Кинжал с красной лилией - Жюльетта Бенцони

Внезапно он наклонился, схватился за край простыни и резко дернул ее. Простыня разорвалась, а Лоренца, не дав волку времени наброситься на добычу, соскочила с кровати и спряталась за красным бархатным занавесом ближайшего из окон. Она не представляла себе ни силы маркиза де Сарранса, ни его ловкости... Одним прыжком он настиг ее, выдернул за руку из убежища, сорвал рубашку и отшвырнул Лоренцу к камину, она упала и больно ударилась о плиточный пол.

— Дрянь поганая! — просипел маркиз. — Надеялась избавиться от меня, подослав убийцу? Ты мне за это заплатишь сполна, змея подколодная! Кинжал ведь твой, не так ли?

Перед глазами Лоренцы заблестел кинжал с красной лилией, острие его было погнуто. Не сомневаясь, что сейчас этот кинжал вонзится в нее, Лоренца инстинктивно подалась назад, но позади нее полыхал огонь камина, его жар заставил ее отпрянуть, и она оказалась у ног Гектора. Супруг схватил ее за волосы и поволок по полу к ступеням, что вели к кровати. Ударившись о ступеньку затылком и спиной, Лоренца едва не потеряла сознание. Гектор снова дернул ее за волосы, наклонился и, дыша в лицо запахом вина, прохрипел:

— Ты мне за все заплатишь, гадина! Говори, твой кинжал?!

От боли на глазах Лоренцы выступили слезы, едва шевеля губами, она ответила:

— Великий герцог Фердинандо... отдал его мне... Им был убит Витторио Строцци, мой любимый жених... Но я его потеряла... Не я направила его против вас...

— Не ты, так твой пособник! Твой любовник, как я понимаю! Сколько их у тебя было, подлая грязная шлюха?

— Ни одного! Никогда! Но, имея такое мнение обо мне, зачем вы взяли меня в жены?

— Сейчас я проверю твои слова! Дело нехитрое!

Он сбросил с себя халат. Тело у него было жилистое, волосатое, с обилием шрамов и рубцов. С тщеславной улыбкой маркиз выставил вперед фиолетовый отросток, похожий на отвратительную змею... Охваченная ужасом, Лоренца протянула руку, схватила кинжал, который уронил на пол маркиз, и помчалась к двери, забыв о своей наготе. Дверь оказалась заперта: супруг заблаговременно позаботился запереть ее и спрятал ключ в карман своего халата. Он приблизился к беглянке с недоброй улыбкой.

— Если надеешься убежать от меня, то напрасно!

Лоренца приставила кинжал к ямочке у себя на шее.

— Один только шаг ко мне, и я убью себя!

Шага вперед он не сделал, наоборот, даже отступил назад, и Лоренца почувствовала что-то вроде торжества: ее решимость умереть стерла улыбку с губ ненавистного маркиза. Но торжество ее продлилось недолго, жгучая боль обожгла ее, и она выронила кинжал. Позади маркиза стоял сундук, на котором лежал хлыст — сплетенная из ремней плетка. Маркиз взял ее и наотмашь хлестнул Лоренцу. Она вскрикнула. На нее обрушился новый удар, опоясав ее огненной лентой... Еще одна огненная лента, еще... Защищая лицо, Лоренца закрыла его руками, защищая грудь, пригнулась. А маркиз хлестал и хлестал с громким хохотом, выкрикивая площадные ругательства, на губах у него выступила пена, похоже, он обезумел и готов был на смертоубийство. Вся в крови, Лоренца попыталась обрести иллюзорную защиту — заслониться занавесом, что висел у двери. Но тут рука ее нащупала бронзовую статуэтку, которая стояла на полке. Лоренца схватила ее и из последних сил швырнула в палача, когда он вновь занес хлыст, чтобы обрушить на нее... Ей показалось, что она видит сон: обезумевшее чудовище покачнулось, потом упало. Бронзовая фигурка попала ему в висок. Воцарилась мертвая тишина.

