Ледовые пираты - Дирк Гузманн

— Орсо? — сорвалось его имя с языка Мательды, и молоток выпал из руки. — Вы пришли…

— Ты этого не ожидала, да? — спросил стражник. На нем была все та же одежда: чистая коричневая жилетка и столь же чистые штаны — совсем не такие, как у мастера Фредегара.

— Вы правы, — пристыженно ответила Мательда. — Мне пришлось заняться другими делами. — Она задумалась, впускать ли его внутрь. Каждый, кто знал об «Эстрелле», повышал риск того, что об этой судостроительной миниверфи станет известно ее отцу или врагам.

— Ну ладно, приду в другой раз, — кивнул Орсо, но Мательда успела уловить разочарование в его словах. «Чего я боюсь? — спросила она себя. — Если я хочу построить корабль, мне нужен Бьор. А значит, мне нужен Орсо».

— Заходите, — сказала она и освободила проход. — Только будьте осторожны. Мы строим корабль, повсюду может валяться много острого железа.

— Ты мне до сих пор так и не сказал, что написано в том таинственном письме, — напомнил Элиас.

Они с Рустико поднимались по выщербленным ступенькам в зал приема. Молодой раб, опустившись на колени, протирал холодный базальт. Освобождая дорогу обоим мужчинам, он вжался в стену, однако Рустико места не хватило. Он дважды пнул раба ногой, и тот кубарем скатился вниз по лестнице. Это рассмешило Элиаса, и вслед за рабом он отправил еще и деревянное ведро.

— Известие, которого я ждал уже давно, — хрипло отозвался Рустико. — Пусть его содержание тебя не беспокоит. Позаботься лишь о том, чтобы Мательда испугалась и отдала нам письмо.

— А если она его прочла? — задал Элиас вопрос, которого Рустико боялся больше всего.

Об этом он даже думать не хотел. Достаточно уже того, что девчонка слышала, как он проговорился о своих планах сдать города лагуны византийцам. Откуда же ему было знать, что по ту сторону двери, ведущей в его кабинет, подслушивает дочка дожа?

Растопырив пальцы, он толкнул толстую дубовую дверь. Помещение было заполнено людьми — Рустико даже застонал. Это был день суда. Раз в неделю жители лагуны выносили свои спорные вопросы на рассмотрение главы города. Вот и сейчас выстроилась целая очередь, в которой мужчины и женщины терпеливо ждали, когда настанет время разбирательства по их делу. За их спинами не было видно Джустиниано, однако Рустико услышал выдержанный тон дожа, которому тот отдавал предпочтение при решении правовых вопросов.

— Выйдите все вон! — громко заорал Рустико и хлопнул в ладоши. Элиас поддержал его, многократно и громко повторив это требование.

Поначалу только несколько присутствующих в помещении повернули головы, но дож протиснулся сквозь толпу и, когда узнал обоих посетителей, тоже попросил людей разойтись.

Когда смолкло недовольное ворчание, Джустиниано вернулся к своему месту за столом, спокойно сел и положил ладони на стол.

— Ну? — начал он. — Что у нас такого важного, из-за чего пришлось прервать судебное заседание в единственный в неделю день суда?

— Ваша дочь, — ответил Рустико. — Мы уже говорили об этом.

— Да, — словно вспомнил Джустиниано, задумчиво глядя в окно, — она должна была извиниться перед вами за то, что проникла в ваш дом, не так ли?

— Не изображайте тут неведение, Джустиниано! — фыркнул Рустико. — Мательда украла бумаги с моего стола, а ее слуги, свиньи, избили меня, когда я попытался вернуть себе украденное. За это я требую извинения и компенсации!

— Меня они тоже побили, — добавил Элиас.

— Говори только тогда, когда тебя попросят, — повернулся к нему Рустико.

Дож встал и начал перебирать бумаги, на которых виднелся его угловатый тонкий почерк. Но Рустико обратил внимание, что Джустиниано сортировал листы только по их величине — очевидно, пытался выиграть время, придумывая повод для отговорки. Нельзя дать ему такой возможности!

— Ваша дочь, — требовательно произнес Рустико, — Мательда! Где она? Вы заперли ее в комнате, как мы договаривались? Я должен ее видеть.

— Я выполнил вашу просьбу, — поднял голову Джустиниано.

— Хорошо! — Рустико облегченно вздохнул. — Тогда пойдемте же к ней. Она попросит у меня прощения, а затем я задам ей несколько вопросов.

— Мне тяжело говорить вам это, но… Мательда исчезла.

Неужели дож вспотел?

— Вам придется прийти в другой раз. — Джустиниано попытался изобразить на лице сожаление.

— Но вы ведь сказали, что заперли ее.

— Конечно! Только я лично не запираю дверь за своей дочерью. Она взрослый человек. Я приказал ей закрыться и быть готовой к вашему визиту.

Джустиниано смущенно улыбнулся.

Элиас так захрустел пальцами, что это услышал даже тугоухий Рустико. Сейчас ему очень захотелось сжать горло дожа с таким же звуком. Этот простак решил поиграть с ними. Он на самом деле пытался перехитрить братьев Маламокко!

— Куда она ушла, и когда вы ожидаете ее возвращения? — Рустико пытался сдержанно отреагировать на улыбку дожа. — Послушайте, Джустиниано: я важный человек в этом городе, и у меня нет ни времени, ни желания зависеть от смены настроения ребенка.

— Я от вас и не требую этого, — потер руки Джустиниано. — Я тоже думаю, что вам следовало бы заниматься более важными делами, чем ждать, пока ребенок попросит у вас прощения.

Когда рассерженные визитеры поспешно покинули дворец, от каналов поднимался пар, а чайки на причале с любопытством вертели клювами. Рустико чувствовал себя так, словно его голову зажали в тиски, в его богатом арсенале ругательств никак не находилось подходящего.

— Пусть же этот Джустиниано почувствует на себе все ужасы этого и того света! И его дочь тоже! — шипел он.

На одном из мостов Рустико резко остановился. Туман клубился, застилая ему ноги.

— Постой, — сказал он Элиасу, — должно быть, ты все же вовремя прибыл в Риво Альто. Если поймаешь эту девчонку и приведешь ее ко мне, то сможешь обладать ею.

— Но я так понял, Мательда должна оставаться нетронутой, ведь на ней должен жениться дядя Бонус.

— А, — махнул рукой Рустико, — без этого письма все равно ничего не получится. — А Бонус сейчас в Египте. Ему придется отнестись к произошедшему с пониманием.

Александрия, порт

Бонус из Маламокко скривился и зажал уши руками. Он только и делал, что отталкивал от себя девчонок и мальчишек, когда те решались слишком близко подойти к нему. «Висундур» был в руках детей.

Едва корабль причалил в Александрии, первые ребятишки уже бежали к нему. Они громко кричали что-то команде, и Джамилю не нужно было переводить их слова. Стайка детей, которые вот-вот лопнут от любопытства, раскрыв рты, разглядывала диковинный корабль и все, что было у него внутри.

Альрик сначала помрачнел, однако затем все-таки позволил ребятне захватить «Висундур». Здесь не было ничего ценного, что могли бы сломать и украсть детские руки. Пока что не было. Когда на борту окажется реликвия, Альрику придется заботиться о сохранности груза. А до тех пор драккар превратился в манеж, в котором «обезьянки» раскачивались на канатах, оглашали окрестности своими криками и балансировали на борту.