Целительница - Надежда Волгина

И что прикажете ей делать? Вера снова попыталась выбраться, но все бесполезно — Макс держал ее крепко.

— Не торопись. Давай еще немного так полежим, — вдруг спокойно проговорил он.

Ах так?! Значит, он тоже уже не спит? Вера дернулась, но опять безрезультатно. Отпускать ее не собирались. И рука Макса проделала обратный путь к ее груди, медленно проскользив по животу. А губы его обожгли поцелуем шею, заставляя Веру задрожать всем телом. Кроме того, она почувствовала, как он возбужден.

На глаза навернулись слезы. Как же ей хотелось отдаться ему прямо сейчас, наплевав на все условности! Но разве могла она поддаться этому порыву? Они ведь друзья и никогда раньше не испытывали взаимного влечения. Да и сейчас его нет, и во всем виновато длительное воздержание и специфические условия, в которые забросила их судьба. Случись что сейчас между ними, о дружбе можно будет забыть. Они уже никогда не могут избавиться от стыда и в итоге перестанут общаться. А этого Вера уж точно не хотела.

— Макс, пусти, — снова попыталась высвободиться она.

— Не могу… потерпи немного.

Она с ужасом осознала, что рука его ласкает ее грудь, спускается на живот — все ниже и ниже. Губы целуют шею и плечо… А дальше? Дальше Вера решительно запротестовала и повернулась к нему лицом. Ох, как же зря она это сделала! В следующий момент он нашел ее губы и мечты воплотились в реальность — она снова с ним целовалась, замирая от восторга. Как же он здорово умеет это делать! И как ей обуздать свое тело, над которым она вмиг потеряла контроль?

Руки Макса уже осмелели окончательно, пока губы лишали ее остатков разума. Он гладил ее по внутренней стороне бедра, подбираясь к самому сокровенному, где был сосредоточен центр ее желаний, где все пульсировало и не давало держать ноги плотно сжатыми. Когда он коснулся его, тысячи искр фейерверком взорвались в голове Веры, заставляя выгнуться всем телом и податься навстречу его настырным пальцам. Из горла ее невольно вырвался протяжный утробный стон. Ни разу в жизни она еще до такой степени не хотела близости с мужчиной.

Он откинул одеяло и какое-то время просто смотрел на ее тело, не прикасаясь. Вера вся покрылась мурашками, чувствуя, как затвердевают и начинают топорщиться соски, как низ живота наливается свинцом. Вот сейчас, именно сейчас она должна оттолкнуть его и бежать подальше, пока еще не поздно, но она даже пошевелиться боялась, порабощенная собственной страстью.

Он склонился над ней и обхватил ее сосок губами. По телу разлилась горячая волна возбуждения. Вера зарылась пальцами в его волосы, купаясь в их мягкости. Губы Макса творили невероятное с ее грудью. Они терзали и ласкали ее одновременно, пока не принялись осыпать поцелуями живот. Все это время его пальцы продолжали доводить ее до исступления, пока она не достигла пика и громко не застонала, откидываясь на подушку. Остатками сознания Вера зафиксировала, что лежит перед ним в совершенно развратной позе, разметавшись по подушке и широко раскинув ноги. И это Макс, ее лучший друг, слышит ее безостановочные стоны и видит ее наготу.

Когда она перестала сотрясаться от продолжительного оргазма, Макс снова накрыл ее губы поцелуем. На это раз он целовал ее особенно нежно и долго, словно прощаясь навсегда. Глаза Веры снова наполнились слезами. Она и сама не понимала, что испытывает в настоящий момент. Только, жить не хотелось с новой силой.

— Я подумал, что тебе это нужно будет после такой ужасной ночи, — пробормотал он, отрываясь от нее, набрасывая на нее одеяло и откидываясь на подушку. — Полегчало?

Так это была всего лишь терапия? А она-то подумала… А что она, собственно, подумала? Что Макс ни с того ни с сего втюхался в нее по самое не хочу и возжелал ее страстно? Вот уж глупее мысли не придумаешь.

— Стоило ли так напрягаться? — ответила Вера, тщетно пытаясь замаскировать обиду в голосе.

