Да? А по внешности даже и не скажешь – сходство очевидное.

– Вам это простительно, – парировала Адель, – в силу вашего возраста вам требуются окуляры. Я удивлена, что вы с таким зрением ещё передвигаетесь без помощи.

– Не спешите, дорогая, кидаться оскорблениями, ведь вам за них извиняться придётся! – прищурившись, процедила женщина, – а сейчас…

– С чего вы взяли, что у меня возникнет такое нелепое желание? – едко усмехнулась Аделина, перебив герцогиню, лицо которой пошло пятнами, поскольку в тот момент она вновь протянула руки к Софи, и вынуждена была застыть в этой нелепой позе. – И вы правы – сейчас мне пора. Кормить малышку, укладывать спать.

– Ты не посмеешь вот так унести мою внучку, не показав мне её! – перешла на «ты» женщина, поднявшись по ступенькам и встав перед Аделиной, сверкая яростью в глазах.

– Ещё как посмею! И… – не успела договорить, как послышались торопливые шаги и в холл фактически вылетел сильно прихрамывающий Леандор. Мигом оценив обстановку, остановил взгляд на матери:

– Матушка. Какая честь. Чем обязаны? – тон настолько холодный, что Аделине даже поёжиться захотелось, но видимо мать Леандора была этому не удивлена:

– Чем обязаны? – возмутилась, потеряв интерес к Аделине и та постаралась незаметно отодвинуться к стене. У неё на руках испуганная дочь, а у герцогини явно нервы шалят.

– Мне стало известно, что король подписал твоё прошение на нелепый, как я полагаю, развод – а ты мне ни слова не сказал! Я узнаю из чужих уст о том, что у меня, оказывается, есть внучка!

– Матушка, – Леан скривился, и Адель заметила, что он немного пошатнулся. Хотела уже спуститься к нему, но стоящая рядом Бэттина ухватила за локоть, грозно поморгав в предупреждение, и Адель замерла.

– Прошу тебя пройти со мной в кабинет. И не надо кричать – ты пугаешь Софи. Девочка сейчас расплачется от твоих воплей! – резко чуть ли не отчитал мать Леандор.

На удивление, женщина, резко повернувшись к Аделине и посмотрев на испуганную малышку, молча подхватив юбки, спустилась с лестницы и с гордо вскинутым подбородком прошла мимо мужчины. Леандор же, бросив нечитаемый взгляд на Аделину, направился следом, подволакивая правую ногу.

Прижав к себе Софи, Адель на мгновение прикрыла глаза. Ей хотелось кинуться к Леану, подставить плечо, но она понимала, насколько будет неуместным, странным её порыв.

Когда Аньеза и Бэттина покормили малышку и уже уложили спать, Аделину известил дворецкий о желании Леандора представить дочь матери, когда малышка проснётся.

– Только в моём присутствии, – сдержав досаду, кивнула Адель. Как бы ей ни хотелось отказать, она прекрасно понимала, что не может этого сделать. Мать Леандора в полном праве не только увидеть Софи, но и навещать малышку, если конечно ей это вдруг вздумается.