Ядовитый полигон - Сергей Самаров

–  Тебе это важно знать?

–  Мне почему-то кажется, что важно.

–  Хорошо, если ты воспримешь это всерьез. Мне тоже кажется, что это важно. Но я скажу тебе только в том случае, если ты победишь Пехлевана. Хотя сам я в это не верю. Если не победишь, то уже и говорить мне будет некому… И некому будет тебе сказать, если ты еще останешься жив. Бывает, что инвалиды долго лежат без движения. По несколько лет лежат, и дышат, и думают о чем-то. Некоторые даже разговаривать могут…

* * *

Значит, Пехлеван выделил мне час на подготовку. Или на то, чтобы убежать… Не знаю, какого он обо мне мнения. Но если действительно первое, то он проявил благородство, дав мне возможность размяться и отойти ото сна. Если второе, то он знает обо мне больше, чем я предполагал, и пытается таким образом себя обезопасить, надеясь избежать поединка, но не имея смелости прилюдно отказаться от него.

Я понимал: этот час следует использовать с толком, успеть подготовиться, чтобы не навредить себе. Выйти неподготовленным на опасную схватку – это весьма чревато крупными неприятностями. Если психологически я всегда готов к схватке, то физически следовало срочно привести себя в норму. Я начал разминку, естественно, с пальцев рук. Следовало размять их основательно, чтобы обеспечить приток свежей крови, но при этом излишне не нагружать, чтобы не приблизить момент усталости.

И я начал работать пальцами. Сначала просто разминал, потом отжимался на пальцах от пола, но не долго, чтобы и мышцы слишком не напрягать, и сухожилия ненароком не потянуть. Но эту разминку прервал телефонный звонок. Я вытащил трубку, предполагая, что звонит кто-то не мне, а Полтора Коляну, поскольку «голос подала» именно его трубка. Однако определитель высветил номер подполковника Громадского. Звонить просто так Виктор Васильевич не будет. Значит, есть новости.

–  Здравия желаю, товарищ подполковник! – отозвался я бодрым голосом.

–  Как дела, Коля? Здравствуй…

–  Отоспался.

–  Я знаю, что ты в селе. У кого?

–  В доме отца своего бывшего пленника. Жду появления здесь Пехлевана. Я послал ему вызов на поединок по «рукопашке».

–  Серьезный соперник, – согласился подполковник. – Не убей его только. Он сгодится для следствия. Ты готовишься серьезно?

–  Только начал разминку, товарищ подполковник, как вы позвонили.

–  Надолго тебя не задержу. А теперь слушай внимательно. Твой номер для компьютера Лагуна заблокирован, и подполковник тебя прослушать не сможет. Своих пропавших офицеров Лагун искал, но не нашел. Наверное, не сходил с тропы при поиске. Переживает, волнуется. Боится, что ты попросту перекупил офицеров и вместе с ними и с сейфом куда-то исчез. Под утро Лагуну звонил Пехлеван. Сообщил, что послал группу, как они и договаривались раньше. Лагун сказал, что слышал взрыв мины. Наверное, группа «накрылась». Как стало ясно из разговора, в ней были все участники недавнего нападения на дом владельца ювелирного магазина. Сам Пехлеван сказал, что остался еще один, но до него он вскоре доберется. Уничтожит в любом случае. Более того, со смехом сказал, что последний сам попросит его уничтожить. Судя по маршруту передвижения sim-карты Пехлевана, он сейчас движется среди холмов в сторону села, где ты находишься.

–  Я жду его. И последний из участников нападения ждет. Я знаю, что и кого имел в виду Пехлеван. Согласно местным обычаям, я – гость. И если я буду побежден Пехлеваном, то хозяин, принявший меня, обязан выйти вместо меня на схватку. Если выйдет Илдар, Пехлеван убьет последнего свидетеля. Спрятаться Илдар не пожелает. Он упрямый парень.

–  Илдар – это твой бывший пленник?

–  Да, я говорил вам о нем во время прошлого разговора. Я подумаю, куда бы отослать его. Наверное, объясню ситуацию его отцу, пусть тот сам решает. Хотя для меня присутствие Илдара и защита последнего свидетеля – еще один мощный стимул в тяжелой схватке. Может быть, даже будет лучше оставить его здесь.

–  Думай сам. Ситуация на твое усмотрение. На всякий случай я заказал вертолеты. Если понадобится, мы будем готовы вылететь по первому твоему сигналу.

–  Скорее всего, не понадобится. Если вы вылетите, что мы сможем предъявить подполковнику Лагуну? Нужны серьезные доказательства.

–  Запись его телефонных разговоров. И свидетель. Думаю, следствие это примет. Если вообще будет следствие…

–  Его может не быть? – Я не просто удивился, а насторожился, потому что отсутствие следствия и объективного расследования сразу же возвращало меня в положение обвиняемого. То есть все мои старания могли оказаться напрасными.

–  Я уже говорил тебе в прошлый раз, что у подполковника Лагуна сильное прикрытие сверху. Мы не знаем, какую миссию он здесь выполняет, и нам никто не позволит совать свой нос в чужие дела. Если Лагун будет на грани провала, мы просто получим приказ на уничтожение его отряда. Чтобы не осталось свидетелей. Я с подобной ситуацией уже сталкивался два года назад в Кабардино-Балкарии.

–  По крайней мере, меня Лагун приглашал на должность ликвидатора, – сказал я. – Кого, интересно, его отряд должен ликвидировать в этой местности?

–  Боюсь, ты слишком просто смотришь на вещи. Группы ликвидаторов, как правило, бывают минимальными по составу. Если Лагун этим занимается, то это, сдается мне, только лишь еще одно прикрытие его основной деятельности. А о ней нам лучше не знать, чтобы не выйти на одну горизонталь с самим Лагуном, когда будет дан приказ на уничтожение его отряда.

–  Значит, моя задача, товарищ подполковник… – я постарался вернуться ближе к текущему моменту, где все пока еще ясно.

–  Твоя, Николай, задача в ближайшей перспективе – это победа над Пехлеваном. Причем лучше его не убивать, а просто изуродовать, как ты умеешь. Лишить боеспособности.

Виктор Васильевич хорошо знал способность моих рук и потому особого беспокойства за исход схватки не проявлял. Спокойно к этому относился и я сам, потому что знал себя еще лучше подполковника Громадского. Победить меня в «рукопашке» мог только очень сильный «ударник», то есть человек, хорошо владеющий навыками ударного бокса. Не технарь, а «ударник», способный одним ударом покончить со мной. Пехлеван же был человеком противоположных наклонностей. Ему лучше было бороться. Тем более что я и сам был совсем неплохим «ударником». Более того, прекрасно знал все восемьдесят основных болевых точек на теле человека, куда следует или бить, или надавливать, чтобы победить. Но недооценивать Пехлевана я тоже не собирался, поэтому даже обрадовался, когда подполковник Громадский в ответ на мое «понял» распрощался, чтобы не мешать мне готовиться к бою.

Восемьдесят болевых точек, если ты хорошо их изучил и знаешь, куда и под каким углом следует наносить удар или надавливать, могут сделать беспомощным любого человека, не имеющего специальной подготовки. Но к таковой можно отнести и подготовку специфическую. Такую, например, какую имеет Пехлеван. У борца вольного стиля есть свои плюсы, как и свои минусы. Если ты будешь долго раздумывать над тем, что тебе делать и до какой болевой точки лучше дотянуться, тебя могут просто смять и уничтожить, учитывая разницу в мышечной массе и вообще в весе. А чтобы точно и выверенно ударить, требуется именно сосредоточение. Думается, Пехлеван и без того будет действовать с большим напором, поскольку при его возрасте затягивать поединок, надеясь на свою былую природную выносливость, крайне рискованно. Он абсолютно точно должен понимать, что в выносливости ему со мной тягаться невозможно. И потому будет переть буром. А я должен буду его напор отразить.