Битва за сектор. Записки фаната - Дмитрий Жвания

Говорят, что самое высокое наслаждение в жизни - это оргазм. Может быть, для обезьян - это и есть высшее наслаждение. Но что делать, если ты человек. Если ты осознал себя личностью через приобщение к КОМАНДЕ? Тогда высшим наслаждением для тебя будет победа твоей КОМАНДЫ. Когда твоя команда побеждает на выезде, а ты весь матч ее поддерживал, отдавая ей всю мощь своей глотки, это непередаваемое чувство - как будто ты отымел весь вражеский стадион: внедрился в их мир и победил. Что может быть круче?

- Девочки, а вы что, тоже фанатки? - мать Рулета оглядела девчонок, которые добирались со мной из Воронежа, ироничным взглядом, да и в свою интонацию она вложила немало иронии.

Юля и ее подруга закивали головами, да, мол, фанатки.

- Девочки, вы что - дуры? - действительно ли мама Рулета, очень интеллигентная женщина, переводчица с японского языка, была удивлена тем, что юные девочки мотаются за футбольной командой по городам страны, или просто решила девчонок высмеять, я так и не понял, но Юля и ее рыжая подруга были основательно сконфужены.

Женщины на футболе - я и не догадывался, что это такой животрепещущий вопрос, что его с жаром обсуждают современные ультрас и публицисты. Оказывается, многие убеждены, что «бабам на футболе не место», ибо футбол - мужская игра, а стадион - мужская территория. Якобы такого мнения придерживается и Дуги Бримсон, но боится в этом публично признаться, чтобы не стать жертвой травли со стороны блюстителей политкорректности.

По правде сказать, женщины на футболе, да и на хоккее, часто ведут себя нелепо, особенно если стараются перещеголять мужиков по части боления. Так, в конце футбольного сезона 2006 года я стал свидетелем забавной сценки на матче ЦСКА с московским «Динамо». На центральных трибунах появилась полупьяная парочка: мужчина, который всем своим видом изображал, что он дворовый авторитет (этот тип людей нередко встречается в Москве), и поддатая телка, тощая крашеная блондинка, оба - в армейских шарфах. Телка посмотрела на поле и вдруг закричала: «Отсоси у красно-синих! Эй! Эй!» Зрители недоуменно переглянулись: что, мол, за явление? Когда женщина призывает отсосать, это смешно в принципе. Но, кроме того, этой дурище было невдомек, что дерби ЦСКА-«Динамо» - дружеский, армейские и динамовские фанаты - союзники, поэтому оскорблять соперника и его болельщиков на таком матче - дурной тон. Зачем она нужна такая на футболе, дура! Пусть лучше в загаженных подъездах отсасывает у дворовых гопарей.

Но, честно говоря, никогда не считал, что нахождение девиц в фанатской банде - большая проблема. Самок тянет к сильным самцам, туда, где наблюдается концентрация тестостерона, а среди фанатов сильных самцов немало. Трусов быдлаков, дубарей среди них, конечно, тоже много. Но в стае всегда есть вожаки, альфа-самцы, харизматические парни, и их харизма распространяется на все сообщество, на всю стаю. Конечно, самки всегда будут крутиться рядом с такими парнями, рядом с такими сообществами. Это инстинкт, биология.

В зенитовской «грядке» всегда было много девиц. Рыжая подружка Юли, не помню ее имени, часто приходила на хоккей и проявляла ко мне благосклонность. На одном из матчей мы целовались прямо на трибуне, это заметили наши хоккеисты, а потом один из них, кажется, Слава Лавров, подначил меня: «А мы вначале не понимали, чего вы не кричите, нас не поддерживаете. А потом увидели, что ты с рыжей девчонкой целуешься, и все поняли». Мне стало стыдно. И я больше никогда не занимался на секторе амурными делами.

Затем, в последнее лето перед уходом в армию, я встречался с Юлей. Мы познакомились на выезде, в Одессе, а точнее - на обратном пути из Одессы, в поезде. Юля была девицей с гонором, жила с бабушкой в Озерках, куда в то время еще не было проведено метро, в ее квартире не было телефона, и наши встречи всегда были спонтанными. Когда я приезжал к Юле и не заставал ее дома, меня это сильно обламывало, так как я жил в другом конце города. У Юли была очень странная манера целоваться. Все девушки, когда целуются взасос, глаза закрывают, а Юля в ходе этой процедуры всегда оставляла глаза открытыми, что, признаться, меня смущало.

Юля и не раз и не два признавалась, что ее коробит тот факт, что я болею за армейцев, а она - за «Зенит», типа, в Питере весь город болеет за «Зенит», и быть здесь девушкой «коня» не очень почетно. Меня эти рассуждения лишь раззадоривали, но я понимал, что если бы Юля в меня была действительно влюблена, то ей бы было все равно, за кого я болею. Юля была мне небезразлична, но не более. И я даже вздохнул с облегчением, когда узнал, что ее благосклонности добивается зенитовский фанат, прозвище и имя которого я забыл. Я хотел уйти в армию со спокойным сердцем. Ведь редко какая девушка дожидается своего парня из вооруженных сил. В лучшем случае, девица тайком наставляет рога, в худшем - пишет письмо с признанием, мол, прости, полюбила другого. Я видел, что происходило с парнями, которые такие письма получали. Бедняги! Один из них из части убежал, его через три дня поймали, разжаловали из сержанта в рядовые. Но он еще дешево отделался, могли бы и в дисбат отправить, а это - ад на земле.

Когда я служил, Юля стала девушкой молодого «зенитчика» с погонялом Шарапов, но меня эта информация абсолютно не задела.

Девушка по кличке Падшая женщина (та самая, которая спала голая и разрисованная в поезде по дороге из Вильнюса в Минск) тусила с нами недолго. Она исчезла: так же неожиданно, как и появилась. Куда она делась - никто не знал. Один зенитовский левак утверждал, что прежде чем исчезнуть, Падшая женщина заразила его «неизлечимым триппером», и он обещал найти ее и наказать. Но вскоре исчез и левак. Я, правда, будучи правым фанатом, проявлять интерес к судьбе леваков считал ниже своего достоинства.

Придя из армии, я обнаружил, что очень многое изменилось. Среди фанатов появилось много новых людей, молодых ребят, которые мало походили на фанатов типа Верблюда. Новые фанаты следили за модой и за собой, ходили на дискотеки, интересовались современной музыкой. Рядом с ними я порой чувствовал себя лохом, мне нужно было время, чтобы освоиться в новой обстановке. Я заметил, что за время, пока я охранял воздушные рубежи родины, а заодно - армейские склады с боеприпасами, в зенитовском движе появилась целая стая девиц: ухоженных, стройных, чистеньких, симпатичных. Юля считалась авторитетом в этой девичьей компании, все же фанатка с опытом, с выездами. Но внешне Юля сильно проигрывала новой бригаде зенитовских телок.

Девичий зенитовский моб я впервые увидел в декабре 1987 года на дискотеке в ДК имени Якова Свердлова, где, кстати, располагался сборный пункт, куда меня доставили из военкомата, и откуда увезли в часть. Девочки были в зенитовских пусерах и в юбках выше колена. Мне это понравилось, в смысле - юбки выше колена, а не зенитовские пусера. Проходя мимо их компании, я услышал:

- А что это за «конь»?

- Да это же Ара, он недавно из армии вернулся.

Я немного растерялся, обернуться или нет. Я и до армии не отличался особой наглостью в общении с девицами, а первое время после армии вообще робел, попадая в окружение представительниц противоположного пола. И мне было непросто решиться на то, чтобы заговорить с девушками.