Ричард Длинные Руки - коннетабль - Гай Юлий Орловский

Молоденькая служанка, а иных к гостям-мужчинам не посылают, внесла на большом подносе глиняную бутылку и две чаши. На меня поглядывает робко, прелести не демонстрирует, все в замке судачат о моих особых отношениях с хозяйкой, но на всякий случай сладко улыбается.

Я не стал спрашивать, зачем две чаши, так принято, но поинтересовался:

– Кстати, как там дела с пятнистым таким яйцом, что привезла леди Беатрисса?

Она посмотрела на меня в недоумении:

– Каким яйцом? А, вы про Красавчика?

– Нет, про яйцо, – повторил я. – Уцелело?

Она едва не выронила поднос.

– Так вы не знаете?.. Оттуда вылупился настоящий дракон! Правда, пока маленький. Не мелкий, а маленький. Детеныш. Смешной такой! А мамой признал, знаете, кого?

– Франсуазу, – предположил я.

Она огорчилась.

– Ну вот, вы знали!

– Нет-нет, – заверил я, – просто это было ожидаемо. Кто, как не она, возилась с ним?

– Она и сейчас возится, – сообщила служанка. – Он и спит в ее кровати. Вот так в обнимку и спят, представляете? Она и это пятнистое чудовище!

Я спросил обеспокоенно:

– А челядь его не обижает?

Она всплеснула руками:

– Помилуйте, ваша милость!.. Да тут чуть не дерутся, чтобы его покормить, почесать, приласкать!.. Избаловали, совсем на головы садится. Ну, не на головы, но на ручки сразу лезет. Сейчас еще ничего, а как вырастет?

– Где он сейчас? – спросил я.

Она ответила живо:

– Хотите, принесу? Пока леди Франсуаза с наставником занимается в своей комнате, его выставляют за дверь, и он всегда на кухне…

– Это мне знакомо, – подтвердил я. – Знаю одного такого… Тащи, посмотрим, что вылупилось.

Она живо метнулась к двери, очень заинтересованная, словно самой хочется подержать на руках и потискать, но старшие слуги не дают.

Я ходил вдоль стены, выглядывал в окно и все прикидывал, как мне лучше осуществить то, что задумал. Наконец распахнулась дверь, служанка переступила порог, прижимая к пышной груди толстого дракончика размером с откормленного кота.

Дракончик зевал, показывая розовую пасть, девушка попыталась закрыть дверь задом, не получилось, тогда пихнула ногой, едва удержавши равновесие.

– Ух ты, – сказал я, – в самом деле… крупненький.

– Да что вы, ваша милость!

Она бережно опустила его на пол, а когда распрямлялась, перехватила мой взгляд, направленный в ее низкий вырез. Это у нас, мужчин, непроизвольное, все претензии к Фрейду, все к Фрейду, но служанка точно так же настроена на проверку мужской реакции, и я видел, как довольная улыбка пробежала по ее полным губам.

Я опустился в кресло, дракончик сразу же, переваливаясь, как утка, засеменил ко мне. Я протянул к нему руки, а он, заторопившись, споткнулся и плюхнулся мордочкой о пол, проехал на мягком пузе, уткнувшись в носок моего сапога. Я начал его легонько поднимать, но он и без моей помощи вцепился в голенище сапога и умело покарабкался наверх. Я не шевелился, а он, принимая как должное, на коленях долго топтался, осматриваясь по-хозяйски, наконец лег и стал смотреть на всех с благожелательным интересом.

– Что-то он у вас толстый, – заметил я осторожно.

Она всплеснула руками, белыми и полными, как заметил только теперь.

– Какой толстый, какой толстый?.. Упитанный просто. Он и должен быть таким.

– Точно?

Она чуть смутилась, на пухлых щеках проступил нежный румянец.

– Ну, точно никто не знает, таких не видели, но… он же такой хорошенький!

– Это да, – согласился я. – Если хорошенький, то большим и противным не станет.

– Вот-вот, и мы так считаем!

Личико чистое, глазки наивные, ну совсем не помнит, что все звери и даже птицы в щеночках и птенчиках милые, забавные и очень хорошенькие. А потом из щеночков вырастают большие злые волки, из птенчиков – грифы-стервятники, а из хорошеньких девочек – отвратительные старые ведьмы.

– Ладно, – сказал я с усилием, – иди, а мы тут с ним вина выпьем.

Она охнула.

– Нельзя ему вино! Он еще маленький.

– А зачем две чаши?

Она потупилась.

– Ну, так положено. Вдруг у вас будет гость из благородных…

– Ладно, – согласился я, – упаивать его не буду. Так, выпьем, поговорим…

Она ушла, нерешительно оглядываясь, чувствует мой мужской зов, и в то же время нельзя, и не потому, что страшно перед хозяйкой, а любят, все здесь ее любят…

Франсуаза влетела в комнату, как жаркий ураган. Ее тонкие руки обвили мою шею, я уловил свежий аромат детского тельца, влепила мне звонкий поцелуй.

Дракончик спрыгнул с колен, коротенькие лапки не удержали, ткнулся мордахой в пол, а Франсуаза тут же оказалась вместо него на моих коленях.

– Ах, сэр Ричард!.. Как я вас люблю, а вы так внезапно исчезли!

Она обхватила меня крепко-крепко и прижималась всем тельцем, словно страшилась, что и сейчас исчезну так же внезапно.

Я осторожно погладил ее по золотым волосам, от них тоже чудный аромат чистоты и невинности. Дракончик, обойдя нас вокруг, вздумал было снова карабкаться по моей ноге. Трудился долго, наконец с тяжелым пыхтением залез, тут же забрался к Франсуазе на руки. Я подумал, какая умильная сценка: взрослый мужчина с девочкой на коленях и толстый дракончик у нее на руках.

– Сэр Ричард, – потребовала Франсуаза, – теперь-то вы не исчезнете?

– Нет, – пообещал я. – Никуда не исчезну. Правда.

– Ой, надо сказать маме!

– Вот маме не надо, – сказал я поспешно.

– Почему?

– Мама может не так понять, – объяснил я. – Вот мы с тобой все понимаем правильно. Верно?

– Ну… да…

– Я сегодня ночью исчезну, – сказал я таинственно, – но на самом деле не исчезну! Ты увидишь, мой Зайчик все так же жрет лакомства в конюшне, а это значит, что я не исчез. Хотя все будут думать, что меня нет.

Она не врубилась, да и как тут врубиться, но посмотрела на меня большими серьезными глазами.

– Я верю вам, сэр Ричард…

Я поцеловал ее в щечку.

– Ты настоящая женщина! Верить важнее, чем знать.

Задолго до полуночи замок погрузится в глубокий сон. Как и его обитатели. Я смогу войти в личину исчезника и отправиться к заветной двери, которую охранял призрачный герцог Луганер, но… что мешает мне сделать это сейчас?