Сама себе не веря, Лоренца не сводила глаз с лежащего у ее ног маркиза, ее колотила дрожь, зубы стучали. Кровь, что выступала у нее на животе и груди, она машинально вытерла лоскутом простыни. Постепенно всем ее существом завладела одна-единственная мысль: нужно бежать, любой ценой необходимо выбраться из этого ужасного дома, который пугал ее не меньше распростертого на полу тела. Вполне возможно, тела мертвеца, но у Лоренцы недостало мужества убедиться, так ли это. Главное сейчас было найти одежду и одеться. Неважно, во что, лишь бы скрыть кровоточащую наготу. Но, кроме халата маркиза, она ничего не нашла, глупые курицы, которые ее раздевали, унесли с собой все, оставив только атласные туфельки. Нашлась еще парадная ночная рубашка. Она была разорвана, но ею еще можно было воспользоваться. Лоренца поспешно завернулась в рубашку, а сверху накинула халат маркиза. В кармане халата она обнаружила ключ. Завязав потуже пояс и завернув рукава, она обулась, подошла на цыпочках к двери, отперла ее, приоткрыла и стала прислушиваться, пытаясь понять, что творится в доме.

Кроме громкого храпа перепившего гостя, которого свалил сон по дороге, она не услышала ничего. Даже позвякивания фарфоровой и серебряной посуды. Слуги, судя по всему, тоже отправились спать, отложив наведение порядка на утро.

С бьющимся у горла сердцем Лоренца добралась до лестницы и спустилась по ней вниз, не встретив ни одной живой души. Свадебные гости покинули дом маркиза, как только проводили новоявленного супруга в брачные покои. Остались только те, кто уснул прямо под праздничным столом и в пиршественном зале, да так крепко, что растаскивать их по домам было просто невозможно... Свечи в канделябрах почти выгорели, и с минуты на минуту готовы были погаснуть.

Не было никого и во дворе. Кареты разъехались, ворота были заперты, но никому не пришло в голову закрыть на засов боковую калитку. С невероятным чувством облегчения Лоренца открыла ее, переступила порог и тихонько закрыла. Ей пришлось постоять секунду, прислонившись к стене и дожидаясь, пока уймется расходившееся сердце.

Когда оно перестало колотиться в ушах и в горле, она бегом бросилась по незнакомой улице. Города она совсем не знала и понятия не имела, как ей добраться до тупика Моконсей, где находился единственный дом, который мог стать ей прибежищем после того, как она, вполне возможно, убила своего мужа... Джованетти она верила безоглядно. Он был единственным другом Лоренцы, и, быть может, понимая серьезность произошедшего, он сможет укрыть ее до тех пор, пока не появится возможность увезти ее из Парижа. Но в какую сторону ей идти?

После всего, что претерпела Лоренца, трудно было ждать от нее ясных и четких решений. Ее гнало вперед страстное желание оказаться как можно дальше от своей тюрьмы и палача. Она свернула на одну улицу, потом на другую, надеясь встретить какого-нибудь прохожего и спросить, в какую сторону ей идти. Но час был слишком поздний, — на колокольне неподалеку прозвонили половину третьего — и улицы были темны и пустынны.

Внезапно Лоренца заметила женскую фигуру, которая вышла из дверей дома и направилась как раз в ее сторону. Лоренца бросилась к ней.

— Прошу вас, мадам, помогите! Я хотела бы попасть в тупик Моконсей. Где он находится?

Женщина испуганно вскрикнула и выставила вперед два пальца, защищаясь от злых сил, которые, как она сочла, на нее напали.

— Иди своей дорогой, демон, — буркнула она, торопливо и мелко крестясь. — Я добрая христианка.

— Я тоже, и из христианского милосердия скажи мне, как попасть в тупик Моконсей.