Бог не Желает - Стивен Эриксон

- Наш торг уже начинает утомлять. Садись на треклятый камень или нет, Дамиск. Входи или останься там. Или залезь на самый высокий столп Оплота и сиди там.

Дамиск склонил голову набок: - Самый высокий? Зачем бы?

Долгая пауза. - Ну, чтобы избежать самых кусачих мух.

- Последний вопрос, - не унимался Дамиск. - Прости, но если я сяду на камень, то увижу тебя?

- Еще не решила.

- Но хотя бы назовешь свое имя?

- Оно для Жекков, ты понял, и его трудно передать вашим языком. Но я получила несколько прозваний, там и тут. Думаю, больше всего мне нравится имя Сука-Война.

И она засмеялась - звук потряс Дамиска до мозга костей. Однако она назвала его смельчаком, провоцируя это доказать. Вернув стрелу в колчан, он торопливо снял тетиву и вошел в темный спуск меж камней.

Валуны были выложены грубым полукругом, каждый едва обработан, чтобы сделать сидения. В десятке шагов, почти в полном мраке, был широкий пьедестал в окружении овальных камней, косо выросших так, что почти сплетались наверху. Это было подобие трона, но сделанного не для двуногих - пьедестал не имел спинки, холодный поток говорил, что сзади него провал.

У подножия пьедестала лежала белая волчица, изумрудно-зеленые глаза с любопытством следили, как он садится на ближайший камень. "Сука-Война. Ах, теперь вижу". - Как слова исходят из этих челюстей?

- Нет нужды, - сказала она резко и ясно, словно говорила сама пещера. - Слова мои атакуют барьеры твоего ума, сметая всякое сопротивление, и расцветают в черепе по моей воле.

Он хмыкнул. - Я удивлялся твоему знакомству с натийским языком.

- У склада твоего удивления низкий потолок, Дамиск от Серебряного озера, - ответила она. - Как насчет этого древнего храма? Давно забытого звериного трона? Как насчет бесчисленных поколений, что некогда преклонялись здесь, почитали священные покои? Как насчет ледника, что однажды осадил храм - его скрипящая тяжесть громоздилась столь высоко, что поглощала горы, но не могла победить груду покосившихся камней? Ты даже не удивлен моему присутствию здесь, где я провожу годы, и одиночество мое нарушено лишь юными идиотами-Имассами, чья ненависть так стара, что забыла о преступлении, ее породившем? И чье же было преступление? Не Жекков, уверяю тебя, а мне лучше знать, я была там в момент события.

Дамиск сказал: - Я лишь стремлюсь к взаимопониманию, Сука-Война. Но твои идеи не так здравы, как тебе кажется. Удивляться не всегда значит выражать удивление.

- Педантизм - не добродетель, - возразила она. - Скорее порождение малого ума, до смешного приверженного навязчивой точности. Я отвечала твоему удивлению честной и свободной игрой, поэтическими экскурсами. Но нет, этот человек желает сидеть на камне и бормотать по-натийски такую заумь, что я теряю дыхание.

Он молчал, чувствуя себя слишком слабым.

- Ранены чувства, ох мой милый.

Мех и гниющее мясо сделали жгучим даже холодный воздух пещеры. Он различил вой ветра, что вырывался из глубокой пропасти за троном - словно голоса тысячи плакальщиков. Разумеется, люди гибли от его руки. Он же был солдатом. Работал на рабовладельцев. А сейчас его гонят саэмды, которых Сука назвала Имассами - что, если они действительно Имассы? Хотя бы эти не из ходячих мертвецов. Целые народы могут заблудиться в большом мире. Блуждать, пока их не найдут; вот тогда начинаются проблемы.

Неужели Жекки прогнали саэмдов на юг? Он снова подумал о том, что увидел на горизонте. - Ах, - сказал он вскоре, - советуешь не задерживаться надолго. Внушала мне залезть на самый высокий столб храма. Тут причиной не мухи.

- Я послала пару намеков, - пробормотала она.

- Тающая мерзлота. Новые болота. Будет наводнение.

- Слабо сказано, Дамиск от Серебряного озера. Приходит пора и мне покинуть это место.

- Куда пойдешь?

- Жекки могут не знать, как строить дома и жить в селениях, но они не глупы.

- И еще они не рыбы, - согласился он. - Ты поведешь их к безопасности?

Ее смех был лаем, вырвавшимся из горла лежащего зверя, затем зверь встал и поднял голову.

Дамиск отпрянул. Она была размером с лошадь.

- Безопасности? - спросила волчица. - Вспомни мой титул, глупец.

- Война? С Малазанской империей? Так кто здесь глуп?

Волчица потянулась. - Оставайся на ночь, Дамиск от Серебряного озера. Отдохни.

- А саэмды снаружи?

- Не моя забота. Кто знает, вдруг они увидят меня и решат, что ты мертв. Полагаю, так ты избавишься от их осады. Берегись юга и даже не думай идти назад, к озеру. Между тобой и ним десять тысяч саэмдов.

- Десять тысяч?!

Она заворчала. - Имассы плодятся как мухи, текут наружу, потому что рухнули стены льда. Итак, ни юг, ни восток. Разумеется, север тоже.

- Я уже шел на запад.

- Тебя там ожидает смерть, Дамиск.

- Ты не оставила мне настоящего выбора.

- Не обязана тебе что-то предлагать. - Сука-Война прошла мимо него.

- Что таится за троном? - внезапно спросил охотник.

Она помедлила, повернув тяжелую голову, скрестив взоры. - Пойдешь тропами Оплотов? Вряд ли это мудро.

- Ты их знаешь? Ты там была?

- Уже давно.

- Почему давно?

- В последний раз едва спасла свою жизнь.

Она прошла к выходу, на миг заслонив почти весь красноватый свет уходящего солнца, и пропала. Вернувшийся поток света слишком напоминал кровь. Дамиск думал о своих жертвах, о мертвецах, что всюду влекутся за ним.

Через миг встал, принявшись изучать пещеру. Он надеялся найти нишу или полость, защищенную от холодных путей ветра. Для осажденного призраками человека он ощущал себя слишком одиноким.

Воздух как будто вращался. Рент был не в центре, но ощущал, как поток несется вокруг искривленного дерева. Вот почему ствол был таким кривым. Он вырос внутри бесконечной спирали энергии.

Поток нежно ласкал его кожу, плечо и руку. Он понял, что лежит нагим на боку, ран нет - бессмыслица, ведь тут были волки. Или мужчина, считавший себя шестью волками, а возможно, так и было - он не просто вожак стаи. Его слова смущали. Они сражались, а потом беседовали, решив больше не враждовать.

Ветер словно коснулся лба мягкой рукой, кожа пошла мурашками. И женский голос сказал: - Закрой глаза и следуй за мной.

Она держала его руку и они пересекали каменную пустошь, но каждая трещина была засыпана тонким песком. Он