Походы и кони - Сергей Мамонтов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 109
Перейти на страницу:

Мангуш

Перед полночью мы явились на сборный пункт. Явились далеко не все – некоторые струсили и попрятались. Мы составили две роты. Первая из молодых и вторая, наша, сплошная калечь.

– Мы наступаем на Мангуш – центр махновцев. Другие части, образованные из обозов полков, наступают вдоль берега моря, – объяснил нам начальник. – Мы же, на правом фланге, идем против деревни Мангуш, и наша цель не дать подойти справа подкреплению к махновцам. Так как первая рота лучшая, она останется в резерве. Вторая (то есть наша) пойдет в наступление.

Нас посадили на повозки. На ту, куда я сел, никто садиться не хотел из-за гранат на моем поясе. Но мест не хватило, и некоторым пришлось сесть. Они жались от меня. Все же во время пути (18 верст) мне удалось уговорить моих попутчиков взять у меня по гранате. (Я сам их боялся до смерти.) А последние, слезая, засунул под солому повозки.

Стало чуть-чуть светать, когда мы слезли с повозок у Мангуша. Мы остановились на бугре. Местность спускалась к оврагу и подымалась на той стороне к деревне. Избы Мангуша дымились перед нами в версте. После долгих усилий поручику удалось рассыпать нас в цепь. Все стремились идти стадом. Мы пошли по направлению к Мангушу. Было нехолодно, но пасмурно, снега не было. Думаю, что это было в конце февраля или в самом начале марта 1919 года.

Впереди на дне ложбины стоял наш разъезд из трех гусар. Махновцев видно не было. Вдруг застрочил пулемет, и один из гусар был ранен. Его товарищи посадили его опять в седло и увели назад, поддерживая с обеих сторон.

При первом выстреле пулемета наша рота пустилась бегом вперед. Я очень удивился. Неужели я в них ошибся? Они оказались храбрецами! Но потом я понял, что их стремление было скрыться в овраге, где они считали себя в безопасности. Я не спеша за ними последовал. Так мы сидели в овраге. Я подошел к поручику.

Здесь оставаться нельзя. Тут ничего не видно. Махновцы могут подойти вплотную. Вы правы. Я пошлю разведку. Вы, – указал он на меня, – и… (все моментально отвернулись) и я пойду с вами. Не вылезайте наверх вместе со мной, через несколько секунд.

Он вылез из оврага, и я тотчас же услыхал выстрел. Тогда и я выскочил наверх. Поручик стоял на одном колене и целился в трех всадников в сорока шагах от нас.

– Подождите, не стреляйте, может, это наши.

Не отвечая мне, он выстрелил и один всадник упал. Тогда и я убил одну лошадь. Ее всадник схватился за хвост лошади последнего верхового, который нахлестывал. В общем мы одержали победу, но, обернувшись, мы увидали нашу роту в бегстве.

– Останьтесь здесь, я верну эту сволочь, – сказал поручик и со страшной бранью пустился за бегущими.

Опасности никакой я не видел и остался. Я даже прицелился было в последнего всадника, но не стал стрелять. Дело в том, что мне претило убивать без надобности. За все время войны я никого не убил. Конечно, стреляя из орудия, убивал. Но это другое дело, это оружие коллективное, это не в счет. Перед тем я мог бы легко «на сорок шагов» убить всадника, но стрелял по лошади.

Я с любопытством наблюдал державшегося за хвост лошади махновца. Лошадь шла вскачь, а он отталкивался от земли и делал гигантские скачки. Нужно запомнить эту систему, может быть, она мне пригодится. Она мне пригодилась в этот самый день и еще раз много поздней.

Наконец я убедился, что поручику не удастся остановить бегущих и не спеша пошел за ним. Я думал, что они остановятся на бугре, но нет, они бежали к повозкам, чтобы уехать. Тогда я испугался, что они меня оставят, и пустился бежать. Пули стали цыкать вокруг меня. Я повернулся – из Мангуша вышла громадная цепь махновцев. Я оценил ее в шестьсот человек. Они были далеко – шагах в шестистах от меня, но пули ложились хорошо, что было видно по пыли. Странно, махновцы были больше похожи на солдат, чем на крестьян. Они были все в защитном, прекрасно держали равнение и хорошо стреляли.

Между тем наши добегали до повозок, садились и уезжали. Мне удалось остановить последнюю повозку, пригрозив, если она не остановится, убить лошадь. Только что я уселся на повозку, как лошадь была убита махновской пулей. Все соскочили и побежали к другим повозкам. Мне же из-за плеврита не хватало воздуха, и я не мог бежать. Мы остались вдвоем с солидным господином с брюшком в тяжелой лисьей шубе. Он задыхался.

Я больше не могу, у меня больное сердце… Скиньте шубу, вам будет легче, – посоветовал я.

Он дико на меня взглянул, решив, что я хочу воспользоваться его шубой, подобрал полы шубы, пустился очень резво бежать и скрылся за бугром. Это было так смешно, что я расхохотался, несмотря на свое пиковое положение.

Все наши части оказались небоеспособными. Все побежали при первых же выстрелах, оставив махновцам две мортиры. Даже не сняли с них затворы и прицелы. Но махновцы, тоже липовые артиллеристы, плохо их использовали и разбрасывали снаряды без толку по степи. Канонерская лодка, которая должна была поддержать наших с моря, не могла выйти из порта из-за льда. Первую же роту, на которую я все время надеялся, что встречу ее идущей на врага, увели как самую надежную часть прикрывать эвакуацию города.

Мое положение было скверное. Из-за плеврита у меня не хватало дыхания, и я не мог долго бежать. Наши бросили меня и уехали. Я шел, влезал на бугор и надеялся за ним увидать наши цепи – никого. За следующим бугром тоже никого. И так много, много раз. Когда я переваливал через бугор, стрельба махновцев прекращалась – они меня не видели. Но я боялся, что конные, которых у них было трое, воспользуются этим моментом, чтобы зайти мне во фланг или тыл. Я пускался бегом под горку. Потом опять появлялась цепь махновцев, и стрельба возобновлялась. Чтобы перевести дыхание, я останавливался и выпускал по ним обойму. Конечно, мои пули не приносили им вреда, но их свист, думаю, сдерживал особо рьяных, показывая, что я буду защищаться.

Мысль выбросить патроны из карманов для облегчения не пришла мне в голову. Я шел, бежал, останавливался и стрелял, снова шел, снова бежал, снова стрелял, и так без конца среди роя пуль. Во рту появился вкус крови. Горизонт стал качаться. Конечно, это я качался, а не горизонт. Нужно глубоко дышать. Только не свалиться и не попасть живым им в руки.

На этот раз, странно, я не особенно боялся, хоть вполне отдавал себе отчет в безнадежности моего положения. Ни минуты я не терял головы, как случалось раньше. Все время мысль работала отчетливо и напряженно.

В ушах шумело, и я не слышал выстрелов, но видел пыль от пуль. Иногда я видел перед собой дорожку пыли от пулемета. Она начиналась слева, подходила ко мне… Вот сейчас удар в спину, и все будет кончено. Лишь бы убили, а не ранили и потом замучили, думал я почти равнодушно… Пыль переходила направо, возвращалась и переходила налево.

Во мне боролись два чувства. Ум говорил: «На этот раз кончено. Тебе не удастся выбраться. Лучше покончить самому. Разуйся, возьми дуло ружья в рот и большим пальцем ноги нажми на спуск – череп разлетится на куски». Но для этого нужно было остановиться, сесть, разуться – потеря времени.

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 109
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?