Подставных игроков губит жадность [= Шулерам не обналичивают фишки ] - Эрл Стенли Гарднер

— Господи, да я уже рассказала абсолютно все. И не раз.

— Не могли бы вы снова повторить? — попросил Селлерс. —Видите ли, я хочу все услышать из первых уст. Я разрабатываю версию, которая,возможно, даст результат.

— Мне очень хочется на это надеяться, — поддержала она его.— Это было самое бесчеловечное, самое зверское преступление на моей памяти. Ядолгое время не могла спать — мучили кошмары.

— Тогда, будьте добры, расскажите.

— Хорошо, я расскажу, — согласилась она. — Заходите иприсаживайтесь.

Квартира была удобная, уютная. Из кухни доносились аппетитныезапахи.

Вдова прикрыла дверь на кухню, пояснив:

— Готовлю курицу на рашпере. Пахнет восхитительно, но оченьсильно. — И без всякого перехода: — Я не ожидала такого общества.

— Не беспокойтесь, мы на минутку, — заверил ее Селлерс.

— Да я вовсе не против. Просто подумала, что в квартире неочень-то приятно пахнет.

Мы расселись, и миссис Трои начала свой рассказ:

— Это, по-моему, случилось примерно в половине седьмоговечера, час пик как раз шел на спад. Я ехала в сторону Лос-Анджелеса, та машина— следом за мной.

Я взяла себе за правило время от времени смотреть в зеркалозаднего обзора, просто чтобы быть в курсе, что у меня за спиной. Когда дорогазагружена, очень важно видеть, кто едет позади, особенно когда надоостановиться и видеть, хорошо ли владеет водитель машиной, а то, того и гляди,врежется в бампер. Видит Бог, так оно и случилось…

Селлерс сочувственно кивнул.

— Так вот, ту машину я увидела издали и сразу поняла, чтоводитель пьян. Можете не сомневаться — он был пьян.

— Могли бы вы описать машину?

— Вот этого я как раз и не могу, — ответила она. — Могутолько сказать, что это была большая машина темного цвета, современной модели,блестящая… ну, знаете, не какой-нибудь там видавший виды драндулет, а новая,довольно большая машина.

— Водитель петлял? — спросил Селлерс.

— Я бы сказала — да. Обгоняя одну машину, он чуть ее незадел, затем подрезал другую, оттеснив ее на обочину. Тут я подумала: «Господи,да он же пьян и может бог знает что натворить! Надо притормозить и прижаться кобочине». Я так и сделала. Притормозила, прижалась к обочине. И тут онпромчался совсем рядом со мной, так что мне показалось, что он вот-вот врежетсяв меня. Но он крутанул влево, потом вправо и зацепил задом передок моей машины.И тут он, кажется, потерял управление. Машина снова метнулась влево, затемвправо и врезалась прямо в группу людей, поджидавших автобус.

— Не заметили ли вы номер машины или какие-нибудь приметы? —спросил Селлерс.

— Господи, нет. Я едва справилась со своей машиной. Он сбилее на обочину, и, когда я выруливала, ведущее колесо задело бордюр, и мнепришлось остановиться… кажется, я была немного потрясена.

— Вот про это говорить не следует, — вмешался капитанЭндовер. — В случае, если придется давать показания, миссис Трои, не говоритеничего в таком духе, потому что какой-нибудь адвокатишка мигом ухватится за этои представит дело так, что вы, якобы, были в истерике и не понимали, чтопроисходит.

— Со мной не было истерики, — отрезала она. — Я была немногопотрясена, взволнована и… только со мной не было никакой истерики — в томсмысле, как ее понимают.

— Значит, вы ничего не знаете о машине, кроме того, что онабыла большая и темная?

— Это все.

— И он задел вашу машину?

— Да.

Капитан Эндовер сообщил:

— Мы взяли краску, оставшуюся на крыле ее машины, влаборатории исследовали краску под микроскопом и при помощи спектрографа.Краска — с последней модели «бьюика».

— Так это же машина Холгейта, — вмешался я. — То есть, унего была последняя модель «бьюика».

Селлерс нахмурился:

— Не удалось ли вам запомнить что-нибудь такое… о машине,что могло бы вам подсказать, что это именно она? Подумайте хорошенько. Было лив машине что-нибудь такое… что отличало бы ее от других?

— Нет, — ответила она. — Ничего такого не помню.

Водителя я хорошо разглядела.

Селлерс напрягся:

— Хорошо разглядели?

— Да.

— Что вы можете о нем сказать?

— Ну, он выглядел как… словом, крупный мужчина в широкополойшляпе, с усами, знаете ли, такие коротко подстриженные. Помню, еще одет он былв такой грубошерстный костюм. Ну, знаете, какие носят офицеры, ковбои, лесничиеили если кто выезжает за город на природу…

Селлерс и Эндовер переглянулись.

— Как, по-вашему, вы бы узнали его по фотографии? — спросилСеллерс.

— По правде говоря, не знаю. По снимкам узнавать ужаснотрудно. Если в профиль, то, может быть…

— Предположим, вы увидели его. Узнали бы?

— Думаю, узнала бы. Его внешность отчетливо запечатлелась вмоей памяти.

— Возможно, это вызовет у вас потрясение, миссис Трои, —продолжал Селлерс, — но тот мужчина, на которого мы бы просили вас взглянуть…Тот мужчина… откровенно говоря, он в морге. Понимаем, это будет для васпотрясением, но в интересах правосудия нам бы очень хотелось, чтобы вы на неговзглянули.

— Я не боюсь покойников, — ответила она. — Посмотрю.

Селлерс достал из кармана фотографию и сказал:

— Но сначала я хочу показать вам снимок того человека впрофиль. Надеюсь, что снимок повлияет на ваше суждение. Если опознаете —хорошо. Если не сможете — не надо ехать на опознание, потому что, увидевфотографию, вы могли бы спутать и подумать, что это именно тот самый человек.

— Понимаю.

Селлерс передал ей фотографию.

Разглядывая снимок, миссис Трои неуверенно произнесла:

— Пожалуй… пожалуй, это он… Думаю, что это тот самыйчеловек. Похоже на него.

Взяв у нее фотографию и убрав в карман, Селлерс решил:

— Полагаю, вам следует поехать с нами в морг, миссис Трои,если не возражаете. Тут недалеко. Съездите, а потом наш сотрудник доставит васдомой.

— Не возражаю. Когда ехать?

— Прямо сейчас — то есть, как только будете готовы.

Ой, Господи, у меня же курица на рашпере…

— Не могли бы вы попросить приглядеть за курицей кого-нибудьиз соседок? — спросил Селлерс.