500 дней поражений и побед. Хроника СВО глазами военкора - Александр Коц

и сильнейшей переговорной команды. И результат, который превзошел все ожидания.

Взять в плен идеологически мотивированного противника, который кратно по численности превосходит тебя и сидит в обороне, — это дорогого стоит. Как бы ни пытались в Киеве зраду превратить в перемогу.

Кстати, все их смешные и нелепые заявления на самом деле играют нам на руку. Пусть гарнизоны в Северодонецке и Лисичанске, Авдеевке и Дружковке, Славянске и Краматорске знают, что сдаваться в плен — это не позорно.

Ведь это «естественное решение для спасения жизней».

Это «эвакуация» и «спецоперация» СБУ.

Это выполненная до конца боевая задача, за которую никто тебя не упрекнет.

Это единственно верное решение, требующее большого мужества.

Две с половиной тысячи боевиков «Азова» не могут ошибаться.

Лисичанск

133 день

5 июля 2022. Освобождение Луганщины

Новость о полном освобождении Луганской народной республики застала меня по дороге из Белгорода в Луганск. Я ехал из отпуска по освобожденным территориям, на которых уже уверенно принимался мобильный сигнал республиканского оператора связи, работали административные учреждения и магазины, а под столицей республики даже попал в пробку.

Инопланетный работяга в ослепительно-салатовом жилете регулировал реверсное движение в районе ремонта дороги — специалисты-строители из России беспощадно уничтожали следы восьмилетнего ада. По железной дороге на запад шли эшелоны с техникой — огромное подспорье в логистике. По трассам вслед за отступающими войсками Киева перемещалась артиллерия. Именно она в условиях паритета в живой силе и решает исход противостояния. Впрочем, не только она. Украинскую армию готовили к тому, что ее будут атаковать в лоб.

Это отлично видно по тем фортификациям, которые были возведены украинцами вокруг Лисичанска.

Целая сеть окопов, которые переходят в бетонные укрытия, встречает прямо на въезде в Лисичанск. Он стоит на возвышенности, а это еще одно преимущество обороняющихся. Минные заграждения продолжают находить до сих пор, противопехотными «лепестками» засыпаны целые улицы. А в промзонах — бункеры, немногим уступающие подземельям «Азовстали».

Ничем не приметный вход в «подвал» в лесополосе у завода, длинная лестница, цепь подземных ходов, дышащих могильным холодом и пронизывающей сыростью…

— Если бы не местные, мы бы этот бункер и не нашли никогда, — признается командир батальона 4-й отдельной мотострелковой бригады ЛНР «Леший». — Только по кроватям насчитали 120 мест.

#Еще два похожих расположения — в гостинице рядом и в цеху. Плюс перед заводом стояли позиции десантников ВСУ. На уничтоженном опорном пункте были найдены штатные должностные списки. При бегстве побросали тельняшки и береты.

Когда мы заходили, здесь их уже не было. Они отходили в город, перегруппировывались и колоннами пытались выйти. Не всем это удалось. В результате выхода одного конвоя из 50 машин бронетехники было уничтожено до 20 единиц и до 300 человек личного состава. Но это только одна колонна. Поэтому погибших может быть больше.

— Куда они ушли?

— В район Северска. Там они закрепляются, город окопан неплохо, но нас это не остановит.

Темными коридорами мы выходим в огромную подземную казарму размером с половину футбольного поля. Все пространство, которое выхватывают наши фонарики, завалено военной амуницией, заставлено двухъярусными кроватями, закидано сухпайками. О гигиене местные обитатели явно не заботились — свалки мусора устроены прямо рядом с грубо сколоченными обеденными столами.

— Такие помещения, как это, конечно, выявить нереально сверху. Тут они и прятались, — комментирует «Леший».

— Почему они не стали упираться?

— Я думаю, опыт Северодонецка и Мариуполя. Можно было сидеть, обороняться месяц или два. Но какой ценой? Какие жертвы бы тогда были? Нас ведь тоже и Мариуполь, и Северодонецк много чему научили. Мы не шли напролом. Заходили малыми группами с разных сторон, к вечеру закреплялись, ночь пережидали, с утра продолжали движение, выявляли противника, поражали артиллерией, стрелковым вооружением… Они боятся. Морально-психологическое состояние у них на нуле. Мне местный рассказывал, в 5 утра боец-десантник ВСУ (от него китель остался) раздел бабушку 63 лет, нарядился в ее одежду, сел на ее велосипед и уехал. Если у десантуры такое в голове, то что говорить о пехоте.

Есть и еще один нюанс, которые наверняка войдет в учебники. Не случайно говорят: в войне главное — маневры. Союзные силы смогли совершить такой бросок, какого Киев от них явно не ожидал. В максимально короткие сроки незаметно для разведки противника с другого направления под Лисичанск были переброшены подразделения Центрального военного округа под командованием генерал-полковника Александра Лапина. Они серьезно помогли луганчанам почти полностью блокировать город, выбить ВСУ из близлежащих сел, зачистить «зеленку».

На въезде в Лисичанск

Но первыми входить в Лисичанск доверили войскам Луганского корпуса, которому не занимать в боевом опыте. Да и символично это «Леший» был здесь в числе первых со своими бойцами.

— Как местные встретили?

— Ну а как, если они рассказывают, что украинцы здесь похищали женщин, насиловали и отпускали через два дня в страшном состоянии? Нам тут были искренне рады. Мы зашли ночью. Когда рассвело, увидели человек 400 местных на рынке. То ли за водой собрались, то ли за гуманитаркой. Я отправил разведдозор к ним, и сразу было понятно, что им рады. Нас часов шесть тут на рыночке обнимали, целовали, проехать не давали.

Вместе с комбатом объезжаем город. Понимаю, что метафора «от Лисичанска не осталось камня на камне», которую так беззастенчиво эксплуатирует украинская пропаганда, скорее гипербола. Да, есть район, где многоэтажки серьезно пострадали во время боевых действий. Но такие районы есть и в Донецке, которому за эти восемь лет досталось и продолжает доставаться несравнимо больше.

Тормозим у пятиэтажки, к которой бойцы-добровольцы подвезли скромную гуманитарку со своего стола — крупы, мука, макароны… Одна из бабулек-активисток приглашает в подвал посмотреть, как они жили четыре месяца. Украинские военные буквально силой загнали их в подвалы, из которых они вышли только с приходом русских сил.

Бабушка ведет по темному сырому коридору с обшарпанными зелеными стенами. Ее простенький фонарик едва освещает маленькое пространство перед собой.

— Вот кровати стоят — из дверей сколотили. Еду на костре готовили. Четыре месяца тут сидим, ждем вас.

— Достали украинские «защитники»?

— В последнее время просто озверели, постоянно пьяные, плохо себя вели, — подключаются обитатели подземелья. — К девчонкам приставали, хотели нас силой вывезти на украинскую территорию. На инвалидов автоматы направляли.

— Не из местных?

— Да не, с Западенщины, — в один голос машут руками женщины. — Даже по разговору это заметно.

Нигде это деление на восток и запад Украины не проявлялось так