Стигма ворона - Юлия Горина

— Когда ты в первый раз убил человека? — спросил Эш у Дария.

Тот стал серьезным, нахмурился.

— Ну… Я был немного младше, чем ты сейчас. И это была случайная, глупая смерть.

— Как?

— На ристалище, — ответил Дарий, глядя на дорогу. — Он умирал долго. Мучался целый час, наверное, не приходя в сознание. А я был все это время рядом и чувствовал себя последней сволочью. Пока за мной не пришел мой старший брат…

Да, как-то примерно так Эш себе и представлял.

Так почему же у него самого нигде под сердцем не скребут кошки? Почему нет чувства вины? Может, из-за того, что он убил Аварру все-таки не своими руками? Или потому, что, в отличие от случая Дария, случившееся со стариком вовсе не было случайной смертью ни в чем не виноватого человека?

— А потом?.. Тебе часто приходилось сражаться с людьми? Насмерть? — спросил Эш.

Дарий отрицательно покачал головой.

— Я служил только во Внутреннем круге. Так что вся моя война — это пара восстаний и одно удержание стены. Так что руки, конечно, запачкал. Но к цвету крови привыкнуть не успел…

И тут Эш почувствовал, как древо на груди стало вдруг горячим.

— Твою ж акаду, — пробормотал он, и принялся на ходу снова расстегивать ремни безрукавки.

Дарий насторожился.

— Что такое? Болит?.. — встревоженно спросил он.

— Да я и сам не пойму… — признался Эш, распахивая безрукавку.

Опустив глаза, он увидел, что рисунок стигмы изменился.

Одна из двенадцати ветвей стала немного потолще, чем остальные, а другая — наоборот, совсем тонкой, как ниточка. И вместо силуэта человека, к которому она раньше тянулась, теперь была пустота. Зато у самых корней появилось видимое, четкое изображение упавшего листа.

— Вроде, рисунок был немного не такой?.. — неуверенно проговорил Дар.

Эш кивнул.

— Да, он изменился.

— Почему?..

— Потому что одного из дингиров только что убили, — мрачно ответил Эш. — Похоже, Аварра был прав: подарки своим подопечным действительно готовил не он один.

Поначалу Эшу было немного неловко ехать верхом, когда его спутники рядом пешком идут, но вскоре привык.

Шеда с Дарием час за часом шагали все так же энергично, сил у них как будто не убывало. Дар развлекал себя тем, что подтрунивал над девушкой — после тюрьмы общение с женщиной приятной наружности ему было в радость. Шеда отвечала едко, с грубоватым юмором. Но, казалось, внимание красивого молодого мужчины ей льстило, пусть даже он был «шакалом».

Эш в их препирательства не вмешивался. Теперь, когда юноша пообвыкся с присутствием Шеды, его взгляд перестал неудержимо прилипать к ее выпуклостям. И тогда он заметил детали, которые раньше ускользали от него. К примеру, множество тонких белесых шрамов на руках, нервно обкусанные ногти и какую-то неестественность, наигранность в поведении.

Шеда старалась выглядеть опытной и уверенной в себе женщиной, и в этих стараниях явно перебарщивала.

Видимо, на деле не такой уж уверенной и опытной она была.

Но сейчас Эша больше всего занимала не Шеда.

Теперь, когда у него на груди жило своей жизнью древо дингиров, ощущение опасности стало реальным.

Охота действительно началась. И он, Эш, совершенно к ней не готов. Духа он получил бракованного и бестолкового. Лучником Эш был посредственным, а мастерство ножа в битве с одержимыми действительно мало ему подходило. Будь он ростом с Никкаля, а телосложением как белоголовый — тогда другое дело. А если бы еще добавить силу хорошего боевого духа…

Эш тяжело вздохнул.

Нечего мечтать о том, чего нет. Нужно исходить из реальных возможностей.

Просто необходимо развить навык стрелка. Раскачать плечи, спину, чтобы точный выстрел давался как дыхание, а не результат предельного напряжения. И, главное, научиться метко стрелять на ходу. Эш погладил Полудурка. Конь горделиво вскинул голову и, довольный, даже ускорил шаг.

— Ты на кота похож, — сказал ему Эш с улыбкой.

Полудурок фыркнул и покосился на всадника. Мол, ты говори, человек, да не заговаривайся.

— C конягой разговариваешь, что ли? — насмешливо спросил у него Дар.

— А почему бы и не поговорить с приятным собеседником? — парировал Эш, продолжая чухать коня.

— Что-то ты к нему прямо проникся ни с того ни с сего, — уже без смеха заметил Дарий.

— Ну почему же ни с того ни с сего, — возразил Эш. — Он нам обоим, между прочим, жизнь спас…

— Которой, как я понимаю, вообще-то ничего не угрожало.

— Но он-то этого не знал. Да и мы с тобой тоже.

— Верно, — кивнул Дарий. И, не без удовольствия глядя на приблизившуюся мохнатую кромку леса, добавил. — А ведь болота скоро закончатся! Хотя проблемы наши, кажется, еще только начинаются…

— Ты ворчишь, как старик, — ответил Эш. — Из такого говна живыми выбрались, духа сильного получил, солнце башку греет, у Полудурка в суме еще лепешки остались — а ты все недоволен!..

Дарий вдруг встал, как вкопанный.

— Лепешки!.. Точно. Я понял — я до смерти голоден!

— Да, поесть было бы недурственно, — согласилась Шеда. — Но, если чего, лучше сначала до леса добраться…

Эш удивленно прислушался к собственному желудку. Определенно, какая-то раздражающая пустота в нем присутствовала, но не настолько, чтобы это мешало ему или отвлекало. Его живот был пуст, но при этом Эш не чувствовал голода.

Судя по всему, это была особенность, приобретенная вместе с вороном.

Через пару часов они добрались до леса.

Пока Дарий пробовал свои силы в крушении древесных стволов, а Шеда собирала костер, Эш спустился к болоту и пристрелил пару увесистых цапель. Вернувшись к огню, он принялся ловко разделывать птиц, срезая кожу и отделяя мякоть от костей.

— Ты чего над дичью так издеваешься? — спросил Дарий.

Эш покосился на приятеля, не прекращая своего занятия.

— Это тебе не рябчик, и не курица. С костей не срежешь — тухлой рыбой вонять будет так, что жрать не сможешь, — сказал он. — Правда, я не пробовал, но так говорят, поэтому всегда срезаю…

Не договорив фразу, Эш вдруг задумался.

А ведь и правда — он никогда не пробовал зажарить цаплю с костями. Просто потому что когда-то его научили, что так нельзя. И он воспринял эти слова на веру.

Как и многие другие утверждения, которые в итоге оказались чушью и враньем.

Пора перестать просто верить чужим словам, и жить своим умом. Не маленький.