Череп грифона - Гарри Тертлдав

Если Менедем и испытывал искушение остаться и отведать кухни вольноотпущенника, то, с точки зрения формальной вежливости, Соклей был прав, и Менедем прекрасно понимал это.

Сознавал это и Пиксодар — он склонил голову, снова подражая эллинам.

— Как пожелаете, разумеется.

Он кликнул пару рабов. Год назад они были его товарищами, теперь Пиксодар стал их господином. Менедем гадал — что они об этом думают. Надеется ли кто-нибудь из них со временем унаследовать хозяйское дело, как это удалось сделать Пиксодару?

Что бы они ни думали, они повиновались. Один из рабов отправился в гавань, второй отвел Менедема и Соклея к дому торговца вином Клейтелия, сына Екдикоса, представлявшего интересы Родоса на Косе.

Менедем дал рабу несколько оболов и отослал его обратно.

Клейтелий оказался пухлым добродушным человеком лет сорока. Он явно был в восторге от того, что к нему пожаловали гости.

— Рад видеть вас, друзья мои, — сказал он. — Я слышал, что вы явились в порт, и приказал повару приготовить побольше еды.

— Большое спасибо, — разом ответили Соклей и Менедем.

— Это мне в радость, поверьте, — гостеприимно проговорил Клейтелий. — Не стойте же в передней… Пройдемте со мной в андрон. Пойдемте, пойдемте.

Он погнал их вперед, как непослушных детей. В таких делах у него явно имелся опыт: в саду в тускнеющем вечернем свете играли два мальчика — приблизительно лет восьми и пяти.

— Бегите наверх, — велел им Клейтелий. — Сегодня вечером вы поужинаете в женских комнатах. У меня гости.

— Твои сыновья? — спросил Менедем — мальчики выглядели типичными уроженцами Коса.

Клейтелий кивнул.

— Красивые и смышленые ребятишки, — заметил Менедем.

— Ты слишком любезен, почтеннейший. — Клейтелий махнул в сторону андрона. — Входите, оба. Пусть мой дом станет вашим домом.

Раб зажигал лампы и факелы в андроне, в одном из углов которого стояла плетеная клетка с галкой. Серо-черная птица прыгала вверх-вниз по маленькой лестнице, зажав в клюве крошечный бронзовый квадратик в виде щита. Клейтелий засмеялся и насыпал ей семян. Птица со звоном выронила квадратик и начала клевать.

Такие диковинки всегда зачаровывали Соклея, и, само собой, он не удержался от вопроса:

— Много времени у тебя ушло, чтобы выдрессировать птицу?

— Меньше, чем ты думаешь, всего пара месяцев, — ответил Клейтелий. — Они удивительно умные — к тому же бронзовый квадрат сверкает, а галки любят такие штуки.

— Как интересно, — сказал Соклей.

Менедем подумал, уж не собирается ли его двоюродный брат тоже купить галку по возвращении на Родос.

Они ели, возлежа на кушетках. Поскольку в андроне было всего трое мужчин, у каждого было отдельное ложе. Ситос состоял из ячменной каши с луком, грибами и фенхелем. На опсон повар принес запеканку из креветок, сыра и оливок. Хотя в блюдах не было ничего особенного, приготовлены они были вкусно.

И вино, поданное после того, как блюда унесли прочь, тоже оказалось очень хорошим.

Менедем и Соклей поделились с Клейтелием новостями, и тот сказал:

— О, так вы видели проплывающий мимо флот Птолемея, вот как? Не знаю, долго ли он тут пробудет, но, пока корабли здесь, все будет прекрасно. Говорят, что с Птолемеем его жена и что она беременна.

— Об этом я не слышал, — сказал Менедем.

Соклей покачал головой, чтобы показать, что и он не слышал ничего подобного.

— Имейте в виду, я не знаю, правда ли это, — проговорил Клейтелий. — Если Береника и здесь, она не ходит сама за покупками на агору. — Он засмеялся.

Менедем тоже засмеялся, но Соклей сказал:

— А, Береника. Она не жена Птолемея, а его наложница. Птолемей женат на Эвридике, дочери старого Антипатра.

Он отслеживал подобные вещи так же тщательно, как отслеживал относительную стоимость шелка и благовоний.

— Вот как? — слегка упавшим голосом переспросил Клейтелий.

Его новости оказались не то чтобы ложными, но слегка недостоверными. Немного подумав, Менедем и сам припомнил, на ком был женат Птолемей. Только вряд ли он вот так об этом бы заявил. С безжалостно точным человеком бывает труднее ладить.

Но проксен вроде бы не оскорбился — к счастью. После нескольких глотков вина улыбка его вернулась на лицо, подобно солнцу, вновь выглянувшему из-за маленького облачка. Он кликнул раба, коротко переговорил с ним и отослал прочь. Вскоре парень вернулся со словами:

— Все готово, господин.

— Хорошо, хорошо. Тогда ступай спать, ты нам больше не понадобишься этой ночью, — сказал Клейтелий.

Раб кивнул и исчез.

Клейтелий повернулся к родосцам.

— Я знаю, у вас был хлопотливый день. Ваши комнаты готовы.

— Спасибо за доброту, — ответил Менедем и осушил свою чашу.

Он бы не отказался выпить еще, но хорошо умел понимать намеки. Соклей, может, и не понял бы, но у него хватило ума встать, когда поднялся Менедем. Соклей бросил последний взгляд на галку перед тем, как Клейтелий вывел их из андрона во двор.

Пара мерцающих факелов давала достаточно света, чтобы проксен смог провести гостей в их комнаты.

— Приятного вечера, — проговорил он, — и увидимся утром.

С этими словами он ушел, насвистывая непристойную песенку.

— Спокойной ночи, — сказал Соклей и вошел в одну из комнат.

— Спокойной ночи, — ответил Менедем и вошел в другую.

В комнате он увидел стул со стоящей на нем маленькой глиняной лампой и кровать. На кровати лежала женщина, примерно ровесница Менедема — без сомнения, одна из рабынь Клейтелия. Она улыбнулась вошедшему и сказала:

— Радуйся.

— Радуйся, — ответил Менедем, тоже улыбнувшись.

Интересно, у Соклея в спальне тоже есть компания? Вероятно. Клейтелий был воистину заботливым хозяином.

— Как тебя зовут, милая?

— Меня зовут Эвноя, — ответила женщина.

— Что ж, Эвноя, снимай хитон, и мы позабавимся. — Менедем стянул через голову тунику.

Как только женщина тоже обнажилась, он лег на кровать с ней рядом, взял ее руку и положил на свой член, целуя и лаская груди Эвнои и гладя ее между ног. Как и большинство женщин, она опаляла растущие там волосы; ее тело было мягким и очень гладким.

Спустя некоторое время Менедем приподнял рабыню и прислонил к спинке кровати, наклонив вперед, а сам занял позицию сзади. Он уже готов был воткнуть, когда Эвноя оглянулась через плечо и сказала:

— Я бы не хотела беспокоиться о том, что у меня будет ребенок.