Тайны старого Петербурга - Мария Жукова-Гладкова

– Товарищ начальник, – подал голос Иван Петрович, – я этого Марининого мужа видел несколько раз, приезжал он сюда. Так я вам как мужик скажу: не стоит выкупать. Сколько, Сережка, он тебе компьютер вез? У единственного сына – день рождения, а отец только через два месяца с подарком приезжает. И на такого деньги тратить?

– Господин Терентьев, – обратилась к старшему лейтенанту Ольга Николаевна, – вы нам все-таки скажите: а Мариночке на Сережу что-нибудь с оценочной стоимости его отца положено или как?

Я была единственной, кто ответил старшему лейтенанту, сказав, что про местонахождение бывшего жильцы нашей квартиры не осведомлены, что соответствовало действительности.

Анна Николаевна снова рта раскрыть не успела: в дверь опять позвонили. Старший лейтенант под нашим натиском вообще сидел молча и вопросов пока больше не задавал.

Дверь пошел открывать Иван Петрович. В прихожей послышался шум борьбы и женские вопли, а потом в кухню влетела разъяренная фурия, очень уважающая перекись водорода. Осветленные патлы торчали во все стороны, косметика совершенно отсутствовала, лимонно-желтая блузка с трудом сходилась на пышной груди и была заправлена в салатного цвета юбку. Мы с сестрами Ваучскими и Сережкой в изумлении уставились на незваную гостью. В дверях появился Иван Петрович и громко заявил, что нанесение телесных повреждений карается по закону. И тут же продемонстрировал синяк на руке, правда, добытый им в другое время, но поставить на место фурию следовало. Сережка вякнул что-то про неприкосновенность жилища. Анна Николаевна обратилась к представителю правоохранительных органов с просьбой вывести непрошеную гостью из нашего дома. Не звонить же нам в милицию, если милиция находится у нас в доме? Кот громко мяукнул.

Фурия обрушила весь свой гнев на бедного старшего лейтенанта. Откровенно говоря, я предполагала, что это и есть гражданка Белоусова, и с огромным интересом ее разглядывала. Она очень походила на Жениных предыдущих, быстро бравших его в оборот.

– И вы хотите, чтобы я вошла с вами в долю?! – спросила я у нее. – Да забирайте вы его со всеми потрохами, я не то что цента, копейки за бывшего не выложу.

– Правильно, – кивнула Ольга Николаевна.

– А откуда у вас двадцать пять тысяч долларов? – поинтересовался Иван Петрович. – В налоговой инспекции про них знают?

Но ворвавшаяся гражданка не обращала на нас никакого внимания. Ее интересовал исключительно старший лейтенант Терентьев. Мы все замолчали и стали внимательно слушать гражданку. Из ее речи явствовало, что старший лейтенант был опять замечен днем у «той твари», жена (мы, оказывается, лицезрели жену) его весь день выслеживает, а Фигаро здесь, Фигаро там. Вот, наконец, ей удалось до него добраться, и теперь он, как миленький, отправится домой.

Терентьев сидел весь пунцовый и пытался объяснить благоверной, что он при исполнении. Иван Петрович проявил мужскую солидарность и подтвердил, что старший лейтенант в самом деле пришел к нам по делу, поскольку моего бывшего мужа взяли в заложники.

– И что? – спросила дама, оглядывая меня.

– Если хотите, можете выкупать и забирать себе, – предложила я ей.

– А сколько за вашего требуют? – полюбопытствовала Терентьева, временно оставив в покое своего.

Мы сообщили, что похитители оценили Женю в пятьдесят тысяч «зеленых». Дама еще больше заинтересовалась, заметив, что она бы за своего и рубля не дала. Но почему-то целый день за ним бегает, мысленно усмехнулась я.

Терентьева тянула мужа домой. Он оставил нам свою визитку, попросив сообщить, если мы что-нибудь узнаем о местонахождении Евгения Юрьевича. Мы все кивнули, хотя не собирались участвовать в поисках Жени, тем более выплачивать за него требуемые суммы. Но, может, позвонить все-таки Валерию Павловичу?

Мы не успели выпустить супругов Терентьевых, бочком продвигавшихся по заставленному коридору, потому что в дверь опять позвонили. Не квартира, а приемная министра.

На пороге стояли две девочки: одна – из элитного десятого класса, где я преподаю, вторую я не знала.

– Добрый вечер, Марина Сергеевна, – пискнули они. – Мы к вам. Можно?

До прихожей наконец добралась госпожа Терентьева, тащившая за собой мужа. Она уставилась на девчонок.

– Ира? Что ты здесь делаешь?!

Мне было трудно поверить, что тихоня Ира Терентьева – дочь этой разъяренной фурии. Правда, познакомившись с отцом, я поняла, в кого она пошла. Мать теперь вопила на дочь за то, что та не прополоскала как следует белье, вытерлась не тем полотенцем, не туда положила вилку и все в том же духе. Старший лейтенант пытался вступиться за дочь, но, конечно, не тянул против супруги. И тут во мне проснулся педагог.

Я взяла ситуацию в свои руки, приказав Терентьевой-старшей замолчать и покинуть пределы моей квартиры, старшему лейтенанту – зайти в дневное время, если у него еще остались к нам вопросы, а Ире с подружкой – проходить.

Терентьева-старшая не привыкла получать отпор, но, натолкнувшись на мой ледяной взгляд, как-то сразу сникла.

– Ирочка, ты за нами пришла? – спросил тем временем отец.

– Нет, я к Марине Сергеевне. У нас с Алисой вопрос по французскому. Марина Сергеевна – наша учительница.

Почему-то слово «учительница» вызвало новый всплеск эмоций у госпожи Терентьевой. Она попыталась схватить меня за волосы, но я увернулась, а Терентьева, потеряв равновесие, рухнула на пакет со старой дяди-Ваниной обувью. Я тем временем предложила девочкам пройти на кухню и подождать нас там. Они кивнули и юркнули в указанном направлении. Ольга Николаевна и Анна Николаевна последовали за ними. Сережка, Иван Петрович, старший лейтенант и я остались в прихожей. Терентьева-старшая пыталась подняться, но это оказалось не так-то просто. На помощь же ей никто не приходил. Кот решил попрыгать через препятствие.

Входную дверь я еще закрыть не успела и увидела, как по лестнице поднимается какая-то стильная высокая дама в брючном костюме. Поскольку идти она могла лишь к нам, у меня возникли подозрения, что она тоже присоединится к честной компании. И оказалась права. Дама обвела собравшихся отсутствующим взглядом. Боже! Это же она сидела в джипе, только сейчас была без шляпки. Тем временем вновь прибывшая спросила ровным, без всяких эмоций голосом, где Марина.

– Здесь я, – приподнялась Терентьева-старшая. – А чего надо-то?

Я молчала, не в силах вымолвить ни слова. Вот теперь я ее вспомнила. Мне доводилось встречаться с ней два раза (если не считать тех случаев, когда она сидела в джипе): в первый – у Жени, во второй – у Стрельцова. Дочь бизнесмена, единственная наследница какой-то империи, прихватившая бывшего, когда он устанавливал системы видеонаблюдения у ее отца. Я тогда приезжала к Жене за алиментами, а эта дамочка бросила мне свысока несколько фраз с единственной целью – унизить. Видимо, унижение слабых и хуже устроенных в жизни, чем она, доставляло дамочке большое удовольствие. Кайф ловила, садистка чертова. Женя мне потом ее в красках расписывал… Говорил, что хуже, чем все его предыдущие, вместе взятые. Но она его давно бросила. Что ее сейчас-то сюда принесло?