Падший клинок - Джон Кортней Гримвуд

— Скажи мне, где она?

Теодор что-то пробулькал.

— Девушка, — прошептал мальчишка, — из базилики. Где она?

Теодор не ответил, и мальчишка, опустив голову, впился в горло патриарха. Атило, хотя и достал кинжал, не приближался к странному и страшному свидетелю.

В эту минуту из-за туч показалась луна. Рядом с патриархом на коленях стояло существо с лицом ангела и глазами демона. Его серебристо-седые волосы, заплетенные в косички, напоминали десятки змей. Из открытого рта торчали длинные окровавленные клыки.

Инстинкт заставил Атило перехватить кинжал за лезвие. Он резко метнул кинжал, целясь туда, где в следующую секунду должно оказаться это существо. Клинок прошел мимо.

— Отлично, — произнесло существо. — Я сам найду ее.

Оно выглядело как мальчишка, говорило, как мальчишка, но ни один человек не двигается настолько быстро. Его взгляд метался от Атило к стене, от сада к маленькому дворцу патриарха. Быстрый расчет. И неожиданный выход.

Вот оно стоит здесь.

А в следующую секунду? Атило покрутил головой. Царапающий звук за спиной заставил его обернуться. Существо уже преодолело половину высоты дворца патриарха и цеплялось за резные перила балкона. Стена слишком гладкая, по ней не залезешь. Однако балкон слишком высоко, по-другому до него не добраться.

Пока Атило смотрел, существо перекатилось на балкон, запрыгнуло на перила и присело, как дикий зверь. Оно посмотрело вверх, на край крыши, примериваясь к прыжку. Потом нашло невидимую точку опоры и исчезло.

Атило солдат уже пятьдесят лет. И двадцать семь — Клинок герцога. И вопреки всему он до сих пор жив. Хотя его не единожды пытались убить. И вот за каких-то двадцать секунд его победило… что? Существо с ангельским лицом, совершающее невероятные прыжки. Существо, помоги Боже, которое питается смертью.

Что ж, пусть будет так.

Атило сделал свой выбор. Это существо станет следующим мастером Ассасини. Однако вначале оно должно пройти ученичество. А значит, Атило нужно его выследить.

Мавры, мамлюки и сельджуки возглашали первый призыв к утренней молитве в тот миг, когда в предрассветной тьме можно уже различить одну черную нить. Лишь немногие венецианцы знали название этого времени. Любой из них, выглянув из окна в предпоследнее воскресенье января четвертого года правления Марко IV, решил бы, что еще ночь. Однако именно тогда ночь уступала свои права дню. И хотя почти полную луну скрывали тучи, а солнце только поднималось, природа темноты изменилась.

В этот миг черной нити произошли сразу три события.

Наименее значимое — седовласый юноша избавился от туники и шапки Арсеналотти и обмотался лохмотьями, как прокаженный. Защита от города, прочих нищих и от наступающего солнца. Если бы он лучше понимал происходящее с ним, то защищал бы себя от Луны. Именно она пробудила его голод и заставила следовать на запах, принесенный ветром. Запах привел его в квартал к югу от Сан-Поло, где переулки вели в никуда, а единственный выход — тот путь, которым он пришел.

Второе было более важным. Атило с трудом поднялся с колен, всю ночь молившись за архиепископа Теодора. Его убийство потрясло весь город. Сегодня, после пяти дней месс и траура, патриарха похоронят в нефе Сан-Пьетро. Атило, недавно ставший членом Совета Десяти, поскольку никто не осмелился спорить с выбором герцогини Алексы, должен там присутствовать. Хотя он, как старинный друг патриарха, в любом случае пришел бы на похороны.

Якопо и Амелия прочесывали город в поисках юноши, которого Атило встретил в саду патриарха. Последнее испытание Амелии, завершающее ученичество. И вот она бродила по безымянным улицам, одетая как Арсеналотти, Николетти, а то и как словенка из Далмации — в любой одежде, позволявшей войти в тот или иной район города. Еще шестерым бывшим ученикам Атило, сиротам, ныне нашедшим безопасную работу в качестве поваров, торговцев-лоточников или рыбаков, было приказано сообщать обо всем увиденном.

Один из них, Юно, который рыбачил в делла Мизерикордия, почти квадратном заливе на северном берегу, прислал сообщение о третьем, самом важном событии этого утра. Зятю Юно повезло с ночной рыбалкой. Точнее, он так считал, пока не вытянул всю сеть и не обнаружил в ней человека.

Один выловленный раздувшийся труп — неудача. Два — уже жестокость жизни. Зять Юно не мог просто вернуть тела приливу. По крайней мере, после того, как увидел под одеждами мамлюков кольчужные безрукавки. Хотя знай он, что кольчуги миланские, то выбросил бы тела обратно.

И вот он вытащил тела на берег, послал весточку Страже, и ее капитан в то же утро отправился на поклон к герцогине. Архиепископа Теодора похоронили к полудню следующего дня. Тико вернулся в свой подвал, благополучно пережив еще один приступ возбуждения. Зять Юно под пытками признался в убийстве двух солдат и попытке скрыть тела в море, и вскоре его казнили. А капитану Стражи, который был полезен городу, просто приказали обо всем забыть.

Никакой рыбак не находил миланских наемников в одеждах мамлюков, возможно похожих на одежды похитителей госпожи Джульетты. И, разумеется, за ее исчезновением не может стоять никто, кроме мамлюков.

Капитан Стражи донес эти слова до подчиненных. Просто ошибка, сказал он своим людям. Они ценили свои жизни и потому согласно кивали.

Четвертое, и последнее событие произошло несколько дней спустя. Атило получил отчет своей рабыни-нубийки и решил использовать уличных детей в качестве приманки. И вот с наступлением ночи Атило и Родриго вошли в подземный ход и направились к югу от кампо Сан-Поло. Одна из приманок неудержимо хвасталась, вторая молчала, а третья заливалась слезами.

— Я ж говорил, — сказал Джош. — Он на кого-то охотится. Стоит и нюхает воздух, как собака. Вот и сказал, что знаю. Говорю, он туда приходит почти каждую ночь. Что ж мне, врать? — Он повернулся к Розалин. — Я же не мог им соврать.

Она отвернулась.

Джош нахмурился:

— А вы сдержите слово?

— Какое? Не убивать тебя?

Подросток пристально посмотрел на Атило. Еще с той ночи в Каннареджо он понял — это большой господин и с ним приходится быть настороже. Однако Джош все еще жив, на что и не надеялся в ту ночь в прошлом году. И уж подавно он не ожидал остаться в живых, когда перед закатом старик появился вновь, приставил к его горлу кинжал и, ухватив за волосы, стащил с неподатливых бедер Розалин.

— Отпустить нас, — ответил Джош. — Вы обещали.

В лунном свете мальчишка выглядел еще младше, чем помнил Атило. Маленький, узколицый и хитрый, с тонким носом. Он чуть пожал плечами, будто подтверждая: двое других сделают все, что он захочет. Иерархия нищих.

— Вы, трое, помалкивайте. Иначе… — Темучин изобразил, как перерезает глотку. — И не вздумай бежать, крысенок, — он ухмыльнулся Пьетро и чуть приподнял лук. — Стрелу не обгонишь.