Я тебя прощаю. Чужая любовь - Лана Морриган

– А разве боги ошибаются? – спросила я недоверчиво.

– Ну мало ли… Вдруг Эрил вовсе и не твоя судьба?..

– А как же Тёма? Он бы не появился на свет без благословения Селены.

– М-да-а-а, – протянула безрадостно волчица. – Но, думаю, всему точно есть объяснение.

Адам

***

– Ты меня бесишь, – высказалась девушка. – Натурально бесишь!

– Взаимно, – отозвался я.

Миа сделал круг и вновь села за стол.

– Теперь что тебя останавливает? А? Я ради кого стараюсь, говорю, где мы будем гулять, а ты?..

– А я не хочу нервировать Валерию.

С уходом Эрила стало еще сложней. Я терялся в догадках, как поступить лучше, но все варианты развития событий в моей голове заканчивались еще большими ненавистью и страхом.

– Поговори, – настаивала Миа.

– Нет.

– Чем дольше ты будешь тянуть, тем сложнее тебе будет выбраться из лжи.

– Прекрати, – рыкнул я. – Я и сам знаю.

– Так чего ты ждешь? Ее чувства уже давно остыли к Эрилу.

– И что? Я живое напоминание ее неудачного брака. – Я тряхнул головой, пытаясь хоть как-то привести свои мысли в порядок.

– Так надо заменить эти воспоминания. Стереть. Слушай, мне, конечно, жаль твоего брата. Жаль тебя, что ты встал перед выбором…

– Я не убил Эрила. – Миа была второй, кому я сказал. До этого момента только Альфа знал правду.

Губы волчицы дёрнулись в понимающей улыбке.

– Я не смог.

– И где он сейчас?

– Представления не имею. Он словно провалился сквозь землю. Но точно знаю, что в стае брат не появится, он слишком ценит свою жизнь.

– Ты сказал Альфе? – спросила Миа тихо, низко-низко склонившись к столу.

– Да.

– А как же обряд Единения душ? Раз твой брат жив…

– Иван разорвал связь Валерии и Эрила, а потом уже объединил нас.

На обряд Лера согласилась сразу, чем удивила меня. Но потом я понял настоящую причину – она беспокоилась о сыне.

Мы не пошли к алтарю Селены, да Альфа на этом и не настаивал, к чему торжественность и присутствие других членов стаи?..

Обряд провели у Валерии дома, дождавшись полнолуния.

Перед тем как Иван связал наши судьбы, Лера отвела меня в сторону и боязливо спросила:

– Зачем ты это делаешь?

– Хочу, – коротко ответил я.

– Если ты исполняешь родственный долг, или у вас так принято… – Она не смотрела мне в глаза, нервно покусывая нижнюю губу. Моя близость ее смущала, было видно невооруженным взглядом. Если бы не ее желание со мной поговорить, Лера ни за что бы не подошла близко.

– Я сам так хочу, – прервал я сомнения.

– А если ты встретишь… – Она вскинула голову, посмотрела в глаза и тут же отвернулась. – Если ты встретишь свою истинную? И она будет человеком. Ты захочешь провести с ней остаток жизни. Наделить ее бессмертием.  Что тогда будет со мной?

– Так не случится, – заверил я.

Валерия осмотрелась, подошла вплотную и прошептала:

– Но все же… я умру?

Ее слова выбили из моих легких воздух. Зверь яростно встрепенулся внутри меня, подталкивая человеческую часть к паре, и я крепко схватил девушку за руку и вернул в гостиную, где ожидали Альфа и Миа на руках с нашим сыном.

Когда-то я смогу назвать его сыном вслух, а не только в своей голове.

– Начинай! – из груди вырвалось рычанием.

Я не отпускал руку девушки. Подло пользовался моментом. Да и Лера не пыталась ее отнять. Замерла рядом и едва дышала.

