Целительница - Надежда Волгина

— Все нормально.

Не ответь она ничего, похоже, Макс не обратил бы внимания. Вера с обидой наблюдала, как он суетится по комнате, собирает какие-то вещи. Мог бы хоть из вежливости поинтересоваться, как у нее прошел день. Слезы наполнили глаза мгновенно и потекли по щекам. Как она ни старалась, остановить их поток не получилось. Тогда Вера развернула стул так, чтобы оказаться спиной к Максу. Не хватало еще, чтобы он догадался обо всем.

— Вер, — на ее плечо опустилась горячая рука. — С тобой точно все в порядке?

Заговорить она побоялась, все еще тщетно пытаясь остановить слезы и не хлюпать носом. Поэтому лишь затрясла головой.

— Почему же ты тогда плачешь? — Он заставил ее развернуться к себе и присел рядом на корточки, заглядывая в лицо. — Тяжелый выдался день? — по-своему растолковал он ее истерику.

Вера чуть еще сильнее не разрыдалась, глянув на его сочувственное лицо. До чего же ее потянуло прижаться к Максу, чтобы утешил ее, приголубил. Ей вдруг до боли в сердце захотелось ответного чувства на свою внезапно вспыхнувшую любовь. Но она навсегда останется для него другом. И сейчас он ничего, кроме сочувствия, не испытывает. А она даже сравнить не могла физическую усталость с теми муками, что терзали ее в данный момент.

— Прости, что бросил тебя одну. Обещаю, больше этого не повторится, — увещевал ее Макс, а она только и могла думать о его ласковых пальцах, что поглаживали в данный момент ее руку, и о том, как она хочет почувствовать их на своем теле. А еще с трудом получалось не смотреть на его губы, которые она мечтала ощутить на своих. — … Я истопил баню. Иди первая…

Это она уже расслышала и замотала головой.

— Нет. Иди ты, а то весь пропах рыбой. Я после…

— Точно? Справишься тут без меня? — допытывался он, заглядывая ей в лицо.

— Ну справлялась же целый день.

— Я же извинился уже, — Макс поднялся с корточек и размял затекшие ноги.

— Все нормально, проехали. Иди уже, отмокай, — Вера решительно шмыгнула носом и вытерла со щек слезы.

Не успела за Максом закрыться дверь, как слезы полились новым потоком. Вера их не сдерживала — решила выплакаться как следует. Лучше всего затопить свою любовь, раз уж не может вырвать ее из сердца. Закончив плакать, она вдруг подумала, что если это место так на нее влияет? Возможно, стоит им вернуться в нормальную привычную среду, и она поймет, что вовсе не влюблена в Макса, что он по-прежнему остается ее лучшим другом. Подобные мысли воодушевляли. Вера в очередной раз отчетливо представила себе свою уютную квартиру. Вот она сидит с ногами на диване, потягивает сок и смотрит мелодраму. Теплый весенний ветер треплет занавеску, с улицы доносится визг ребятни… Даже про визиты в замызганное, сто лет не ремонтированное здание редакции думалось с умилением. Она до ужаса соскучилась по родителям, бабуле. Никогда раньше не покидала их так надолго. На печи, на пуховой перине спать, конечно, удобно, но нет ничего лучше собственной кровати, бра на стене и будильника под боком, который добросовестно будит тебя каждое утро в пять часов. Интересно, как быстро она войдет в ритм? Тут она, кажется, еще ни разу не проснулась по собственной воле — все время что-то насильно вытаскивало ее из постели.

Постепенно мысли Веры перетекли в другое русло. Она попыталась себе представить, будет ли скучать по Богатому. Конечно, ей будет не хватать бабы Маши с ее пирожками и задушевными беседами. Иван похитил у нее частичку сердца. Привязалась она к пацану, даже думать тяжело о расставании. Вспомнились деревенские мужики, бегающие по утрам, и губы сами растянулись в улыбке. Такие они потешные! Вера окинула взглядом комнату и поняла, что будет скучать и по ней. Приедь она сюда к бабке Антонине погостить, наверное, ей бы тут понравилось. Скорее всего, это место летом наикрасивейшее — кругом лес, озеро опять же… Но все это лишь мечты, навеянные внезапной сентиментальностью. К сожалению, реальность ее совершенно не радует.

