Партнер для танго - Вера Копейко

Виктор часами сидел и смотрел на портрет. Она улыбалась ему с серого мрамора. А ведь жизнь можно закончить, когда захочешь, приходило ему в голову не однажды.

Такая мысль приносила облегчение, но совсем не означала, что завтра он покинет здешний мир. Подобное решение — или даже разрешение, данное самому себе, — успокаивает: ты можешь уйти в иной мир в любой момент.

Виктор Русаков, как человек дотошный, решил изучить проблему смерти. Он удивился, узнав, что размышления о добровольном уходе — вовсе не редкость. Более того, есть народы — такие, например, живут в Коми, Марий-Эл, Удмуртии, — для которых переход от жизни к смерти — подвиг.

Он сидел в библиотеке, изучая способы ухода в мир иной. Ему больше не было страшно — страх обычно возникает от незнания.

Виктор разглядывал в старинных трактатах рисунки, на которых изображен Танатос, Бог, олицетворяющий смерть. Крылатый юноша был очень хорош собой, красавец, с погашенным факелом в руке. Его брат-близнец Гипнос, бог сна, — не хуже. Эта парочка не пугала Виктора, напротив, успокаивала. И было чем — Танатос приходит только за теми, в ком уже нет жизни.

Но в нем-то она была, поскольку живо любопытство — он узнал о сотне способов добровольного ухода из нее.

Наконец Виктор сказал себе, что не станет прыгать с балкона, открывать газ на кухне, глотать горстями таблетки, бросаться под поезд в метро, кидаться ни с Каменного моста, ни с Крымского. В общем, чем больше узнавал о конечности жизни, тем яснее понимал: он в ней задержится.

Виктор Русаков, наконец, очнулся, огляделся и обнаружил себя в большой квартире на Ленинском проспекте. Он сам не заметил, как после смерти жены методично заполнял пустоту. Удочки, палатки, спальники, резиновая лодка и много чего еще лежало на полу, на диване, на балконе, а посреди гостиной — разобранная байдарка «колибри».

Выходит, сам о том не думая, готовился к отъезду? Но ведь он всю жизнь жаждал этого, потому и поступил на географический факультет университета.

Нередко случается, что стоит человеку выстрадать какое-то решение, как возникает, ниоткуда, верный способ его осуществить. Под Тулой на метеостанции понадобился специалист. Виктор поехал.

Направление ветра, скорость облаков, влажность, количество осадков и много чего еще занимали все его время. А то, что оставалось, он тратил на рыбалку и охоту.

Как всякий человек, он, целиком погруженный в свое дело, узнал о нем гораздо больше, чем те, кто только наполовину. На таких есть спрос понимающих людей. Виктору предложили поехать в командировку во Вьетнам, вместе с нефтяниками. Возникло только одно препятствие — он не женат. В то время холостяков не посылали.

Его тетка, единственная близкая родственница, которая была ему почти как мать, сказала-приказала:

— Ты не упустишь шанс. Женись.

Он знал ее тон по прошлому. Когда мать, тоже метеоролог, уезжала к командировку, тетка переселялась к нему на Ленинский.

— Я найду тебе жену, — пообещала она.

Виктор не сопротивлялся. Сказать по правде, он устал жить один. У него не было женщины с тех пор, как он овдовел. Виктор не давал себе обет безбрачия, но чувствовал: что-то случилось в нем самом, может быть, в голове, и она отключила желания…

Но он все чаще ловил себя на том, что ему хочется погладить по голове малыша. Виктор замечал детей знакомых, он чувствовал, как отзывается сердце, когда кто-то радостно завопит:

— Дядя Витя пришел! Из леса!

Но поскольку плотские желания его не мучили, он думал, что у него не может быть своих детей.

Однажды тетка позвонила и сказала ему:

— Ты сделаешь мне одолжение?

— Распоряжайтесь мной, как вы делали это всегда, — насмешливо отозвался он.

— Завтра в девять сорок две приходит поезд. Из Вятки. На Ярославский. Мне везут кое-какие документы. Ты можешь встретить?

— Опишите приметы курьера, — тем же тоном отозвался он.

— Девушка девятнадцати лет. На ней красный берет. У нее третий вагон, девятое место.

Сердце Виктора дернулось. Нашла? Нет, обманул он себя, тетке на самом деле везут документы. Он знал, что умер какой-то дальний родственник, завещавший ей деревенский дом.

Вот так он встретил Зою Зуеву.

Он увидел ее и замер. Красный берет плыл над серой толпой. А она шла какой-то особенной походкой в своем черном длинном пальто. Он еще не знал, что она занимается танцами…

Чувства, которые целое десятилетие Виктор Русаков засыпал мусором жизни, рванулись вверх, взламывая толстый спекшийся пласт души, голова закружилась.

Красный берет подплывал все ближе, вот он, перед ним.

— Простите, вы Виктор Русаков? У меня для вас пакет…

Он протянул руки, они столкнулись с ее теплыми пальцами. Кисть такая же узкая, как она вся. На миг ему показалось, будто к нему вернулась та, ушедшая, чтобы в ином облике соединиться с ним. Может быть, сумела сбежать оттуда, из-за грани жизни, поменяв внешность? Ведь никто не знает, что там…

Он женился на Зое быстро, торопливо, словно боялся, как бы внутри него снова что-то не спеклось и никакие чувства уже не взломают толстый пласт.

Потом приехала ее мать, Маргарита Федоровна, весело осматривала углы, заваленные холостяцким хламом.

— Все разгребем, все вымоем. Ах, как радовался бы отец, — вздыхала она. — Он тоже хотел, чтобы ты, Зоя, жила в Москве.

Начало жизни с Зоей было горячим, обжигающим. Он сам не ожидал такой страсти. Он вел себя так, будто давным-давно хотел только Зою. Ждал, верил, получил, наконец, а теперь делился собой безудержно, щедро, отдавая себя до самого дна. Потому что надеялся накопить еще больше… Чтобы снова отдать. Ей.

Недоверчиво-робкая, смущенная, Зоя тоже, казалось, не могла дождаться его. Он приезжал домой поздно, она открывала ему дверь, он замирал. Жена стояла в тонкой рубашке, которая не закрывала, а открывала тело. Под батистом в цветочек нагота казалась таинственно-манящей. Он молча сбрасывал с себя все, брал ее на руки и уносил в спальню.

Таким было начало.

Виктор не узнавал себя в страстном, пылающем мужчине. Да он ли тот, кто давил в себе желание столько лет, гасил его лишь ему известными способами, чтобы не нарушить верность другому женскому телу?

Уже истлевшему? — однажды задал он себе неожиданный вопрос.

Он не ответил на него, не знал, за сколько лет истлевает плоть.

Но рядом с ним плоть живая, горячая. Она отвечала ему с той же силой, с какой он брал ее.

Но все проходит. Они оба почувствовали, что схватки плоти начали тяготить обоих. Как тяготит затянувшаяся теплая осень, когда все ждут прихода зимы.

К зиме приехала Зоина мать, ее появление стало командой — есть причина унять накал страсти. К тому же Зоя была беременной.