Миноносец. ГРУ Петра Великого - Константин Радов

– Поиграли в героев, и хватит. С теми, кто противится, у этих, – он кивнул за корму, – разговор короткий: скимитаром по горлу и в воду. Из плена хозяин выкупит, иначе ему другой команды ни в жисть не набрать. А если месье идти под ярмо не хочет – это не наша забота.

– Называй меня Votre Excellence. – Я на секунду задумался в поисках мирных вариантов. Как-то неудобно на чужом, да еще торговом корабле с первой секунды неповиновения палить от бедра. Но кто объяснит этому дураку, что драться с пиратами безопасней, чем спорить со мной? – Можешь идти в трюм, если трусишь. Без тебя обойдемся.

– Это мы, Votre Excellence, обойдемся без пассажиров, которые норовят тут командовать…

– У тебя три секунды.

Пистолет удобно лег в руку, большой палец совершил заученное движение. Краем глаза я уловил движение за спиной, внимание на мгновенье рассеялось…

В тот же миг они бросились. Оба. У них были ножи. Гастон оказался быстр, как змея, но даже змее не опередить пулю. Его ударило в грудь, вместо моего горла лезвие рассекло пустоту. Мгновенно обернулся – Афоня повис на руке здоровенного матроса, тот уже перекинул нож в другую и по рукоять вогнал парню в грудь.

Через долю секунды мозги убийцы брызнули на палубу, но было поздно. Какой же я кретин! Вел себя, как профессор на отдыхе, а мальчишка за это жизнью поплатился. Лязгнул рычагом пистолета, обвел взглядом оставшихся матросов. Все замерли. Посмотрел каждому в глаза…

Похоже, всё. Эти на собственные поступки не способны. За них решал Гастон, а здоровяк убеждал сомневающихся, что решения правильные… Чтоб главарю самому руки не пачкать.

Теперь за них я буду решать. А насчет рук…

– Павлик, поди сюда.

– А?

– Бэ! Пистолет держи. Да знаю, что у тебя правая… Держи левой. Учти, курок взведен. Защищай меня сзади, еще смотри, чтоб исполняли приказы и не прятались. Зря не стреляй, людей и так не хватает.

Совсем потерявший душевное равновесие Пажес вынырнул из-за досок. Сукин сын! Где он скрывался минуту назад?!

– Что происходит?! Зачем вы их убили?!

– А вы хитрец, капитан! Умеете сложить с себя неприятные обязанности. Почему я должен за вас устанавливать порядок на борту? Что, ссориться с матросами не хотите?

– Это вы так порядок устанавливаете?!

– На меня напали, зарезали слугу. Будь вы рядом, вероятно, не посмели бы. Потрудитесь приказать рулевому, чтоб держал как можно ровнее. – Я обернулся в другую сторону: – Заряжайте!

Чтобы иметь уверенность в прочности пушек, на первый выстрел добавил сверх нормы по пинтовой кружке рассыпного пороха. Поджег фитилем, загнав людей за баррикаду и сам спрятавшись. Орудия выдержали, ядра по высокой дуге устремились в сторону пиратского судна. Первое – с порядочным недолетом и чуть влево, второе – вправо на двести футов, дистанция почти правильная. Вбил заряды сам: пока спешить некуда, угол подъема все равно предельный.

Еще несколько выстрелов позволили оценить, в какую сторону косят орудия и как отзываются на поправки. Теперь надлежало предельно сосредоточиться и превратить свой ум в машину для баллистических расчетов. И не забывать, что не на суше: даже легчайшая морская волна оборачивается громадным разбросом. Стрелять в момент максимального подъема кормы «Мариона».

Расстояние плавно сокращалось, неприятель превосходил скоростью на узел или полтора. С полумили корсар получил первое попадание – совсем неплохо для такого калибра. Клуб порохового дыма над бортом обозначил ответный выстрел, но фонтанчик от ядра никто не видел. Если у них такие канониры – жить можно. Минут двадцать еще можно жить, может быть – полчаса. На острых курсовых углах, сколько бы пушек ни было, стрелять могут одна или две, а уж в меткости африканцам со мной не тягаться. И калибр у них как бы не меньше нашего: полковушки, одно слово.

Траектория понизилась, ядра стали рикошетировать от волн. Почти ни один наш выстрел не пропадал даром: то щепки от корпуса, то дыры в парусах. Но только раз или два – в палубу, по живому мясу. Чтобы испугать – недостаточно, разозлить – в самый раз. Я не лгал капитану, что возможность отбиться существует, однако умолчал, что вероятность ее реализации исчезающе мала. В любом случае лучше драться. Мнение, что трусов щадят, ошибочно: люди так устроены, что беспомощность жертвы только разжигает в них жестокость.

Вражеское ядро проламывает уцелевшую стену каюты. Летят острые щепки, подносчик с поросячьим визгом роняет пороховой картуз и закрывает лицо руками, меж пальцев мгновенно проступает кровь.

– Не зевать! Заряды сюда! Павел, поглядывай!

Нельзя допустить, чтобы кто-то отвлекался на помощь раненому: иначе стрельба замедлится. Матросы украдкой оглядываются, но деваться им некуда. Страшное дело – вручить хилому, затурканному ровесниками мальчишке заряженный пистолет с правом жизни и смерти над полудюжиной взрослых мужчин. По роже видно, как чешется палец на спуске: отрава власти жрет его душу, но самому мне за людьми не углядеть – наводить надо.

– Отставить ядра, картечь давай! Да не эту, крупную сначала!

Сейчас поинтереснее будет. Полтораста сажен, уже немного меньше. Преследователь уверенно пенит море. Вдоль борта – белозубо, по-волчьи, скалятся смуглые веселые хари. Не очень-то они нас боятся. Без воли аллаха, значит, волос с головы не упадет?! Тогда считайте меня исполнителем вышней воли, если вам так приятнее!

Тщательная наводка… Дождаться новой волны. Надо, чтоб волны были одинаковыми. Прижимаю пальник к отверстию – выстрел! Свинцовая метла метет хорошо, но любоваться некогда.

– Facturer! Заряжай!

Другое орудие… Наводка… Выстрел!

– Заряжай!

Еще минут пять такого огня – пожалуй, отбились бы. Но нет этих минут. Паруса заполоскали: корсар закрыл нам ветер. Последний залп из ретирадных орудий. Оглядываю, все ли матросы – кого-то не хватает… А, вот он – труп лежит. Пуля попала.

– Быстро примотать зажигательные мешки к бутылям и приготовиться. С пушечным выстрелом выскакиваете из-за досок и бросаете! Пашка, проследи: кто замедлит, стреляй не раздумывая!

Все дружно покосились в сторону парня. Надо же убедиться, что будет стрелять. Не сомневайтесь, милые, этот – будет! Глаза горят, словно на девку лезет!

Со скрипом рангоута и угрожающими воплями арабов пиратский корабль скользит вдоль правой раковины. Стройный и хищный силуэт – классическая медитерранская шебека. Наклонная фок-мачта, почти горизонтальный длинный бушприт. Палуба изящным балконом убегает далеко за кормовой транец. Словно хвост у морского ястреба. Паруса ничуть не больше наших, а корпус… Вот где секрет скорости! Не такой узкий и длинный, как у галеры, но недалеко от нее ушел. Конечно, вон весла лежат на палубе, и весельные порты есть, между пушечных… Надводный борт, естественно, низкий: футов на пять против нашего. Прекрасно! Их залп на такой дистанции в трюм пойдет, а моя картечь – на уровне голов и чуть ниже!