Никогда не обманывай виконта - Рене Энн Миллер

– Хрррмф. Хрррмф.

– Что ж, рад это слышать. – Мистер Редклифф снова хохотнул.

Господи, да что они там делают? Эмма вышла из переулка. Перед ней в темноте кто-то появился. Она ахнула, подняла зонтик и изо всех сил опустила его вниз.

Чья-то рука метнулась вперед и остановила импровизированное оружие.

– Проклятье, женщина, я же велел вам оставаться на месте! Что это вы, по-вашему, делаете?

«Мистер Редклифф. Слава богу!» Она выдохнула сквозь зубы.

– Я не знала, что тут происходит. Подумала, что вам нужна помощь.

– Нет. Я тут уже отлично прибрался.

Он чуть отошел в сторону и поднял с тротуара свой цилиндр. Водрузил его себе на голову и взял трость, прислоненную к стене дома.

Справа кто-то глухо застонал. Эмма резко повернулась на звук, но мистер Редклифф шагнул вперед и перекрыл ей обзор.

В его глазах заплясали озорные искорки. Он положил руки ей на плечи и развернул ее в противоположном направлении. Встал рядом и предложил галантно руку.

– Идемте?

Стоны не утихали. Любопытство взяло верх, и Эмма оглянулась. В темноте она разглядела двоих мужчин, связанных вместе их же собственными галстуками. Рты их были заткнуты какими-то предметами туалета. Брюки сдернуты на щиколотки, хотя нижнее белье на них осталось. Эмма резко втянула в себя воздух.

– Я же говорил вам не смотреть, – упрекнул ее мистер Редклифф.

– Я не ожидала ничего настолько… – В лицо бросился жар, а в горле начал закипать смех. – У вас порочное чувство юмора, сэр.

– Да, но они заслуживают куда худшего, чем публичное унижение, с которым столкнутся утром.

Эмма снова обернулась.

Мистер Редклифф поцокал языком.

– Смотрите вперед, мисс Траффорд. Только вперед.

Они шли по улице, и Эмма изучала Саймона Редклиффа. Его присутствие дарило ей ощущение безопасности. До чего странно, ведь она только что оказалась свидетелем того, какой грубой силой он обладает. Где он научился так драться?

Саймон взглянул на нее, и луна осветила его точеные черты. До чего же он красив! И опасен.

Тут послышался крик, заставивший их обоих обернуться. Констебль в униформе стоял на тротуаре над двумя поверженными. Затем в воздухе раздался пронзительный звук его свистка.

– Черт побери. – Мистер Редклифф взял ее за руку и потащил дальше по улице.

– Разве мы не должны остаться и рассказать полисмену, что случилось?

– Он может счесть мое представление о правосудии не очень забавным.

– Верно, об этом я не подумала, – согласилась Эмма, пока они бежали по улице.

– А если их арестуют, нас заставят давать показания суду магистрата. Это наверняка окажется долгим, затяжным делом, а я не хочу стать объектом тщательного расследования.

– Я понимаю, о чем вы. Об этом могут услышать ваши деловые знакомые.

– Да, верно, мои деловые знакомые. – Он оглянулся и замедлил шаг. По лицу его расплывалась широкая улыбка. – Бобби решил прекратить за нами погоню.

Тяжело дыша, Эмма кивнула.

– Отдохните немного. Переведите дыхание.

– Нет. Со мной все хорошо.

Хотела бы она сказать то же самое про свой зонтик. Металлические спицы погнулись там, где она их сжимала. Чертова штука больше ни за что не откроется. Невысокая цена за его помощь. Слава богу, мистер Редклифф был в музее… даже если он следил за ней. Эти грязные, пьяные мужланы хотели… Она невольно сжала его локоть.

Он несколько секунд смотрел ей прямо в глаза, затем перевел взгляд на зонтик.

– Я куплю вам новый.

– Не нужно, сэр. Я благодарна вам за то, что вы пришли мне на помощь.

Казалось, что жар, исходящий от ее тела, нагревает прохладный вечерний воздух.

– Вы в самом деле думаете, что ходить одной в это время суток – умный поступок?

До сих пор он крепко сжимал ее ладонь, но сейчас отпустил и положил ее себе на локоть.

– Я никогда не сталкивалась ни с чем подобным раньше, но возможно, вы и правы.

– Вам следует брать кеб, чтобы успевать вернуться домой из музея прежде, чем солнце начнет садиться. Если, конечно, вы не идете пешком с человеком, который может вас защитить. – Его темные глаза словно пронзали ее насквозь. – Есть у вас такой человек?

Он пытается выудить из нее информацию? Все еще пытается узнать, кто его ударил, если она и правда та женщина, что поцеловала его и украла кольцо?

– Нет, такого человека нет.

Он сжал губы в прямую линию.

Они молча зашагали в сторону Грейт-Джеймс-стрит. У дверей ее дома уличный фонарь высветил красное пятно у него на подбородке.

– Вы ранены! – Ее рука словно по собственной воле поднялась и прикоснулась к ссадине на коже.

На лице мужчины появилось какое-то непонятное выражение.

Эмма опустила руку.

– Больно?

– Ни капли. Я всегда считал, что у меня стальная челюсть.

Он смотрел ей в глаза, затем его взгляд скользнул ниже, к губам. Он чуть приблизился, его жаркое дыхание овевало ее щеку.

Пульс Эммы ускорился.

В этот момент входная дверь распахнулась. На пороге стояла миссис Флинн.

– А! Мне так и показалось, что я слышу голоса. – Щеки пожилой женщины раскраснелись. Подбородком она показала на другую сторону улицы.

Эмма проследила за взглядом экономки. В окне третьего этажа дома миссис Дженкинс была отодвинута занавеска. В комнате горела свеча, и было видно, что кто-то выглядывает из окна. Миссис Дженкинс была сплетницей высшего порядка. Если она решит, что между ними происходит нечто неподобающее, то станет немилосердно распускать о них слухи.

– Обед скоро будет готов. Мистер Редклифф, не пообедаете с нами? – спросила миссис Флинн.

«Пообедать с ними?» В животе у Эммы все перекрутилось.

– Я уверена, что он не…

– Как это мило с вашей стороны. С огромным удовольствием.

Аппетитный запах говядины, тушенной с пастернаком и морковью, заполнял маленькую столовую дома Траффордов. Саймон взглянул на Эмму, сидевшую слева от него за круглым столом. Выражение облегчения, возникшее на ее лице после того, как он расправился с двумя пьянчугами, уже исчезло. Теперь она казалась задумчивой и избегала смотреть ему в глаза. Возможно, потому, что он едва не поцеловал ее перед тем, как миссис Флинн открыла дверь.

И ему хотелось этого уже не в первый раз. Хотелось ощутить вкус губ Эммы, и не просто для того, чтобы проверить, насколько знакомым покажется ему ее поцелуй, а из-за чертовского влечения к этой женщине.