Эскорт - Лана Мейер

Я думала, что никогда не посмотрю на любое мужское тело без отвращения.

Но истинные чувства и время лечат все.

С Джеймсом все было иначе. Наше знакомство было до смерти банальным и почти повторяло сюжет фильма «Красотка», только он был юным студентом, а не миллионером в возрасте, как Ричард Гир.

Ночь с ним была первой настоящей ночью любви в моей жизни. Его я считаю своим первым мужчиной, а то, что было «до» хотела бы навсегда до конца стереть из памяти, если бы только ученые выдумали такой аппарат.

Наверное, в мире мужчин и женщин, как и во вселенной замков и ключей существует идеальная совместимость. Она случилась и у нас. И я бы не поверила в эту «сказку», если бы не столько лет беспрерывного дерьма в моей жизни.

Мне казалось, что по закону кармы и заслужила чудо и спасение. Я дождалась своего принца.

Ведь мне, как и любой девочке, в глубине души, всегда хотелось этого. Я банально устала все тянуть на себе, шарахться по миру, словно слепой котенок без крова…и больше всего на свете, я мечтала о семье.

О муже, ребенке, кошке и собаке. О спокойствии. О тишине.

И здесь, на яхте, царит такая приятная тишина, окутанная легким бризом, что я даже забываю о смерти Саида и о том, что мы выбрались в открытое море при весьма негативных обстоятельствах. Тем не менее, у меня внутри почему-то разливается стойкое ощущение того, что я в безопасности.

Драгон решит все проблемы, он не оставит меня одну.

Мы в одной лодке.

— Теперь мы в одной лодке, — словно читая мои мысли, снимает с языка Драгон, спускаясь в каюту. Очевидно, раскрытые паруса уже настроены и несут нас в сторону Ирана. Наши паспорта проверили еще при посадке. Вопрос только в том, как мы поплывем обратно? — Как тебе моя лодка? — задыхаясь, он без сил опускается на диван в гостиной. Лоб мужчины покрыт испариной, каштановые волосы взмокли и прилипли к коже.

Да, яхта хоть и выглядит небольшой по сравнению с другими, но это впечатление достаточно обманчиво, так как внутри у нее скрывается целый мир со спальней, мини-кухней и гостиной с большим телевизором. Даже барная стойка есть. Очевидно для того, чтобы закатывать вечеринки в кругосветном путешествии. Стильная подсветка и элементы декора в греческом стиле делают ее уютным домом, на котором не страшно отправиться вокруг света за восемьдесят дней. А что? Я бы хотела. Какое счастье — никаких людей вокруг, забот, проблем на целых восемьдесят дней. Взяла бы с собой ткани и чертежи, творила бы в свободном плавании…

— Маленькая, но уютная такая. Уступишь мне кровать? — сразу провожу границу я, намекая на то, что с Драгоном я спать не собираюсь.

— Без проблем. Если дело так пойдет и дальше, ты вообще можешь скинуть мой труп за борт, — Драгон поднимает рубашку, и я содрогаюсь от ужаса, замечая, что его рана с каждой секундой приобретает все менее лицеприятный вид. Пока я наливаю два стакана воды, он роется в аптечке в поисках медицинской иголки с нитками.

— Блонди, я вынужден просить тебя об одолжении. Ты когда-нибудь зашивала раны? — с этими словами, мужчина избавляется от футболки для игры в гольф и предстает передо мной полуобнаженным.

Я понимаю, что это совершенно не уместно, но на мгновение, застываю, слегка приоткрыв рот. Вода из бутылки льется мимо стакана. Благо он этого не видит, так как мои руки закрыты барной стойкой.

В моем понимании, идеальный мужчина должен обладать именно таким телосложением. Широкие плечи, переходящие в очерченные ключицы. Прорисованный рельеф всех больших мышц, при этом без очумелого фанатизма, как у бодибилдиеров.

Его кожа слегка смуглая, цвета молочного какао. Присутствует несколько небольших татуировок — они явно еще не закончены, а на правой стороне груди спит впечатляющего вида дракон. Еще, я замечаю, что у него уже есть мелкие шрамы по всему телу, и кажется, этот, что останется, после «поцелуя смерти снайперской пули» — будет далеко не последним.

Мой взор зависает где-то в районе косых мышц над пряжкой ремня его брюк. Думаю, с главной мышцей там тоже полный порядок. Моя насмотренность и чуйка меня еще никогда в этом не подводила.

Так, о чем я вообще думаю?

— Зашивала, — честно признаюсь я. — Я сделаю это для тебя, если ты не станешь спрашивать меня, при каких обстоятельствах я это делала.

— Интриганка, — выдыхает побледневшими губами Драгон. Деланно улыбается, превозмогая боль.

— Там есть сильные обезболивающие таблетки, я положила их отдельно. Выпей для начала их, — отдаю распоряжение я, преподнося ему стакан с водой. Завязываю волосы в узел, придирчивым взором разглядывая пациента.

— Опыт на лицо, — усмехается Драгон, пока я готовлю нитку с иголкой.

Так. Ничего сложного. Нужно, мать его, всего лишь сшить края раны на живом человеке. Я справлюсь, я это уже делала. Перед внутренним взором мелькают хорошо знакомые флешбэки. Я все никак не могу понять, почему у нас с Драгоном так много повторяющихся ситуаций. Я уже зашивала рану на теле Джеймса.

У меня руки начинают дрожать. В какой-то момент я начинаю думать, что не смогу повторить успех дважды, и нерешительно замираю.

— Ты сможешь, Эльза, — напоминает мне Драгон. Сделав глубокий вдох, я молча приступаю к работе, предварительно обеззараживая рану.

Мы оба тяжело пыхтим и шумно дышим. Как будто трахаемся, черт возьми. Звуки то ли умирающих, то ли трахающихся животных. Атмосфера, конечно, убийственная. Лучшее свидание в моей жизни.

И все же, если отбросить весь сарказм, это поразительный момент единение я близости — когда мы оба оказываемся в ситуации, где зависим друг от друга. В какой-то момент, Драгон шипит, явно выражая свое недовольство тем, что я ткнула иголкой не туда, куда следует.

— Блядь, жжет. Как будто меня тысяча пчел одновременно в бок жалят.

— Еще немного осталось. Успокойся.

— С ума сойти. Ты почти справилась. С тобой и на поле боя не пропадешь.

— Да уж. Тебе повезло, тщательно выбираешь сотрудниц. Можешь позвонить смерти и передать, чтобы пока тебя не забирала.

— Это точно. Передать за двоих придется, Эльза.

— Ты мне расскажешь, что случилось? — невинно хлопая ресницами, интересуюсь у него я. — Кто стрелял?

— Это ты мне расскажешь, Эльза, — мне становится не по себе, когда мужчина поднимает на меня свой тяжелый и пронзающий все нутро до мурашек, взгляд.

Он знает?

Драгон

В ее блядских голубых глазах можно умереть быстрее, чем от пулевого ранения. Чем чаще смотрю на нее, чем ближе я к Эльзе, тем чаще желудок скручивает в тугой узел, а тело словно пронзает высоковольтным электричеством.

В голове мелькают картинки, их невозможно трактовать и прочитать. Я знаю, что это видения из моего прошлого с любимой, и почему-то именно Эльза пробуждает их.