Психиатрия для самоваров и чайников - Максим Малявин
Шрифт:
Интервал:
При средней степени оглушения дезориентировка касается уже не только времени, но и пространства. Находящегося в ней пациента уже бесполезно спрашивать, где он находится, какое сегодня число и который час. Хорошо, если назовет фамилию, имя и отчество. Год рождения — отлично. Адрес… это вряд ли. К окружающей обстановке и людям интерес в таком состоянии полностью отсутствует — неважно, гоняются ли вокруг спецназовцы за террористами или же танцуют канкан обнаженные красотки. Даже летка-енька в исполнении спецназа не удивит. Даже в обнимку с террористами. На лице — выражение растерянности и недоумения. Внимание такого пациента привлечь крайне трудно, для этого надо либо кричать в ухо, либо трясти перед его носом чем-то крупнокалиберным. Стоит оставить такого пациента в покое — и он ложится и словно дремлет, безучастный ко всему, зачастую с открытыми глазами.
Глубокая степень оглушения, она же сомноленция (от лат. somnus — сон). При ней дезориентировка уже полная — во времени, пространстве, собственной личности (то есть даже как зовут — не скажет). Что вокруг происходит, пациент понять не в состоянии. Что ему пытаются сказать, втолковать, прокричать на ухо или показать жестами — тоже. Привлечь слабое подобие внимания можно, лишь причинив боль — физическую, естественно: отхлестав по щекам, уколов или ущипнув хорошенько, — не из личной антипатии, а чтобы понять, насколько ситуация запущена. Даже в этом случае реакция будет вялой — ну откроет он глаза, ну посмотрит неосмысленно — и на том все. Большую часть времени пациент неподвижен, лежит и лишний раз о себе не напоминает.
Как и положено при выключениях сознания, после выхода из такого состояния память сотрет часть воспоминаний на сам болезненный период (конградная амнезия), если оглушение было легким, либо не оставит их вовсе (имеется в виду, на период самого оглушения), если оглушение было средним или глубоким.
В случае улучшения состояния оглушение проходит (регрессирует), в случае ухудшения — углубляется (прогрессирует) и переходит в сопор.
Сопор, или status soporosus (от лат. sopor — оцепенение, вялость). Это состояние — практически в шаге от комы (иногда его называют прекомой). Дезориентировка при сопоре полная, то есть вопрошать, который час-день-месяц-год и пытаться познакомиться с тем же успехом можно, подойдя к памятнику. Только реакция окружающих будет в последнем случае немного иная. Даже на укол или на щипок пациент отреагирует, но вяло и нецеленаправленно — дернется, вздрогнет, но обидчика искать не будет. Рефлексы слизистых оболочек (чихание в ответ на попытку пощекотать перышком в носу — и не надо так неодобрительно коситься, это диагностическая процедура, а не издевательство!) и кожи отсутствуют. Сухожильные рефлексы (молоточек — колено — удар с носка) ослаблены. Сохраняются защитные рефлексы: корнеальный, когда на попытку коснуться ваткой роговицы глаза веки смыкаются, кашлевой, рвотный, глотательный. Реакция зрачков на свет вялая. Пациент лежит неподвижно и лишь временами может метаться в пределах постели.
Если состояние улучшается, то сначала сознание проходит через оглушение к норме, при этом память на период сопора полностью утрачивается. Если состояние углубляется, наступает кома.
Кома. Название происходит от греческого слова koma, что означает «глубокий сон». Психика при коме полностью складывает с себя все полномочия. Угнетены большинство рефлексов, в том числе защитные. Сохранены лишь те из безусловных, что позволяют жизни теплиться в теле, — поддерживающие дыхание, сердцебиение, терморегуляцию, тонус сосудов. Углубление комы ведет к смерти. Если ситуация складывается благоприятно, происходит постепенный выход из комы в обратной последовательности: кома — сопор — три степени оглушения — возвращение к ясному сознанию. Память на события, происходившие в коме, а также на период выздоровления, вплоть до состояния легкого оглушения, утрачивается.
Непароксизмальные помрачения сознания
«В жопу кроликов и грибы! И больше после обеда не сплю!» — решила Алиса.
Это:
• делирий,
• онейроид,
• аменция.
