Живые и мертвые - Неле Нойхаус

– Сколько еще консультантов будет здесь задействовано? – проворчал Нефф.

– Вы аналитик преступлений, а фрау Фрайтаг – судебный психолог, – холодно осадила его Николя Энгель. – У вас и у нее совершенно разные функции в этом деле.

Боденштайн удивленно поднял брови. Еще ни разу в жизни ему не доводилось видеть, чтобы его начальница так решительно вступалась за внештатного консультанта! Он уловил секундный взгляд единомыслия, которым обменялись Николя и Ким Фрайтаг. Что произошло? Может быть, сестра Пии здесь не случайно?

– В самом деле, мы можем воспользоваться двойной помощью, поскольку в Министерстве внутренних дел и в прокуратуре не в восторге от того, что у нас уже третий труп и ни одного «горячего» следа. – Николя Энгель кивнула Ким. – Доктор Фрайтаг уже работала по нескольким аналогичным делам и может нам сейчас кое-что об этом рассказать.

Ким встала и откашлялась.

– Эти три дела, – сказала она, – существенно отличаются от большинства преступлений против жизни, с которыми вы обычно имеете дело. Из-за того, что убийца не приближается к своим жертвам, у нас отсутствуют следы, оставляемые преступником на трупе, которые в ином случае часто помогают изобличить убийцу. В нашей работе нам следует в значительной мере отказаться от улик. Мотив, который движет преступником в отношении своих жертв, также необычен. Его месть касается не тех, кого он лишает жизни, а их родственников. Мы должны исходить из того, что жертвы преступника не знали и, возможно, никогда с ним не встречались. Указывая нам на мотив преступления, он выдает нам некоторые данные о себе. Он не психопат, который действует из чистого желания убивать; совсем наоборот, хоть он и считает свои действия справедливыми и адекватными, все-таки у него есть понимание их неправомерности. Оценка поведения убийцы…

Ее взгляд упал на Андреаса Неффа, который стоял, прислонившись к стене со скрещенными руками, и при каждом ее слове закрывал глаза и тряс головой. Она остановилась.

– У вас другое мнение, коллега? – спросила она.

– Продолжайте, фрау доктор, – ответил Нефф с надменной улыбкой. – Я все это вижу несколько иначе, чем вы.

– Господин Нефф – корифей в области анализа преступлений с международным опытом, особенно в том, что касается серийных убийств, совершенных снайпером, – уточнил Остерманн. – Ведь он работал в ФБР.

– В самом деле? – Ким смотрела на Неффа с нескрываемым интересом. – Когда и в каком отделе вы там работали?

– Это не имеет сейчас никакого значения, – сказал поспешно Нефф.

– Он раскрыл дело «вашингтонского снайпера». Практически в одиночку, – добавил Остерманн и снискал уничтожающий взгляд Неффа, на который ответил невинной улыбкой.

– В 2002 году я работала в Куантико, в отделе анализа поведения при ФБР. А вы? – спросила Ким, наморщив лоб. – Вообще-то у меня хорошая память на имена и лица, но вас я не помню.

Остерманн язвительно ухмылялся, а Пия с трудом подавила усмешку.

– Я работал в группе окружного прокурора. – Загнанный таким образом в угол, Нефф то покрывался краской, то бледнел.

Боденштайн посмотрел на Николя Энгель, которая с любопытством следила за диалогом между своими внештатными консультантами, не пытаясь при этом вмешаться, чтобы защитить Неффа от прилюдного позора.

– Мы отклонились от темы, – сказал он. Ему хотелось, чтобы в его команде царил покой и концентрация на главной проблеме, а не беспорядок и уж точно не соперничество. – Спасибо за сообщение, доктор Фрайтаг. А теперь я хотел бы подытожить все имеющиеся у нас на сегодняшний день факты и сведения.

– Сегодня во второй половине дня состоятся похороны Ингеборг Роледер, – сказал Андреас Нефф, когда Боденштайн закончил. Он оправился от своего страха и, казалось, опять чувствовал себя уверенно. – Я исхожу из того, что убийца может там появиться.

– Не думаю, – возразила Ким.

– Он наверняка это сделает. – За рождественские праздники Нефф, очевидно, потерял свою улыбку и казался озлобленным. – Преступник жаждет себя в чем-то проявить, он ищет приключений и острых ощущений. Он относительно молод, подвижен, спортивен, с выраженными нарциссическими чертами характера. Он находит удовлетворение в своих поступках.

– Я это вижу совсем иначе, – ответила Ким. – Мы имеем дело с профессионалом.

– Профессиональным киллером? – Нефф насмешливо ухмыльнулся.

– Вы меня неправильно поняли, – возразила Ким дружелюбным тоном. – Я имею в виду, что он профессиональный снайпер. Возможно, служил в полиции или в бундесвере [22].

– Как бы то ни было, – отмахнулся Нефф, – он появится на похоронах своих жертв. Возможно, замаскировавшись, но он захочет насладиться своей работой.

– Ни в коем случае, – Ким покачала головой. – Жертва перестала для него существовать, как только он лишил ее жизни, так как ему надо заняться следующей жертвой.

– Спасибо за ваши версии, – пресек Боденштайн вновь зарождающийся спор экспертов. – Нам нужна более подробная информация о Кирстен Штадлер, сердце которой в сентябре 2002 года было пересажено Максимилиану Герке профессором Рудольфом, супругом нашей второй жертвы. Эта параллель между жертвами Герке и Рудольф в настоящий момент – наш самый важный след. Пия, ты поговоришь еще раз с фрау Роледер. Нам надо выяснить, есть ли связь между Ингеборг Роледер и двумя другими жертвами. Катрин и Джем, вы поедете во Франкфурт в клинику неотложной помощи и попросите разрешения ознакомиться с документами. Скорее всего вам в этом откажут, поэтому Кай предварительно получит постановление прокуратуры. Все остальные отправятся в Келькхайм и опросят жителей квартала, в котором живет Герке. Да, и еще одно. Внештатные консультанты находятся здесь, чтобы оказывать помощь следствию. Мы – одна команда, и нам требуются значительные усилия и максимальная концентрация, чтобы раскрыть эти преступления как можно скорее. Я хочу, нет, требую, чтобы все делали одно общее дело, как здесь принято. Надеюсь, все поняли.

Последние фразы Боденштайн сказал с нетипичной для него резкостью, и каждый из присутствующих согласно кивнул.

– Совещание окончено. За работу, – сказал Боденштайн. Задвигались стулья, и под чуть слышное бормотанье все стали расходиться.

– А что делать мне? – спросил Андреас Нефф расстроенным голосом.

– Вы ведь хотели идти на похороны, – напомнил ему Боденштайн, потом он указал на коробку с дневниками Максимилиана Герке, которая стояла на одном из столов. – А после этого займитесь личными документами, которые мы обнаружили в квартире жертвы, – сказал он. – Нас интересует все, что происходило с 2002 года. Возможно, найдете связь между Максимилианом Герке и нашим убийцей.

* * *

– Моя мать никогда не лежала в клинике неотложной помощи во Франкфурте. – Рената Роледер, уже одетая в связи с похоронами во все черное, стояла за прилавком своего цветочного магазина, в котором кроме Пии, Ким и нее самой не было ни одного человека. – И она совершенно точно никогда не являлась донором какого-либо органа, и ей также никогда не производилась трансплантация. Я бы это знала!