Мрачный залив - Рэйчел Кейн

– Звучит как нормальная жизнь, которая ждет нас где-то, – замечает он. – Нет, правда. Но будь осторожна.

– Буду.

* * *

Возвращаясь в окрестности поселения Стиллхауз-Лейк, я испытываю одновременно ностальгию и горечь. Я не могу по-настоящему отделить одно от другого – больше не могу, – но мне по-прежнему нравится этот пейзаж, хотя я знаю, что здесь меня не потерпят. Миную поворот к озеру и к нашему прежнему дому, сопротивляясь искушению посмотреть, что новые обитатели сделали с нашим старым жилищем. Не нужно будить былые воспоминания и призраков. Их слишком много – не сосчитать.

Кроме того, если Бельдены заметят меня здесь, они могут счесть, что соглашение нарушено. Мне не нужны эти проблемы. Я выбираю узкую дорогу, ведущую к Вэлери.

Как большинство здешних провинциальных городков, он видел лучшие дни. Маленький деловой центр по большей части заброшен; остальная часть занята свалками, мелкими магазинчиками и ностальгией о прошлом, которое никогда не было таким радужным, как кажется в воспоминаниях. Кец сообщила мне адрес дома Шерил, и я без труда нахожу его, хотя GPS здесь, как и следовало ожидать, работает нестабильно, а власти Вэлери не торопятся вкладывать средства в уличные указатели. Зачем, когда все, кто здесь живет, знают, что где находится?

Я останавливаю машину перед домом Шерил Лэнсдаун. На тротуаре припаркован фургон с эмблемой Теннессийского бюро расследований, так что они, скорее всего, сейчас обшаривают дом. Я, конечно же, не вмешиваюсь и направляюсь вдоль улицы. Кец пересказала мне беседу с жителем соседнего дома, так что я пока пропускаю его и пишу Кец и Сэму, что собираюсь навестить дом, стоящий следующим по улице.

В нем я натыкаюсь на застенчивую старушку с добрым морщинистым лицом и растрепанными седыми волосами, которая словно никогда не вылезает из домашнего халата. Она приглашает меня на чай со льдом – старая добрая южная традиция, – и я соглашаюсь. Это правильное решение. Чай самый обычный, зато старушка явно падка до сплетен и сама печет к чаю печенье. Идеально.

Конечно же, я говорю ей, кто я такая, и показываю ей свое удостоверение частного детектива, и ей это кажется очень интересным. После того, как я отвечаю на обычные вопросы о том, что делаю здесь, она уже готова рассказать мне обо всех пороках жителей этого квартала.

Но не о Шерил, отмечаю я. Когда миссис Грегг, как зовут старушку, наконец делает паузу, чтобы перевести дыхание и отпить глоток холодного чая, я спрашиваю о том, что меня интересует. Она бросает на меня острый взгляд и произносит:

– Я не говорю плохо о тех, кто покинул этот мир; ведь, видит бог, с ней это вполне могло случиться. Ведь она пропала, верно? И эти две ее миленькие дочки тоже. – Она содрогается и качает головой. – Не знаю, куда катится этот мир… подобных вещей не бывало, когда я была молода, а люди боялись божьего гнева и верили в Америку.

Она, конечно же, ошибается; я могу насчитать добрую дюжину жутких преступлений, совершенных с 1950-х годов в одном только этом округе, – но не заинтересована в том, чтобы переубеждать ее и тратить зря свое время.

– Что ж, миссис Грегг, было бы неплохо, если б вы рассказали мне что-нибудь, что поможет найти Шерил, – говорю я. – И это может оказаться что угодно. Вообще что угодно.

– Вот как? Правда? – Ее выцветшие карие глаза за стеклами старомодных очков широко раскрываются. – Я почти ничего не знаю, не считая того, что некоторое время назад ее бросил муж. Как же дико, когда мужчина так поступает со своей женой, находящейся в тягости! Ведь это такой позор – бросить свою жену и еще не родившихся детей, правда?

Мне некогда выслушивать сентенции о морали и нравственности, поэтому я подталкиваю ее в нужном направлении.

– Совершенно верно, это позорный поступок. Вы видели, как он бросил ее?

– Видела ли я?.. Ну, на самом деле, я не знаю, откуда мне знать? Я не видела никаких чемоданов или сумок; он просто сел в свой грузовичок и уехал, и не возвращался, насколько я могу припомнить.

– А Шерил в этот момент была дома?

– Господи, да разве ж я могу упомнить такие вещи? – Но она подносит палец к губам и задумчиво постукивает им. – Ну, может быть, это было в тот день, когда она ездила к своему врачу. Даже и не знаю, я же не записывала все это, понимаете? И я не лезу в чужие дела.

– Конечно, нет, – беззастенчиво лгу я. – Вам просто интересны ваши соседи. Это нормально.

– Это просто дружелюбие, – подхватывает миссис Грегг. – Я не такая, как вся эта молодежь. Они только и делают, что смотрят телевизор да свои чертовы телефоны. Даже не выходят по вечерам на крыльцо подышать воздухом, как все нормальные люди. Я даже не знаю…

«Куда катится мир», – мысленно договариваю я и перебиваю ее:

– Вы не знаете, у какого врача могла наблюдаться Шерил?

– У нас тут только один врач, – отвечает она. – Доктор Фаулер, и он еще старше, чем я. Наверное, до сих пор пичкает бедных ребятишек рыбьим жиром. – Она корчит гримасу отвращения. – Ваша матушка когда-нибудь поила вас этой гадостью?

– Когда-то давно, – отвечаю я, и она похлопывает меня по плечу.

– Что ж, милочка, это полезно, детям это полезно. Как бы то ни было, обратиться Шерил могла только к доктору Фаулеру. – Бросает на меня пристальный взгляд. – Вы знаете, кое-кто из местных поговаривает, что ее муж не просто куда-то уехал. Что тут было кое-что еще, вы слыхали?

– И что же?

Она перегибается через стол, и ее глаза загораются энтузиазмом.

– Кое-кто считает, что он был убит.

– Нет, только не это!

– Ну, я такое слышала. Не то чтобы я была в этом уверена, конечно. Но некоторые считают, что именно так она заполучила его деньги, дом и машину. Он не был богачом, ни в коем разе, но она приехала сюда вообще нищая, а теперь у нее есть крыша над головой, машина, чтобы кататься, и денежки, чтобы тратить их.

– Вы знали ее, когда она сюда приехала?

– До того, как она вышла замуж? Она приехала на автобусе, и всего багажа при ней была маленькая сумка. Работу себе она нашла в «Сонике»[6] на окраине города, там и встретила Томми Джарретта, и, я думаю, все сразу и завертелось. Но кроме этого, я ничего о ней не знаю. Может быть, ей просто не повезло в жизни? Знаете ли, я вот родилась незадолго до Великой депрессии…

– Вот как? – переспрашиваю я и вежливо слушаю рассказы миссис Грегг о том, как она росла среди бедности, еще более ужасной, чем сегодня. Не знаю, много ли в этом правды, но это не важно, а она радуется, что ее кто-то выслушивает. Я оставляю ей свою визитку на тот случай, если ей вспомнится что-то еще. Миссис Грегг – милая старушка, а сплетники обычно поставляют полезные сведения.

Я уже направляюсь к двери, когда она ни с того ни с сего спрашивает: