Его пульс - Юлианна Орлова

— Собери вещи на первое время, мне надо спрятать тебя очень надёжно. Возьми вот это, — достал из кулька чёрный парик вместе с незнакомым мне балахоном на пару размеров больше. — Ты уедешь с Ваней, это твой новый охранник, которого никто не знает. За вами в разных машинах будет сопровождение, не пугайся, если заметишь. Хотя не должна.

— Я поняла, Борь, все сделаю.

Мужчина едва заметно улыбнулся уголком губ и поцеловал меня в лоб. Тысячи незримых импульсов пронзили тело.

Я просто разрывалась на части от чувств к нему, всем сердцем стремилась навстречу. Никогда не думала, что подобное может в принципе быть со мной, но факт оставался фактом.

Времени на сборы ушло ничтожно мало — довольно быстро нарядилась и была готова к выходу.

— Он тебя любит, Ань, это видно невооружённым глазом, — мягко улыбнулась Маша, перехватив меня у ванной на первом этаже. — Ты бы видела, как он залетел сюда с воплями, где ты. Словно ты при смерти, а не в обморок грохнулась.

Со стороны виднее? Однозначно.

— Ты не осуждаешь? — вдруг стала перебирать колющийся парик, лишь бы не смотреть ей в глаза. Я, конечно, боялась, что в коллективе начнутся различного рода слухи, но меня несказанно обрадовал тот факт, что Боря при своих работниках не скрывал эмоций. Я не грязная тайна, а его…девушка?

— Что за глупости! — шикнула на меня. — Любовь не знает разницы в возрасте. И да, я верю в искренние чувства: ну там не мыслит зла, не радуется неправде, всё прощает.

Возможно, только в этот момент я ощутила, что Маша стала мне ближе, пусть и при таких печальных обстоятельствах, но в ней я рассмотрела родственную душу, потому что говоря о настоящей любви, я думала точно так же.

— Все будет хорошо с твоими родителями…такой человек, как Борис Викторович перевернет весь мир, но проблему решит, — продолжила и утешительно похлопала меня по руке.

— Спасибо…когда все закончится, я обязательно приглашу тебя куда-то отдохнуть и провести весело время, — обняла девушку и, попрощавшись, пошагала в комнату к Боре, где меня встретили сильными объятиями и жаркими поцелуями.

Я жадно касалась его лица и водила губами по шершавым щекам. Сколько мы не увидимся? День, два, неделю?

— Пожалуйста, береги себя, — глухо промолвила.

Он сжал меня в объятиях и повел губами по шее. И лишь спустя время мы оторвались друг от друга. Прощались скомканно, я не знала, что ему сказать, но кажется, мои глаза сказали больше, чем я смогла бы себе представить.

Душа стремилась к нему, а тело двигалось в сторону выхода вместе с охранником, но я не отрывала взгляда от Бори, пока его массивная фигура не скрылась за стальными дверями. Даже на улице украдкой поглядывала в окно, хоть там никто и не стоял.

Моё сердце разорвалось на части. Часть осталась с родителями, часть с Борей, а последняя еле-еле гоняла кровь по организму.

Любовь долго терпит.

Последние пару часов оказались чуть ли не самыми выматывающими в моей жизни. В последний раз я так нервничал слишком давно, что уже и не вспомнить, скорее всего в той ситуации с сестрой. Больше никогда подобного не испытывал, и вот испытал.

Одному Богу известно, в каком состоянии я сюда доехал, на ходу вываливаясь из машины, в голове проносились миллионы возможных вариантов, что с ней могло случиться, вплоть до самых диких типа отравления.

И только когда увидел знакомую бригаду, только когда услышал все от них и лично все проконтролировал, меня чуть-чуть отпустило. Немного, но все же.

Холодный пот градом полился по напряжённой спине. Конечно, еще готов был рвать и метать, особенно когда увидел блядское сообщение…Но все же как хорошо, что Аня не успела наделать глупостей, я бы тогда просто умер от разрыва сердца.

«Береги себя».

Не знаю, почему я зацепился за эту фразу, но когда-то очень давно мать мне говорила, что надо найти человека, который будет просить тебя себя беречь, который будет думать в первую очередь о тебе, а ты в первую очередь о нём. Всегда так и никак иначе. Иначе это просто не работает.

Я уже ехал на встречу, но в голове пульсировало «береги себя». Буду беречь. И тебя.

Но по пути было еще одно дельце.

— Вась, мне надо забрать нашего старого друга, — сжимал телефон с такой силой, что он точно мог бы разломаться в щепки.

— Ты ведь знаешь, что курс еще не закончен? — хмурый и ворчливый ответ всегда мог охарактеризовать Добкина. Чертов педант.

— Да верну его через пару часов, мне нужно лишь «пообщаться».

— На пару часов забирай, но одного не оставляй,

— Он не останется один.

Ни за что. Сначала мне надо выбить из него все, что он мог утаить. А потом обратно в больничку, лечиться. Может теперь не только от наркотической зависимости, а и от множественных переломов.

Я был вне себя от злости, и мой гнев никогда не котролировался в достаточной мере, так что оставалось лишь надеяться, что в случае чего меня оттянут от него. Мне нужна лишь информация, и я готов был ее раздобыть любыми способами.

Забрав жалкое тельце Вити, двинулся к Бродяге. Отброс сопел в две дырки на заднем сидении, и как сказал Добкин, они вкололи ему серьезное успокоительное, так как вел он себя неподобающе "внутреннему распорядку".

Я вот знал способ куда более действенный, не понимаю, к чему переводить лекарства, если расплющенный нос работает намного эффективнее.

Изначально я был против тратить на него средства, но вот всепрощающий Миша вдруг решил по-другому, может оно и верно, конечно, но я уже узнал, что это не первое его рандеву и явно не последнее.

Хотя надо отдать Васе должное, он вытягивал и не таких, вот только я предвзят в этой ситуации. Безусловно.

Пришлось несколько раз кружить по трассам, лишь бы проверить, нет ли за мной хвоста. И только убедившись в безопасности, смело свернул по направлению к месту прибытия. Навигатор упрямо тянул меня в какое-то поле.

Подъехал точно исходя из заданных координат, когда получил то самое важное сообщение, после чего я смог выдохнуть. Она в порядке. Тяжкий груз разом покинул мои плечи, теперь я не разрывался на два фронта.

«Ваш счет пополнен. Приятного общения».

А теперь работать.

Схватил Витю за грудки и потянул в амбар, скрытый от взора окружающих, потому что с виду и не скажешь даже, что эта постройка действующая. Отвратительное место, пахнущее смертью. Ржавые стены разрушались возрастом и смотрелись так, будто бы пережили войну и самую жуткую бомбежку.

Нарик еле передвигал ногами, бурча нечленораздельные фразы. А мне так хотелось помочь ему полететь вперед рыльцем в первую попавшуюся стенку, что еле сдерживал свои порывы.