Мадам Гали: Свободный полет - Юрий Барышев

— Успокойся, милый. Во-первых, теперь так не поступают — запрещено. И за этим следят. А во-вторых, если ты и упадешь куда-нибудь с горы, то исключительно ко мне в постель.

Вечером они под руку вошли в Казино Монте-Карло. Гали в шикарном платье от Кардена. Молодой человек безупречно смотрелся в смокинге от Диора. Он растерянно оглядывал блестящую публику и изысканную роскошь интерьера. Неужели это он, Люсьен Пуатье, одетый не хуже, чем эти холеные господа, идет по Казино Монте-Карло под руку с самой шикарной из женщин? Господи, это не сон?

— Что ты смотришь, как потерявшийся ребенок? — смеялась Гали. — Пошли, я устрою тебе экскурсию.

И Гали отправилась с Люсьеном в зал для азартных игр.

В Казино Монте-Карло фортуна решительно отвернулась от Люсьена. Слишком он был подавлен окружающей обстановкой, слишком боялся проиграть именно здесь, в Монте-Карло, да еще при Гали… Недаром старинная пословица гласит, что счастливым можно быть либо только в игре, либо только в любви. Пуатье здорово проигрался и оказался бы в очень затруднительном положении, если бы мадам Легаре не выручила его деньгами. На другой день повторилось то же самое.

В поезде Люсьен протрезвел от картежного похмелья и застонал:

— Господи, я сошел с ума — как же я расплачусь с тобой?!

— Не переживай, дорогой. С каждым может случиться. Ты ведь знаешь, мне не к спеху. Не думай об этом — думай о работе. Тебе завтра надо явиться в твой ужасный тайный отдел и быть на высоте.

— Какая ты смешная, радость моя. Ну почему же ужасный?

— Ну сидят жутко умные люди и выводят кошмарные каббалистические знаки. — Гали намеренно изображала дурочку, и самоуверенный Люсьен, которого любовница искусно избавила от остатков критики, лишь надувался как индюк — от сознания собственной ценности для государства.

— Гали, дорогая, давным-давно уже никто не кодирует от руки. Все за человека делает техника.

— На грани фантастики? — Гали не удержалась и вставила словечко, модное в России.

— Почти, — разошелся потерявший ощущение реальности Люсьен. — Хочешь, расскажу, как устроена наша шифровальная машина?

— А зачем она мне? — Гали зевнула. Ее феноменальная память фиксировала все нужное и надежно откладывала впрок, до времени, когда вся информация воспроизведется в нужное время и в полном объеме. — Дорогой, до Парижа еще два часа. Тебе не жарко в брюках?

Все оставшееся время до прибытия экспресса на вокзал они провели, не размыкая сладостных объятий. И Люсьен окончательно позабыл, что за все надо платить.

История дипломатических отношений Франции и России любопытна захватывающими интригами, постоянно развивающимися внутри этих отношений на протяжении веков. Причем гений Ришелье доказал, что без службы разведки сама по себе дипломатия мало чего стоит. В 1628 году кардинал получил сообщение о том, что московский государь Михаил Федорович намерен возобновить войну против Польши. Казалось бы, каким боком касались Ришелье смутные времена на Руси, оккупированной полками? Не вдаваясь в подробности, скажем лишь одно: благодаря своевременно полученной информации Франция сумела создать мощную европейскую коалицию, направленную против испанских и австрийских Габсбургов, претендовавших на господство в Европе. Можно лишь догадываться, «каким образом получил Ришелье секретную информацию из московского государства, с которым в течение предшествующих полутора десятилетий вообще не было никаких отношений», — писал один из исследователей истории секретной дипломатии и разведки. Историки грешили на друзей— турецких посланников, проговорившихся или продавших информацию, которой, возможно, поделились с ними в Москве как с союзниками. Да, постоянных отношений не было: посольство Франции в Москве открылось лишь в 1702 году, однако… Однако дальновидный Ришелье посылает в Москву с визитом вежливости — галантерейные отношения! — чрезвычайного посланника Людовика XIII. Посланник обернулся в самый раз. Ну и при чем здесь турки?

Когда дипломатические отношения России с Францией приняли официальный характер, пришла пора обзавестись «черным кабинетом» и Москве. Алексей Петрович Бестужев-Рюмин привлекает к дешифровальной службе Христиана Гольдбаха — известного математика, специалиста по теории чисел. Архивный документ сообщает, что указом императрицы Гольдбах 18 марта 1742 года назначен на «особливую должность». Среди прочих иностранных шифров усердный математик Гольдбах без труда раскрывает шифр французского посланника — маркиза де ля Шетарди. «Сии цифири», как было принято называть подобную переписку в те времена, явили много интересного. На доклад Елизавете Петровне регулярно попадала вся расшифрованная информация — «экстракт» из переписки между собой, донесений и депеш государственных персон, находящихся в разных странах Европы. Что позволяло использовать полученные знания для проведения внешней и внутренней политики в интересах государства Российского.

Шетарди несомненно знал, что дипломатическая почта перлюстрируется, но в силу присущей французам самоуверенности и думать не мог, что она еще и читается. И сидеть бы ему на тепленьком местечке под покровительством Людовика XV, да хамство подвело: в одном из писем, расписывая характер и привычки Елизаветы Петровны, посол заявил, что выглядит императрица «фривольной и распутной женщиной». Наутро маркизу де ля Шетарди, послу его величества короля Франции Людовика XV, вручили ноту, повелевающую убраться за пределы страны в 24 часа. Шетарди возмутился: «Заявляю протест!» Он знал, что его переписка вскрывается, но русские ведь «безбожно глупы» — им никогда не вскрыть шифр. Пришлось зачитать ему впечатляющие отрывки из его писем. Опытный разведчик, Шетарди достойно принял поражение. Он попросил не «читать более» и, поклонившись, вышел. Шетарди покинул Россию на десять часов ранее предписанного.

…Минуют века. И теперь уже секретный агент Комитета государственной безопасности СССР в Париже — Галя Бережковская — заставит сотрудника отдела кодирования МИДа Франции работать на Советский Союз, причем бедняга об этом даже и не догадается. Одним словом — «Cerches la femme»![12]

В поезде Ницца — Париж Люсьен так и не успел посвятить возлюбленную в теорию и практику электромеханических шифраторов — Гали потянуло на ласки, и ликбез пришлось отложить. Но чем глубже становится его финансовая зависимость от Гали, тем чаще он стремится доказать женщине, сколь важна для государства деятельность, которой он занят на службе. Люсьен гордится своей профессиональной эрудицией, а то, что Гали слушает его лекции «с откровенным безразличием», лишь подстегивает самолюбие амбициозного любовника.

— Ты не представляешь, какими космическими темпами совершенствуется наша служба. — В шелковой пижаме от Эрмес, с влажными после душа непокорными кудрями, Люсьен-оратор выглядел весьма забавно. Он стоял посередине огромной спальни в доме Гали, а та, едва прикрыв обнаженные прелести, с глубокой тоской жевала яблоко. — Вот у Гитлера была шифровальная машина «Энигма», — не унимался Пуатье.