Я и Софи Лорен - Вячеслав Верховский

* * *

Чем мне нравятся наши люди? На Западе люди принимают жизнь, какая она есть, а у нас – какой ее нет…

* * *

А Бог-то, оказывается, есть!

Даже как-то не верится…

* * *

Чем отличается Елена Камбурова от попсовой певицы?

На концертах Камбуровой в антрактах сумочку с деньгами на своем сиденье можно оставлять безбоязненно.

* * *

Шут глупость сморозил.

Но смехом своим

мы ее отогрели…

* * *

Это ложь, мы Родину не покидали – мы просто отбежали на безопасное расстояние.

* * *

Если жизнь пошла прахом, значит, кто-то вскрыл твою урну.

Про Лешу Авсюкова

Он сидел у меня в гостях шесть часов! Я намекал, как мог. Лёша не догадывался. Чтобы он скорей ушел, я начал биться головой о стенку. Так этот идиот вместо того, чтобы встать и, наконец, уйти… Он вызвал «Скорую». А потом сидел со мною до утра…

* * *

Больше всего на свете он любил приходить в гости внезапно и смотреть, как люди притворяются.

* * *

Что за человек?! Невероятный! Ключ от квартиры – прячет он в носок. Так и это же еще не все! Его спросили: «Зачем ты прячешь ключ в носок?!» И он ответил: «Чтоб не проглотить!»

Про Аню

У одинокой Ани увидел незнакомого котика:

– Это ваш котик?

– Наполовину.

– А это как?

– Он думает: он мой…

* * *

Одолжил я Ане двадцать гривен. И она вдруг перестала мне звонить. Молодец! О долге, значит, помнит!

* * *

В гостях у Ани. Аня угощает:

– Хочешь кофе? И какой ты хочешь кофе?

– Так у тебя ж всего один! – я изумился.

– Нет, не один! А одноложечный и двух!..

Кондауров

Наш сосед старик Кондауров хвастался:

– А между прочим, Славочка, на войну меня забрали добровольцем!..

Глядя в упор на телефонный аппарат, одним усилием воли он может вызвать телефонный звонок. Не верим. Сидим, ждем.

Не может быть! Звонок!

Он срывает трубку…

– Алло, это банк?

– Набирайте правильно! – орет. – Вы ошиблись! Это – Кондауров!

Раздраженный, он бросает трубку. И, потрясенные, мы хлопаем в ладоши…

Приходил в гости и выключал радио: не терпел конкурентов…

Врач на обходе – стонущему Кондаурову:

– Больной, вы мне сегодня нравитесь! Вы и стонете сегодня с оптимизмом!..

У Кондаурова – день рождения. Его соседка:

– Поздравляю вас с круглой датой! Как-никак – девяносто три!

– А что, девяносто три – это уже круглая?

– А что, не пора закругляться?!

Старика Кондаурова спросили:

– Хотите быть счастливым?

– А мне все равно.

– А как такое может быть, что все равно?!

– Счастьем больше – счастьем меньше.

Кондауров!..

Анна Львовна Немировская

Быль

Кто бы к ней в гости ни пришел, услышав дверной звонок, Анна Львовна подходит к двери и кричит:

– Пошли вон!

И люди тут же испаряются.

Оказывается, когда она идет отворять, за ней увязываются три ее кота. И командой «Пошли вон!» она их просто отгоняет от двери. Они домашние, а значит, чтоб не выскользнули…

Недавно она мне позвонила – стала плакаться:

– Почему у меня нет друзей кроме тебя, ну почему?!

И я ответил:

– Потому что я не гордый!

Вроде мирно, безо всяких, разговаривали. И тут художница Забара встрепенулась и объявила мне свое решение:

– Теперь сюрприз! – ударила в ладоши. – А ну, пройдемте! Я хочу вам подарить!

Казалось бы!

Но тут с гостями что-то странное случилось, за столом: с изменившимися лицами, они стали подавать мне знаки жестами и отчаянно шептать:

– Что б она тебе – ты не бери! Все ее картины, хоть пейзаж невинный, хоть ты что, – с негативно отрицательной энергией! Пусть там даже будет миру мир – не обольщайся! В лучшем случае – с тобой случится худшее…

Нашептали, а я мнительный такой!

Но в оборот она меня уже взяла и с укоризной:

– Ну, уже идемте, я вас жду!

И я поплелся, будто на веревочке.

Когда мы оказались тет-а-тет… А картин так много в мастерской, что они стоят все штабелями. Забара предложила: мол, ну что вам? И обвела рукой – мол, угощаю.

А мне уже ну что? Мне бы выбраться отсюда – вот и все: стол со мною явно не шутил, что от Забары мне не нужно ни картинки!

– Я недостоин! – промямлил я вполне неубедительно.

– Ай, бросьте, недостоин он! Расскажите это вашей бабушке. Я знакома с вашими стихами. О, это такое наслаждение! Вас Слава?

– Прозаик я! – обрадовался я. Кажется, впервые в жизни – что прозаик. Вот сейчас и увильну. Не тут-то было!

– О, рассказы?! Я знакома… Ну, тем более! Если вы к тому же и прозаик. Вячеслав?

И я понял: мне не отвертеться.

А Забара стала так неспешно вдоль этих штабелей передвигаться.

– Может, эта? – я молчу. – А может, эта? Ладно, ваша скромность… Я сама!

Отвернет картину, пристально посмотрит. Нет, не эта…

Мне бы ни одной, а только выйти. Чтобы поскорей из этой комнаты. Наконец она остановилась на одной:

– Пожалуй, эта! О, вам крупно повезло! Портрет с натуры…

И на секунду развернула ко мне… Ах! Едва взглянув, практически мельком… Я чуть не грохнулся. Забара развернула ко мне чертом! Боже, черт! И недаром же с натуры – натуральный! С зелеными глазами! И рога!!! А я же мнительный такой – ну, тонкий человек, оно понятно – мне показалось, черт мне подмигнул… Нет, определенно, мне везло! А Забара нагнетает еще больше:

– Он вас глазами – просто пожирал!

Хотя длилось это… Полсекунды. Потому что стала упаковывать. В бумагу, для дождя непроницаемую.

Вернулись к людям. А мне уже с гостями – без гостей: мне уже невмоготу скорей уйти. Чтобы сдыхаться от черта поскорее. В дороге я его и потеряю. Или забуду где придется – все равно. Но, ей-богу, не нести ж к себе домой!