Но как только Альфа закончил и поздравил нас, Валерия встрепенулась, тихо поблагодарила и, взяв сына, поспешила уйти, сославшись на голод волчонка.

– Ну? Ты долго еще будешь сидеть? – Миа вырвала меня из воспоминаний. – Неси продукты и не торопись уходить. По легенде, я еще три часа буду «на работе». – Волчица в воздухе пальцами изобразила кавычки.

Валерия

***

– Если так и дальше пойдет, мой сладкий, то мы останемся без ужина. – Я грозила пальцем перед лицом малыша, но Тёма все воспринимал как очередную игру и заливисто смеялся, демонстрируя мне два крохотных зубика.

– Я больше не поддамся на твое обаяние, и не надейся! – сказала, как мне казалось, строго.

В ответ сын принялся хлопать меня ладошками. Попадая то по шее, то по груди.

– Ты понимаешь, что мы останемся голодными, а? У тебя всегда есть запасной вариант – бутылочка со смесью, а что делать нам с тетей Мией? – спросила я и замолчала, словно могла получить какой-то вразумительный ответ от полугодовалого ребенка. – Ты только посмотри на этот погром. – Я развернулась с Тёмой. – Тебе не стыдно? Вижу, не стыдно, – выдохнула устало.

Сегодня впервые Миа отлучилась на целый день, и я поняла, как, оказывается, привыкла к ее присутствию и помощи. Да и, как назло, все с самого утра валилось из рук.

– Так, пупс, – назвала сына любимым прозвищем подруги и попробовала изобразить ее строгий голос. – Сейчас я быстро закончу готовить нам суп, а ты пока посидишь вот тут. – Я склонилась к манежу и попыталась опустить ребенка. – Поджимаешь ноги, значит? – Смотрела на довольную моську малыша, застывшего в позе обладателя черного пояса по карате.

Пухлые ножки застыли в идеальном поперечном шпагате. Как там говорила Миа? Главное в воспитании волчонка – твердая рука? Пришло время проявить твердость. Я склонилась еще ниже. Тёма плюхнулся на попу, взглянул на меня как на врага всего человечества и распахнул свои губки бантиком.

Не теряя ни секунды своего времени, малыш горько разрыдался.

– Вот так, значит, да? – спросила я громко, стараясь перекричать плач. – С места в карьер? – Я уперла кулачки в бока, смотрела строго-строго, но материнское сердце уже давало слабину. Когда видишь крокодилье слезы на личике свое ребенка, трудно оставаться невозмутимой.

Я повернулась к сыну спиной.

– Не-а. – Принялась резать заранее подготовленную морковь.

Тёма старался не хуже оперного певца.

– Нет!

Ссыпала оранжевые кубики в кастрюлю.

– Не возьму, – уговаривала себя. Ну нельзя же так притворяться – горестный плач продолжался. – Малыш, ну потерпи еще пару минуток, я дочищу вот эти две картофелины и смогу тебя взять. Знаешь, есть такой певец, что голосит, словно ему что-то прищемили, вот у тебя сейчас очень похоже получается, – я старалась заговорить капризного волчонка, отвлечь от плача. – Вот точно так же, ага. А-а-а, – изобразила оперное пение, и сама же и ужаснулась собственному голосу. – Прости, это было ужасно. Клянусь, что петь больше не буду. – Я хорошенько промывала очищенный картофель под проточной водой. – Все, больше не могу, – я сдалась. – Ну как можно не реагировать на твои слезы?  – Обтерла сухим полотенцем руки. – Сердце кровью обливается. – Я вытянула ребенка из манежа и прижала к груди, и произошло настоящее чудо – малыш замолчал. – Надо признать, что ты мной манипулируешь. Идем, попробуем резать картошку одной рукой. Или в крайнем случае заброшу ее целиком, и сделаем суп-пюре. М-м-м? Чем не вариант? Хитрец. – Я стерла слезы с пухлых детских щек и расцеловала их.