Психиатрия для самоваров и чайников - Максим Малявин

Сюда же относятся вычурность и манерность поз, но здесь, в отличие от ступора, нервно курить будут не восковые фигуры, а театр пантомимы полным составом, даже некурящие и вахтеры.

Активный и пассивный негативизм так же, как и при ступоре, будут иметь место и здесь.

Это также импульсивность, или способность внезапно, словно повинуясь внутреннему толчку, переходить в положение «андроид боевой, с катушек съехавший».

Из факультативных, или дополнительных, необязательных симптомов:

• гомицидомания («Всех убью, один останусь»);

• суицидомания («Сам себя убью об стену, не достанусь никому»);

• членовредительство (необязательно в буквальном смысле);

• копрофагия (полагаю, можно не переводить).

Всего можно выделить три вида кататонического возбуждения.

Патетическое кататоническое возбуждение. Оно, как правило, нарастает постепенно и не достигает разрушительности и силы импульсивного. Пациент постоянно ходит, периодически принимая позы, сделавшие бы честь любому общественному лидеру; речь соперничает с позами в своем пафосе, причем зачастую не отягощена смысловой нагрузкой — разве что эхолалии то и дело включаются у него самого, а не у слушателей. Экзальтации вполне достаточно, чтобы зарядить священным задором небольшую секту почитателей, если бы кататонию могли исповедовать. Временами выступление прерывается взрывами смеха — без причины, что в целом закономерно и патогномонично.

Импульсивное кататоническое возбуждение. Как следует из самого названия, это возбуждение с острейшим, взрывоподобным началом. Это торнадо, это ураган разрушительных, бессмысленных и жестоких действий, это берсерк со сбитым напрочь прицелом, отключенной системой «свой-чужой», превратившийся в оружие массового поражения. Речь отрывистая — отдельные выкрики, фразы, с эхолалиями (как правило, это повторение обидных эпитетов, услышанных от окружающих, или обрывки их испуганных возгласов). Двигательные стереотипии, особенно если они из серии «привыкли руки к топору», лишь добавляют красок картине разрушения. Чаще всего импульсивное возбуждение приходит на смену кататоническому ступору, длится недолго и ступором же сменяется.

Немое кататоническое возбуждение названо так оттого, что пациент производит все разрушительные действия в полном молчании (мутизм). Нередко эти действия направлены не только на окружающих, но и на себя самого, и все попытки их пресечь встречают яростное сопротивление. Данный вид возбуждения более хаотичен и нецеленаправлен, чем импульсивный, но тоже довольно опасен.

Немного особняком от кататонического располагается гебефреническое возбуждение (от греч. hebe — юность, phren — ум, разум). Дело в том, что оно может являться одним из этапов развития кататонического возбуждения, а точнее — патетического, и тогда его можно назвать гебефрено-кататоническим возбуждением, а может возникнуть и само по себе, в рамках обострения одноименной (то есть гебефренической) формы шизофрении. Название происходит, видимо, от подсмотренной у отдельных юношей манеры кривляться, обезьянничать и всячески выставлять напоказ все самое дурное, что в них есть, в надежде на то, что девушки, оказавшиеся в радиусе поражения, примут это за признак исключительности и сочтут достойным внимания.

Проявляется это возбуждение вычурностью, гримасами и кривлянием, манерностью поведения, гротескностью жестов и мимики — только происходят они не по желанию пациента и не от изъяна воспитания, а помимо его воли и вследствие болезни: он бы и рад вести себя иначе, но не может. Речь тоже пестрит неологизмами, периодически превращаясь в нечто подобное детскому лепету и сюсюканью (пуэрилизм), плоскими шутками и заученными когда-то фразами, с периодическим застреванием и повторением одной из них (вербигерации). Это что касается облигатных симптомов.

Что же до факультативных, они могут быть представлены эпизодами галлюцинаций, как правило слуховых, а также фрагментами бредовых идей.

О симптомах нарушения сознания речь уже шла. Теперь поговорим о синдромах. Возможно, и даже скорее всего, разные оккультные школы предложили бы свои варианты их классификации, но кто мы такие, чтобы отступать от диалектического материализма?

Итак, все синдромы нарушения сознания можно условно поделить на количественные (они же непсихотические) — это выключения сознания: было — не стало или заметно поубавилось; и качественные (или психотические) — это помрачения: было ясным и незамутненным, а потом такого примешалось, что мама не горюй!

Кроме того, и количественные и качественные синдромы могут развиваться либо внезапно и сразу достигать своего пика, и тогда это будут пароксизмальные (от греч. paroxysmos — раздражение, возбуждение) нарушения, либо постепенно и последовательно, и тогда их можно отнести к нарушениям непароксизмальным. В итоге формируется четыре группы синдромов:

1) непароксизмальные выключения сознания: оглушение, сопор, кома;

2) непароксизмальные помрачения сознания: делирий, онейроид, аменция;

3) пароксизмальные выключения сознания: большие и малые судорожные припадки (их сейчас изучают неврологи, а не психиатры);

4) пароксизмальные помрачения сознания: сумеречные помрачения сознания, особые состояния сознания и аура сознания.

Непароксизмальные выключения сознания

Оглушение. Оно наиболее легкое и сравнительно быстро обратимое, по сравнению с сопором и комой, но тоже ничего хорошего для психики не сулит, и изучать его лучше в теории, нежели чем на практике. Три его степени — легкую, среднюю и глубокую — выделяют условно, поскольку, в отличие от компьютерных персонажей, реальный пациент не высветит над головой цветную полоску своего текущего состояния. Сами, все сами. Итак.

Легкая степень оглушения, она же обнубиляция (от лат. obnubilatio — закрывать облаками, затуманивать). Пациента можно спутать с человеком, который немного пьян: не до такой степени, чтобы сильно штормило, но уже вполне достаточно, чтобы расстроить жену. Дезориентировка касается в основном времени, в пространстве и собственной личности человек худо-бедно ориентирован. Причем если месяц и год он вам назовет правильно, то с датой и приблизительным временем может выйти путаница. Кроме того, вряд ли пациент сможет правильно припомнить, что и в какой последовательности он сегодня делал и когда же с ним приключилась беда. Немного побеседовав, можно обнаружить, что он уже забыл, о чем вы только что говорили, — память такого пациента не фиксирует текущие события, они в ней просто не удерживаются. Привлечь внимание оглушенного удается не сразу, приходится прикладывать некоторые усилия, чтобы он прислушался и ответил. Все движения его замедлены, ответы следуют после паузы, рассеянность порадовала бы любого начинающего карманника. Красноречия вряд ли стоит ожидать — для него, как и для любого тонкого действия, нужна слаженная работа всей психики: не до высшего пилотажа, когда самолет подбит. В эмоциях преобладает безразличие — ведь и они отнимают немало сил и внимания к деталям. Само состояние может мерцать, время от времени чуть просветляясь, давая так называемые люцидные окна (от лат. lux — свет).