— Ты злишься? — это она услышала уже, усевшись к нему спиной и натягивая одежду, которая валялась тут же, на стуле.

— Если и да, то точно не на тебя.

— Вер, — он попытался взять ее за руку, но она поспешно ее выдернула и встала с кровати.

— Не надо, Макс, — повернулась она к нему лицом, отойдя на безопасное расстояние. — Что сделано, то сделано. Предлагаю просто забыть…

— Хорошо, как скажешь, — только и ответил он, тоже выбираясь из-под одеяла. Вера заметила, что он все еще возбужден. Ну хоть их влечение было взаимным. Все же не так обидно. — Главное, что тебе полегчало.

Ох, и дурак же ты, Макс. Знал бы ты, сколько дополнительных проблем добавил. Теперь воспоминания о неземном наслаждении еще долго будут терзать ее душу, заставляя мечтать о повторении. Но ему она точно не подаст виду. Скрывать, а лучше подавлять, свое влечение к нему, стало отныне для Веры делом всей ее жизни.

Вплоть до того момента, как Вера собралась навестить новоиспеченных родителей, с Максом они не разговаривали. Все это время она просидела за ноутбуком и писала, писала… Сначала книгу по целительству пополняла ночными воспоминаниями, от которых на трезвую голову бросало в дрожь. А когда вспомнились утренние события, она почувствовала новую волну возбуждения, которая требовала выхода. Тогда Вера переключилась на роман. Так появилась очень откровенная романтическая сцена между героями. Ну хоть какая-то польза от всего того, что язык отказывался называть позором. Вера до сих пор замирала от наслаждения, когда вспоминала прикосновения Макса к своему телу. Слава богу, его самого дома не было. Сразу после завтрака он куда-то ушел, сказав только, что вернется не скоро. Уточнять детали Вера не стала — чем дольше его не будет, тем лучше.

Сама она плодотворно потрудилась до обеда, а потом отправилась с визитом. Мама чувствовала себя чудесно. Счастье преобразило ее не очень симпатичное лицо. Сейчас, когда прижимала к себе малютку (а это была девочка), женщина выглядела красавицей — так блестели ее глаза, и лицо светилось любовью. Муж не отходил от них ни на шаг, то и дело заглядывая в личико дочери. Вера даже не сразу узнала в нем перепуганного деревенского увальня, которого видела накануне.

Приняли ее, как царскую особу, разве что не стали целовать руки. Жене, правда, еще нельзя было вставать с постели, а муж ее сделал все возможное, чтобы те пятнадцать минут, что Вера провела в гостях, чувствовала она себя по максимуму комфортно. Убедившись, что все у них хорошо, Вера тут же засобиралась уходить. Но не тут-то было. Еще минут двадцать она препиралась с неугомонным хозяином семейства, когда тот пытался сначала сунуть ей деньги, а потом расплатиться продуктами в виде нескольких мешков картошки, свеклы, моркови… в общем, всего того, чего и так было у нее в достатке. Закончилось все тем, что он обещался все это привезти к ней домой на днях. Ну, вот что ей делать с таким количеством благодарности?

На обратном пути Вера завернула к Самоделкину, больше по привычке, чем из необходимости. Нравился ей этот болтливый и добрый самоучка. Проверив почту и написав несколько писем, она отправилась домой, но опять не дошла, решив навестить бабу Машу, что жила неподалеку. Сердобольная старушка, как обычно, угостила ее чаем с пирогами. Каждый день она их что ли печет? Проболтали они не меньше часа. Оказывается, уже вся деревня была в курсе, что ночью Вера приняла трудные роды. Видать, повитуха постаралась — растрепала новости. Баба Маша ей рассказала, как долго у этой пары не получалось завести ребеночка. Они уже и не надеялись, как жена понесла. Всю беременность она ходила в церковь — благодарила Бога за драгоценный подарок. И теперь они Вере по гроб жизни должны быть благодарны, за то что помогла малютке появиться на свет. Только вот как раз благодарности их ей-то и не нужно было. Острее обычного Вера ощутила желание поскорее уехать отсюда и забыть все, как страшный сон.