Мы уже касались кратко понятий делирия и онейроида, теперь давайте рассмотрим их подробнее, присоединив к ним аменцию. О делирии и этапах его развития речь уже шла — в разделе «Интоксикационные психозы». Следует сказать, что интоксикация (чаще всего именно она, и именно алкогольная) — не единственная причина развития событий по столь интересному сценарию. Тяжелые инфекции (а хроническому алкоголику достаточно обычной пневмонии), серьезные поражения сосудов головного мозга (отсюда делирий у восьмидесятилетней бабульки, которая уже и забыла, как пахнет алкоголь, исключая состав валокордина), тяжелое течение соматических (телесных, иными словами) заболеваний — вот неполный, но основной перечень возможных причин, остальное — уже из области казуистики и историй среди коллег за блюдечком коньяка.
Онейроид, он же онейроидный синдром (от греч. oneiros — сновидение). Свое название он получил от грезоподобного состояния, похожего на ярчайший сон, совершенно невероятного и фантастического по содержанию характера переживаний и видений, которые испытывают пациенты. Не напоминает Алису? Впрочем, все по порядку. Основные симптомы онейроида — это:
Дезориентировка. Не утрата ориентации во времени, пространстве, в происходящем вокруг и в собственной личности, как при выключениях сознания, и не отчаянные попытки оную вновь отыскать, как при аменци, а изменение. «Время? Сейчас спрошу вон у той феи, что порхает среди искрящейся пыльцы. Я, знаете ли, по положению двух местных лун как-то затрудняюсь навскидку ответить. Что за город? Ой, мне же стражники на воротах говорили, совершенно вылетело из головы — красивое такое название… Что происходит? У них тут фестиваль в разгаре, сейчас на площади из всех фонтанов будет бить шампанское, так что давайте уже поскорее закончим с формальностями. Кто я? Эльф. Тридцать первого уровня. Ну, все, кто куда, а я — фестивалить». Что характерно, «Я» пациента при онейроид совершенно не стесняется видоизменяться, становиться множественным, раздробленным, обволакивать туманом целые города, становиться атмосферой для планет, вселяться в зверей, птиц, деревья и камни, а то и вовсе трансформироваться в отвлеченное понятие — вроде вселенской любви или не менее вселенского закона подлости.
Полная отрешенность от реальных событий — это еще надо выяснить, какие для кого реальнее, — и глубочайшее погружение в яркие сценоподобные (не фрагментами, не урывками и не единичными персонажами, а с полным набором действующих лиц и декораций) псевдогаллюцинации: зрительные, слуховые, обонятельные, тактильные, вкусовые — полный набор для того, чтобы новая реальность оказалась ощутимее той, из которой пациент выпал. А поскольку сознанию надо как-то примириться с новыми ощущениями и ситуацией, эти псевдогаллюцинации сопровождает фантастический грезоподобный чувственный (то есть не тот, что взялся сам по себе, а проистекает от увиденного и прочувствованного в галлюцинациях) бред. «Шабаш ведьм? Ну правильно, я всегда был в душе инфернален и с интересом поглядывал на всякие метлы и швабры. Апокалипсис? Ой, святые угодники, это ж я его замутил, и теперь мне за это таких ввалят! Я летаю в стае птеродактилей? Ну летаю себе и летаю, клювом щелкать я всегда был горазд, а крыльями махать — это ж так естественно, главное — чтобы пальцы врастопырку!» Менее специфичны расстройства вегетативной нервной системы: сальность кожи и волос, потливость (гипергидроз), повышение температуры тела, тошнота, запоры, колебания артериального давления — как в ту, так и в другую сторону; но они тоже часто имеют место. Ну и, конечно же, бессонница (сны и так показывают, причем наяву) и отсутствие аппетита (попкорн в этом зрительном зале либо местный, либо вообще не предусмотрен). Онейроидный синдром чаще всего имеет один из трех видов: чистый, классический вид — вид онирического синдрома (он же ониризм, он же онирический бред), который в большинстве случаев возникает при тяжелом протекании инфекционных болезней и характеризуется вялостью с постоянной сонливостью. Пациент, проваливаясь в сон, видит настолько яркие сновидения, что, проснувшись, продолжает считать их частью своих реальных переживаний. Он вполне может возмутиться, почему прогнали красоток в бикини и куда-то спрятали его пиратский сундук. И вообще, за окном не видно мачт его личного фрегата, кто посмел отогнать его на дальний рейд? Впрочем, такой пациент претензий может и не предъявлять, но осадок в душе останется…
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!