Два меча - Роберт Энтони Сальваторе

Никвиллих из Фелбарра продолжил свой путь, стараясь двигаться на восток, хотя тропинки уводили его севернее, чем он рассчитывал.

Прошло несколько дней, и дворф шел, уже не разбирая дороги. Он снова и снова повторял «Сарбрин», но уже стал забывать, что означает это слово. Просто он был дворфом, и врожденное упрямство не позволяло ему остановиться и не трепыхаться, дожидаясь смерти. Один шаг. Потом другой. Земля стала плоской, но он не осознавал этого, он шагал ровно, хотя и не быстро. В начале своего путешествия он шел в основном по ночам, днем прячась в пещерах, но теперь ему было все равно.

Все равно. Ничто не имело значения, кроме следующего шага и слова «Сарбрин».

Но внезапно появилось что-то еще. Это принес ветер. Запах. Где-то что-то стряпали. Желудок дворфа зарычал в ответ, и Никвиллих остановился — на него вдруг снизошло осознание самого себя. Через мгновение ноги уже несли его в том направлении, откуда доносились божественные запахи.

Чувства дворфа обострились до предела, когда он увидел костер и повара с болезненно синюшной кожей, копной спутанных черных волос и сильно выступающей вперед нижней челюстью.

Ничто так не отрезвляет дворфа, как вид гоблина.

Тот, похоже, не заметил Никвиллиха. Он вращал вертел, поливая его каким-то соусом из каменной плошки.

Никвиллих облизнул потрескавшиеся губы — так аппетитно растекалась густая жидкость по сочному куску темного мяса.

Нога ягненка, определил Никвиллих и собрал в кулак все свое самообладание, чтобы не попасть впросак.

Его силы воли хватило даже на то, чтобы осмотреться по сторонам. Других гоблинов поблизости вроде как не наблюдалось, и дворф, пригнув голову, атаковал повара.

Гоблин повернулся, чтобы отставить плошку. И тут в него врезалось нечто, что сначала показалось ему взбесившимся диким кабаном. Они оба свалились в костер, опрокинув вертел и разбросав горящие поленья. Гоблин взвыл и попытался выбраться из огня, но Никвиллих обеими руками вцепился гоблину в глотку. Он бы его непременно придушил, если бы не более важное дело: окорок тоже упал в костер и уже начал подгорать. Дворф, не вставая с четверенек, рванулся к нему, оставив гоблина хныкать и извиваться в рассыпанных угольях.

Окорок не блистал чистотой, но дворфа такая мелочь не остановила. Он схватил жареную ногу и жадно вонзил в нее зубы, отрывая огромные куски мяса и проглатывая их, почти не жуя.

Через какое-то время Никвиллих сделал паузу, чтобы перевести дыхание и почувствовать вкус.

Вокруг стоял какой-то непонятный шум.

Дворф, шатаясь, встал с четверенек и побежал. Копье ударило его в плечо, но по касательной, не вонзившись. Здравый смысл подсказал бы Никвиллиху, что надо бросить мясо и бежать изо всех сил, но голод увел его далеко от здравого смысла. Прижимая окорок к груди так бережно, словно это было его единственное дитя, он бежал, виляя между валунами и деревьями.

Внезапно он выскочил из небольшой рощицы и резко затормозил. Дворф обнаружил себя на краю невысокого, но крутого песчаного обрыва. Пятьюдесятью футами ниже катила свои вечные воды широкая, сияющая река Сарбрин.

— Сарбрин, — пробормотал Никвиллих и вспомнил, какова была его цель, когда он покидал горные отроги в окрестностях Мифрил Халла. Если бы он только мог перебраться через реку!

Крик позади заставил его кинуться вниз по склону обрыва, увязая в песке и оступаясь на каждом шагу. Раз, два — и он закувыркался. Но, как бы его ни швыряло, свой драгоценный груз он не выпустил — так и катился всю дорогу, пока с шумом не шлепнулся в холодную воду.

Он с трудом выбрался обратно на берег и похромал вдоль него, уже не пытаясь бежать.

Что-то больно толкнуло его в спину, но он только взвизгнул и попробовал ускорить шаги.

Если бы только найти бревно! Он подтащил бы его к реке — будь проклята ее ледяная вода! — и поплыл бы на нем подальше от чертова берега.

Деревья впереди выглядели многообещающе, но крики за спиной становились все ближе, и Никвиллих понял, что не успеет.

Прошло еще какое-то время, пока он сообразил, что ноги перестают его слушаться и как будто онемели.

Дворф остановился и взглянул на свои ноги.

И увидел кровь, свою кровь, капающую на мокрый песок и слизываемую волнами реки. Он протянул руку за спину и только теперь понял, что значил недавний толчок в спину. Его пальцы нащупали древко гоблинского копья.

— О Морадин, ты смеешься надо мной, — прошептал он, падая на колени.

Гоблины позади разразились торжествующими криками.

Он посмотрел на окорок, нежно прижимаемый к груди, и, пожав плечами, оторвал еще ломоть мяса.

Быстро проглотить кусок не удалось, но он жевал его и перекатывал во рту, наслаждаясь его вкусом и теплом. Он решил, что будь у него в другой руке кружка медовухи, то любой дворф позавидовал бы такому концу.

Он знал, что гоблины совсем близко, но удивился, когда дубина обрушилась на его затылок. Никвиллих из Фелбарра рухнул ничком.

Пока сознание не угасло, он старался сосредоточиться на вкусе ягнятины, чтобы не слышать боль. Он надеялся, что смерть быстро заберет его.

А потом стало тихо и темно.

— Даже не думай продолжать путь к Несму! — ругался Раннек, отведя Галена Ферта в сторону, когда беженцы наконец решились устроить привал. — Или тебе недостаточно пятидесяти принесенных в жертву твоей гордости дворфов? — напирал Раннек.

— Не тебе рассуждать о гордости! — огрызнулся Гален Ферт, и его соперник смутился.

Но только на миг. Затем Раннек расправил плечи и вскинул подбородок..

— Я никогда не забуду своей ошибки, Гален Ферт, — признал он. — Но не стану усугублять ее, бросая всех наших людей в когти троллей и болотников.

— Их нет! — взвизгнул Гален, но заметил несколько любопытных взглядов, устремленных в сторону спорщиков, и повторил чуть тише: — Их нет. Храбрость дворфов и огненный град Аластриэль разметали силы врагов. Разве нас кто-нибудь преследует? Нет. Почему не предположить, что чудовища забились обратно в свои грязные торфяники? Ты настолько труслив, что боишься проверить это?

— А ты настолько глуп, чтобы это проверять? Тебя что, совершенно не заботят те, кто не может драться? Ты будешь доказывать свою храбрость, а наши дети должны за это погибать, так, Гален Ферт?

— Мы даже не знаем, где эти туннели, о которых говорил Дагна, — после недолгого молчания произнес Гален. — Не можем же мы шарить по окрестностям вслепую, надеясь отыскать нужную дыру в земле.

— Тогда пойдем в Серебристую Луну, — предложил Раннек.

— Серебристая Луна сама придет нам, — вскипел Гален. — Разве ты не видел Аластриэль?