Мушкетер. Кто Вы, шевалье д'Артаньян? - Дмитрий Яшенин

Густая листва деревьев, возвышавшихся над монастырской оградой, купалась в ярких солнечных лучах полуденного светила, безраздельно властвовавшего в радостном июльском парижском небе пронзительно-голубого цвета…

— Однако, сударь, — продолжил Атос, — у королевских мушкетеров нет привычки скрещивать шпаги с людьми, бившимися с ними рука об руку. Поэтому чего я и мои товарищи предлагаем вам забыть обо всех обидах, вольно или невольно нанесенных нами друг другу, и отметить победу над приспешниками его высокопреосвященства в одной прелестной таверне, расположенной неподалеку отсюда. Не так ли, друзья? — Он посмотрел на Арамиса с Портосом.

— Истинно так, Атос, — согласился коренной парижанин, погладив лоб, украшенный небольшой шишкой. — Стоит ли нам, д'Артаньян, вспоминать всякие пустяки, просто не достойные этого?

— Точно, земляк! — Портос широко улыбнулся. — После такой-то славной стычки нам должно быть просто стыдно припоминать… мелочи, из-за которых мы переругались прежде!

Атос удовлетворенно кивнул и посмотрел на псевдогасконца, а тот, не помня себя от счастья, расцвел улыбкой, затмившей на мгновение полуденное солнце, и, шагнув навстречу мушкетерам, сказал:

— Господа, от души и по-христиански прощаю вам все обиды, нанесенные мне, и приглашаю выпить за мой счет!

Атос с Арамисом улыбнулись, а Портос панибратски хлопнул разведчика по плечу и, расхохотавшись, воскликнул:

— Опоздал ты, землячок! Как говорит наш дорогой капитан де Тревиль, кто приглашает, тот и угощает!

— Поэтому он никогда в жизни и не приглашал никого из нас выпить! — прибавил Арамис. — Говорит, мол, не мужское это дело — другого мужика по трактирам водить!

— Хотя сам никогда от этого не отказывался, — согласился Атос.

Портос же тем временем подозвал цветочниц и сообщил, что у него для них есть две новости: одна — хорошая и вторая — так себе. Хорошая заключалась в том, что теперь у них, цветочниц, на одного защитника больше, нежели было до сих пор, ну а вторая, разумеется, в том, что этому защитнику также полагается платить, вследствие чего ежемесячная плата за охрану возрастает с этого дня на одно экю. После чего потребовал заплатить за месяц вперед. Судя по лицам флористок, это стало для них очередной, третьей, новостью, и д'Артаньян был практически уверен, что денег ему с мушкетерами не видать, как не увидели их и гвардейцы. Однако его уверенности хватило ровно на пять минут, потребовавшихся одной из женщин, той самой, избитой злобным де Жюссаком, чтобы сбегать до дому и обратно. Вернулась она с четырьмя экю, торжественно переданными ею Портосу.

Получив плату, мушкетеры заверили своих подопечных, что теперь им бояться решительно нечего, после чего, сопровождаемые разведчиком, направились в таверну «Серебряная фляжка», находившуюся неподалеку от монастыря Дешо. По пути они заглянули к одному оружейнику, хорошему знакомцу Арамиса, и загнали ему восемь трофейных шпаг. Получив за каждый клинок по два пистоля и окончательно почувствовав себя богатеями, великолепная четверка добралась-таки до вожделенной «Фляжки» и, устроившись за лучшим столиком, начала праздновать победу над гвардейцами кардинала.

…— Так что вы уж особенно на де Тревиля-то не серчайте! Он вам дал совет от чистого сердца, — толковал арап псевдогасконцу, стремясь утешить того. — Время сейчас действительно мирное, армия никому на фиг не нужна, и, пока не вспыхнет новая война, надеяться особенно не на что…

— Но, сударь! — воскликнул д'Артаньян, не привыкший еще называть новых знакомых просто по именам. — Что, если эта война вспыхнет прямо завтра? А я не мушкетер, не считая души и сердца?!

— Ну завтра война не вспыхнет, — успокоил его Атос, и разведчик навострил уши, сообразив, что разговор свернул в исключительно интересное русло.