Макс вернулся распаренный и взъерошенный, когда она уже совсем успокоилась.

— Не баня, а чудо, — он скинул полотенце и растянулся на кровати. — Беги, я там дров подкинул… Жар будет знатный. А я пока ужин организую.

Только тут Вера сообразила, что практически весь день ничего не ела. Желудок сразу же напомнил о себе недовольным ворчанием. Но сначала баня. Может хоть там дурные мысли выветрятся из головы? Да и видеть Макса на кровати, с которой связано столько воспоминаний, тяжело.

Вера лежала на лавке, укрывшись простыней. Она уже давно вымылась, но так не хотелось покидать теплое помещение. Баня остывала и уже не жарила. Пахло деревом и березовым веником. Последним Вера исхлестала себя, как могла, словно монахиня, изгоняющая дьявола. Наверное, проявятся следы. Ну и пусть… Зато легче стало.

Двигаться не хотелось. Глаза сами закрылись, и Вера не заметила, как задремала. Проснулась от того, что ее старательно закутывают и берут на руки.

— Ну ты и артистка! — проворчал Макс, заметив, что она открыла глаза. — Я уснул, просыпаюсь, а тебя нет. Чуть с ума не сошел от страха. Да и баня совсем остыла. Замерзнуть решила?

— Сама не заметила, как уснула, — пыталась оправдаться она, а сама в это время обхватывала его за шею и прижималась покрепче, пользуясь моментом.

Как же чудесно от него пахнет чистотой. Какой он теплый и приятный. Вовремя остановилась, собираясь потереться носом о его щеку. Так здорово находиться в его руках, жаль, что путь от бани до дома так короток. Все изменилось в последнее время в их отношениях с Максом. Конечно, он и раньше нянькался с ней, но она не вела себя, как капризный ребенок. А сейчас порой ловила себя на мысли, что прикидывается слабее, чем есть на самом деле, лишь бы он пожалел. Тут главное не привыкнуть. Хотя, это вряд ли, потому что скоро все закончится.

Макс опустил ее на кровать и вышел из дома. Слишком поспешно ретировался, подумалось Вере. Но зато появилась возможность быстренько одеться, пока его нет.

Ужин давно остыл. Пока Макс отсутствовал, Вера успела разогреть картошку, которую он сварил «в мундирах», и заново вскипятить чайник. Что-то слишком долго его нет. И опять даже не сказал, куда пошел.

Вера выглянула во двор и очень удивилась, заметив Макса, сидящим на пеньке недалеко от крыльца.

— И как это называется? — окликнула она его. — Решил тут заночевать?

Во дворе уже было темно, и выражения лица Макса она не разглядела, поняла только, что поднялся с пенька он с неохотой. Уже в доме она обратила внимание, что выглядит он хмурым.

— Ты где был? Что-то случилось?

— В бане порядок наводил, а потом дышал воздухом, — ответил он, не глядя на нее. _ давай есть, а то нам грозит голодный обморок.

Вот значит как? Нет желания с ней разговаривать? С чего бы это? Еще пару часов назад настроение у него было отличное, а сейчас словно дуется на нее. Осталось выяснить, за что.

Какое-то время они молча сидели за столом, занятые горячими картофелинами, очищая их от кожуры и одинаково дуя на пальцы. Вере даже стало смешно, когда разглядела сходство. Лапуля тут же уминал копченую свиную прослойку, которая перепала ему с щедрой руки Макса. Только его место было на столе, а не за ним. Постепенно молчание начало тяготить Веру, и она решила первой выбросить белый флаг, хоть до сих пор не понимала причины перемены настроения друга.