— А почему вы так думаете? — спросил он.

— Почему я так думаю? — удивился мушкетер. — Да хотя бы потому, мой юный друг, что существует целый ряд признаков, верно свидетельствующих о приближении войны, и ни один из них до сих пор не проявился.

— Целый ряд признаков?! — Ах, д'Артаньян разве что не облизнулся при этих словах! — И что же это за признаки, гос.. Атос?

Черт возьми! Интуиция определенно не подвела его! Провидение ли, Божья ли воля вывели его на этих людей, но с ними однозначно стоит иметь дело! Неважно, станет ли он сам однажды мушкетером или же тысяча восемьсот экю окажутся для него непреодолимым барьером, но с этими господами терять контакт нельзя ни в коем случае. «Существует целый ряд признаков, верно свидетельствующих о приближении войны». Каково, а?! Услышать такое, да еще в самый первый день работы в логове врага! Нет, все идет к тому, что мнение об этом самом дне, казавшемся прежде сумбурным, смятым и со всех сторон неудачным, придется решительно менять, подумал д'Артаньян.

— Что это за признаки? — переспросил мушкетер. — А то вы сами не знаете?

— Господь с вами, Атос! — воскликнул псевдогасконец, твердо намеренный не давать собеседнику ни единого шанса увернуться от прямого ответа. — Да что я могу знать?! Я, бедный провинциал из Гаскони, проведший в Париже всего день! Господа, да вы и сами не понимаете, кем являетесь для меня! Вы — королевские мушкетеры! Элита французской гвардии! Телохранители и первые защитники его величества! Да вы для меня просто эпические герои! Ахиллес! Гектор! Одиссей!

— Браво, гасконец! — Портос хлопнул в ладоши, и товарищи, поддержав его, устроили разведчику настоящую овацию.

— Все, о чем я могу вас молить, так это о дружбе и покровительстве! — продолжил свое бесхитростное подлизывание д'Артаньян, дождавшись, когда аплодисменты смолкнут. — Введите меня в мир столичной жизни! Станьте моими Вергилиями в этом аду! Помогите выбрать единственно верный путь из множества возможных! Вы обращаетесь со мной как с равным, Атос, но на самом деле я не знаю даже таких элементарных вещей, как признаки надвигающейся войны!

— Ну это дело поправимое, д'Артаньян! — Мушкетер улыбнулся, и разведчик понял, что сумел-таки зацепить нужную струнку в его душе. — Вы славный молодой человек, честный, благородный и целеустремленный! Я всегда к вашим услугам…

— Равно как и я, — подал голос Арамис.

— А уж про меня-то и говорить нечего! — Чернокожий великан залихватски махнул своей огромной ладонью.

— Что же касается признаков надвигающейся войны, — продолжил Атос, — извольте! Вот вам три самых верных: во-первых, перед началом войны войскам непременно выдают жалованье, гасят все задолженности, как говорят эти крысы из казначейства. Ничего удивительного тут нет — армией можно сколько угодно пренебрегать в мирное время, но, когда мирное время заканчивается, она неизбежно выходит на первый план, становясь силой, решающей судьбу государства. Во-вторых, перед началом войны неизбежно дорожает оружие, ну а в-третьих, столь же неизбежно дорожают и лошади, без которых война так же немыслима, как без свинца и стали. Оружейники и лошадники — вот два цеха, которые никогда не упустят случая нажиться на войне, юноша! — Атос нравоучительно поднял палец и продолжил, видя, что молодой человек — само внимание: — Но лошади сейчас не то что не дорожают, а, напротив, день ото дня падают в цене, о чем только и разговоров у нас в роте. Оружейные ценники тоже не торопятся расти, в чем мы имели честь убедиться в лавке господина Шампенуа, когда сбывали наши трофеи. А раз так, мой юный друг, — мушкетер мрачно пожал плечами, — значит, и сюрпризов от казначейства нам ждать не стоит! И де Тревиль в итоге был прав, предлагая вам романтику дальних странствий вместо скудного гвардейского пайка и прозябания в пыльных парижских казармах. — Атос столь же безрадостно усмехнулся.